Чтение 20–й страницы книги ~Большая лагуна~

холодильник, комбайны, полюбовалась видом австралийского берега и сказала:

- Нестерпимо прекрасно! Слезы навертываются на глаза. Сколько времени
мы не виделись? Вот так, а не по видеофону?

- Почти год!

- Мне кажется, целую вечность. Тебе привет... Я знал, от кого...

Сердце застучало.

- У нее все в порядке? - спросил я.

- Все, все. - Она почувствовала, что напрасно воскресила во мне память
о Биате, и подошла к роботу, возле которого стоял Костя. - Это и есть
Рудольф? Боже, какое сооружение! Нет, у тебя здесь дивно хорошо. Дельфины!
Нет ли здесь моих знакомых?

- Ну конечно, есть, - сказал я. - Гера и ее семейство. Они узнали тебя,
приветствуют.

Вера спустилась с трапа и стала ласкать подплывших к ней дельфинов.

- А это что за прелесть? - спросила она, протягивая руки к сыну Нинон.

- Я Пуффи, - довольно внятно сказал Пуффи. Мы стояли с Костей и
наблюдали за этой сценой.

- Дочь Земли и Дети Моря! - изрек Костя. Я только сейчас по-настоящему
разглядел, как изменился мой друг: бороды и усов как не бывало, вместо копны
волос неопределенного цвета - модная прическа, волосы приобрели
металлический блеск, что говорило о применении марсианского бриллиантина. В
довершение - шорты умопомрачительной расцветки и такая же рубаха-безрукавка,
на ногах японские шлепанцы.

Костя говорил Вере, похлопывая Рудольфа по корпусу:

- У нас ты отдохнешь. Дня через два "Корифена" поднимет паруса. Ты
представляешь себе, что это будет за прогулка?

- Представляю, Костя. Но я не смогу. Ты посмотри, как разрослась эта
синезеленая гадость! - Она протянула руку в сторону моего поля, всего
усеянного зелеными полосами и пятнами. - Скоро она вытеснит всю хлореллу,
отравит придонную фауну, погибнет весь риф.

- Ну, я не верю, что риф может погибнуть. Наверное, не раз за последние
пятьсот миллионов лет синезеленая водоросль пыталась заселить весь земной
шарик. Мы со школьной скамьи знаем, что цель каждого живого существа -
мировая агрессия. Все стремятся вытолкнуть соседей и занять их место.

- Но ты забываешь, что соседи сопротивляются.

- Межвидовая борьба?

- Ты ничего не забыл, Костя. Все так: в борьбе устанавливаются связи,
содружества, обусловленные взаимной выгодой. Случается, что связи,
поддерживающие относительный мир и порядок на Земле, нарушаются. Прежде
вспыхивали эпидемии, насекомые-вредители опустошали поля, и главным образом
потому, что человек неумело вмешивался в установившийся на его планете
порядок.

- И ты считаешь, что сейчас мы тоже нарушили порядок?

- Нет, мы стали осторожней. Последние годы вмешиваются космические
силы.

- Сверхновая?

- И сверхновая и повышенная активность Солнца, а также отголоски
деятельности наших предков. Ты же знаешь, как повысилась радиация в океане.

- В нашем районе в норме.

- А вот у Ива повысилась в десять раз!

- В двенадцать, - поправил я.

- Вот видишь!

- Откуда же она?.. - спросил Костя, устанавливая большой экран.

Костя работал быстро, красиво, и мы с Верой залюбовались им. Помолчав
немного, Вера сказала:

- У меня есть предположения. Я читала старые записи. Древние сбрасывали
в океан радиоактивную золу.

Костя покачал головой, присоединяя провода к ультразвуковой установке:

- Вот сообразили!.. Ив, включай!

Рудольф расправил свои членистые ноги, приподнялся и осторожно сделал
первый шаг.

Вера отпрянула к веранде и, стоя в дверях, сказала, глядя на ожившего
Рудольфа:

- Кому пришло в голову создавать такое чудовище!

- Вера! - с укоризной сказал Костя. - Не узнаю тебя. Кто говорил не
раз, что нечего мудрить, ломать голову, придумывая новые формы, все уже
создано природой, копируйте и совершенствуйте. Вот ребята-бионики и взяли за
образец глубоководного краба. Ив, дай запасной блок три-ноль-семь...

Рудольф прошелся по кругу своей тяжеловатой, но все же преисполненной
грации походкой и остановился у трапа.

Вера вышла из своего укрытия и даже дотронулась пальцем до одной из его
восьми ног.

Костя сказал:

- Рудольф абсолютно безвреден. Ведь это всего-навсего передвижная
телекамера. Причем достаточно умная. Видишь у него на спине ручки с
клешнями? Так, если он найдет что-либо заслуживающее внимания, то возьмет и
положит в одну из сеток на боку, сначала наполнит левую, затем правую.
Видишь круглую пластину, припаянную у Рудольфа между глаз?

