Чтение 20–й страницы книги ~Пятнадцатилетний капитан~

было подумать, что он видит знакомый берег в тумане...

Снова злая усмешка мелькнула на лице португальца, и, не промолвив ни
слова, он вернулся в камбуз.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. Остров на горизонте

В этот день разразился ураган -- самая ужасная форма бури. Воздушные
потоки неслись теперь с юго-запада со скоростью девяносто миль в час.

Это был настоящий ураган, один из тех, которые швыряют на берег суда,
стоящие в порту на якорях, срывают с домов крыши и валят на землю прочные
строения. Таков был ураган, разрушивший 23 июля 1825 года Гваделупу.

Если ураганный ветер может сбросить с лафетов тяжелые орудия, то легко
себе представить, как он швыряет судно, не имеющее другой точки опоры, кроме
разбушевавшихся волн.

Но в этой подвижности и заключается для корабля единственная надежда на
спасение. Корабль не пытается противостоять страшным порывам ветра, он
уступает и" и, если только его конструкция прочна, он может устоят перед
любым неистовством бури.

Так было и с "Пилигримом".

Через несколько минут после того, как ветер унес марсель, новый порыв
изодрал в клочья стаксель. Ди Сэнд не мог поставить даже трисель, хотя этот
маленький| кусок прочной парусины значительно облегчил бы управление судном.

Все паруса на "Пилигриме" были убраны, но ветер давил на корпус судна,
на мачты, на такелаж, и корабль мчался с огромной скоростью. Порой казалось
даже, что он выскакивает из волн и мчится, едва касаясь воды. Судне отчаянно
подбрасывало на громадных валах, катившихся по океану, и эта килевая качка
была страшна.

Но волны угрожали судну и предательским ударов сзади, потому что целые
горы воды неслись по морю, " скорее, чем шхуна-бриг. Когда корма
недостаточно быстро поднималась на гребень набегавшего сзади вала, он грозил
обрушиться на нее и утопить корабль. В этом-то и заключалась главная
опасность для судов, убегающих от бури.

Но как бороться с этой опасностью? Ускорить ход "Пилигрима" было нельзя
-- ведь на судне все паруса были убраны, а поставить их -- не уцелел бы даже
крошечные лоскутик. Единственное, что оставалось делать, -- это держать нос
вразрез волне при посредстве руля, но судно часто не слушалось руля.

Дик Сэнд не отходил от штурвала. Он привязал себя веревкой, чтобы
какая-нибудь шальная волна не смыла его в море. Том и Бат, также
привязанные, стояли рядом, готовые прийти на помощь своему капитану. На носу
дежурили, ухватившись за битенг ^[48]. Геркулес и Актеон.

Миссис Уэлдон, маленький Джек, старая Нан и кузен Бенедикт, повинуясь
приказу Дика Сэнда, не покидали свои каюты. Миссис Уэлдон охотнее осталась
бы на палубе, но Дик категорически воспротивился этому -- он не мог
позволить ей без нужды рисковать жизнью.

Все люки были наглухо задраены. Дик надеялся, что они выдержат даже в
том случае, если, по несчастью, волна обрушится на судно. Но если они не
выдержат тяжести воды, случится беда: корабль наполнится водой, потеряет
плавучесть и пойдет ко дну. К счастью, "Пилигрим" был правильно нагружен, и,
несмотря на страшную качку, груз в трюмах не сдвинулся с места.

Дик еще больше сократил часы, отведенные им для сна. Миссис Уэлдон
начала даже тревожиться, как бы он не заболел от переутомления. Она
настояла, чтобы Дик хотя бы ненадолго лег спать.

В ночь с 13 на 14 марта, в то время как Дик отдыхал, произошло
следующее.

Том и Бат находились на корме. Негоро -- он редко появлялся в этой
части корабля -- неожиданно подошел к ним и даже попытался завести разговор.
Но ни старин Том, ни его сын ничего не ответили ему.

Вдруг судно резко накренилось на борт. Негоро упал и, наверное, был бы
снесен в море, если бы не успел уцепиться за нактоуз.

Том вскрикнул: он испугался за компас.

Дик Сэнд, расслышав сквозь сон этот крин, мгновенно выбежал на палубу и
бросился на корму.

Но Негоро уже поднялся на ноги. В руках у него был железный брусок,
который он вынул из-под нактоуза. Он выбросил этот брусок в воду, прежде чем
Дик увидел его.

Значит, Негоро хотел, чтобы стрелка компаса снова указывала правильное
направление? По-видимому, юго-западный ветер, гнавший теперь судно вперед,
служил его тайным целям.

-- Что случилось? -- спросил юноша.

-- Да вот проклятый кок упал на компас! -- ответил Том.

В страшной тревоге Дик нагнулся к нактоузу -- он был невредим, и
компас, освещенный лампочками, по-прежнему покоился на двух концентрических
кругах своего подвеса.

Молодой капитан вздохнул с облегчением. Если бы испортился единственный
компас, это было бы непоправимым несчастьем.