- Да, вижу. Что-нибудь важное?

- Отверстие для пушки.

- Это еще зачем?

- Ребята запроектировали пушку, да Пьер велел ее не монтировать.

- Какой он молодец, ваш Пьер!

- В случае необходимости пушку легко установить, она лежит в запасных
частях. Вдруг кальмары нам объявят войну. Или появится множество белых акул.

- Я противница уничтожения даже акул. Надо находить отпугивающие
средства, а не убивать.

- И в этом ты права. Я говорю - на случай крайней нужды.

- Крайняя нужда и привела людей к загрязнению океана, атмосферы,
вырубке лесов, уничтожению тысяч видов животных и растений.

- С тобой, Вера, невозможно говорить - ты все знаешь, всех защищаешь,
как наш Пьер.

- Я влюблена в него.

- Ничего нет удивительного, в него все влюблены. Инспектор - выдающаяся
личность, под его руководством наш риф благоденствовал и будет
благоденствовать во веки веков. Вот сейчас ты увидишь небожителя Пьера в
окружении его свиты.

Костя перевел изображение с видеофона на большой экран, на нем Рудольф
покажет, что творится в подводных каньонах и пещерах, а сейчас, до спуска
Рудольфа, там, как на семейной фотографии, разместился почти весь штат
Центральной станции. Сбоку стоял Чаури Сингх, озабоченный больше обычного, в
центре ослепительно улыбалась Наташа Стоун. После взаимных приветствий
инспектор кивнул: начинайте.

Костя помедлил, улыбаясь Наташе Стоун, затем подал команду, и Рудольф
двинулся вниз по трапу.

На большом экране у стеклянной стены веранды изображения инспектора и
его свиты исчезли и перенеслись на маленький экран видеофона.

Рудольф скрылся под водой, и поверхность большого экрана окрасилась в
цвет полуденного неба, затем вода приобрела устойчивый оттенок слабого
раствора берлинской лазури. Рудольф поймал в один из телеобъективов стайку
рыб-бабочек, они пересекли экран и исчезли, оставив поле Чарли. Групер с
оторопелым видом опускался на дно вместе с Рудольфом, тараща на него свои
золотые глаза. .

Оставляя за собой жемчужный шлейф из пузырьков воздуха, промчался
дельфин.

- Пуффи! - воскликнула Вера.

- Теперь ему влетит, - сказал Костя. - Я уверен, что ему запрещено
приближаться к трещине по крайней мере на пятьсот метров. А вот и его
мамаша!

Нинон пронеслась следом за Пуффи.

По краям экрана появились цветущие кораллы, морские лилии, тридакна
раскрыла свои страшные створки. Я знал эту тридакну; на ее мускуле росла
килограммовая жемчужина неправильной формы и грязно-коричневой окраски.

Низко над Рудольфом проплыли Хох, Протей - сын Протея и Гера,
прощупывая его своими локаторами, что служило как бы предупреждением, что
если он не уберется из их зоны охоты, то пусть пеняет на себя.

Костя выключил две телекамеры по бокам робота, оставив одну - у него во
лбу и вторую - в хвосте, выдвинув ее на гибком шланге. Теперь можно было
видеть, как Рудольф шагает по рифу, осторожно ставя ноги то в колонию
грибовидных кораллов, то между ярких анемонов; от него летели в стороны,
поднимая песчаные облачка, гребешки, большой рак-отшельник выбросил свою
клешню и уцепился за переднюю ногу Рудольфа. Сработала ультразвуковая
защита, и парализованный рак застыл с поднятой клешней. Через час-полтора
шок пройдет, но этот рак уже никогда больше не станет так безрассудно
нападать на пришельцев.

Рудольф запутался ногами в зарослях кораллов.

- Придется убрать ноги, - сказал Костя.

Теперь Рудольф стал похож на небольшое порхающее блюдце, два
миниатюрных винта толкали его над рифом в сторону "черного дна".

Экран потемнел. Прожектор освещал стену, заросшую кораллами,
водорослями, колониями трубчатых червей, асцидиями, губками. Все тянется к
свету, вверх. Рудольф перенес на экран изображение медленно ползущей
огромной улитки; на ее желтом теле выделяются яркие бородавчатые полосы и
угольно-черные пятна, так гармонирующие с пестрым фоном выступа скалы, по
которому она ползет.

Светили опять все четыре прожектора. Рудольф медленно опускался, что
было заметно по убегавшему вверх склону. На глубине семидесяти метров склон
ущелья оборвался, свет прожекторов не достигал стен; Рудольф находился в
подводной пещере. Костя стал поочередно включать локаторы: стены
отодвинулись на расстояние примерно от шестидесяти до ста десяти метров.