Но Дик Сенд не мог знать, что после того, как из-под нактоуза был убран
железный брусок, стрелка компаса заняла вновь нормальное положение и
указывала своим острием прямо на магнитный полюс.

Негоро нельзя было винить за то, что он упал на компас (это могло быть
простой случайностью), но все же Дик Сенд вправе был удивиться, застав его в
такой поздний час на корме судна.

-- Что вы делаете здесь? -- спросил он.

-- То, что мне нравится, -- отвечал Негоро.

-- Что вы сказали?.. -- сердито крикнул Дик.

-- Я сказал, -- спокойно ответил судовой кок, -- что нет правила,
которое запрещало бы гулять по корме.

-- Такого правила не было, но с этого часа я его устанавливаю, --
сказал Дик Сенд. -- Я запрещаю вам ходить на корму!

-- Вот как! -- насмешливо протянул Негоро.

И этот человек, обычно так хорошо владевший собой, сделал угрожающее
движение.

Молодой капитан выхватил из кармана револьвер и прицелился в судового
кока.

-- Негоро, -- сказал он, -- знайте, что я никогда не расстаюсь с
револьвером и что при первом же случае нарушения дисциплины я прострелю вам
голову!

Негоро вдруг почувствовал, что какая-то непреодолимая сила клонит его к
палубе. Это Геркулес положил свою тяжелую руку ему на плечо.

-- Капитан Сенд, -- сказал великан, -- разрешите мне выбросить этого
негодяя за борт? Акулы будут довольны. Они ведь ничем не брезгуют.

-- Нет, еще не время, Геркулес, -- ответил Дик Сенд.

Негоро выпрямился, когда гигант снял руку с его плеча. Проходя мимо
Геркулеса, он пробормотал сквозь зубы:

-- Погоди, проклятый негр, ты дорого заплатишь мне за это!

Направление ветра изменилось, по крайней мере так подумал Дик Сенд,
посмотрев на компас, -- он перескочил сразу на четыре руьба. Юношу очень
удивило, что такая резкая перемена никак не отразилась на море.

Судно шло прежним курсом, но волны, вместо того чтобы ударять в корму,
били теперь под углом в левый борт. Такое положение было опасным, и Дику
Сенду пришлось, спасаясь от этих коварных ударов волн, изменить курс на
четыре румба.

Тревожные мысли не давали покоя молодому капитану. Он спрашивал себя,
не существовало ли связи между сегодняшним нечаянным падением Негоро и
поломкой первого компаса. Зачем пришел на корму судовой кок? Что ему было
делать там? Может быть, он почему-либо заинтересован в том, чтобы и второй
компас пришел в негодность? Для чего это могло ему понадобиться? Дик не мог
найти объяснения этой загадке. Ведь Негоро не меньше, чем все остальные,
должен был желать поскорее добраться до американского материка.

Мисс Уэлдон, когда Дик Сенд рассказал ей об этом происшествии,
заметила, что и она не доверяет Негоро, но не видит оснований подозревать
его в предумышленной порче навигационных приборов.

Все же осторожности ради Дик решил постоянно наблюдать за Негоро. Не
довольствуясь этим, он переселил Динго на корму, зная что судовой кок
избегает собаки. Но Негоро помнил запрет молодого капитана и больше не
показывался на корме, где ему решительно нечего было делать по своим
служебным обязанностям.

Всю неделю буря свирепствовала с прежней силой. Барометр упал еще ниже.
С14 по 26 марта ветер не спадал ни на минуту, так что нельзя было выбрать
момента затишья, чтобы поставить паруса.

"Пилигрим" несся на северо-восток со скоростью не менее двухсот миль в
сутки, а земля все не показывалась! Между тем эта земля -- континент Америки
-- огромным барьером протянулась более чем на сто двадцать градусов между
Тихим и Атлантическим океанами.

Дик Сенд спрашивал себя, не потерял ли он рассудка, не совершил ли он
какой-нибудь ужасной ошибки в счислении -- ошибки, вследствие которой
"Пилигрим" уже много дней идет по неправильному курсу. Но нет, он не мог так
ошибиться. Солнце, хоть и пряталось за тучами, неизменно всходило перед
носом корабля и закатывалось позади кормы. Что же в таком случае произошло с
землей, о которую его корабль мог разбиться? Куда девалась эта Америка, если
ее нет здесь? Северная или Южная Америка -- все было возможно в этом хаосе,
-- но к одной из двух должен был пристать "Пилигрим". Что произошло с начала
этой ужасной бури? Что происходит сейчас, если этот берег -- к счастью или
несчастью путников -- все не появлялся перед их глазами? И не следовало ли
предположить, что компас обманул их? Ведь Дик не мог проверять его показания
после того, как был испорчен второй компас. Предположение это все крепло у
Дика, потому что только оно одно могло объяснить, почему до сих пор не видно
никакой земли.

Все время, свободное от дежурства у штурвала, Дик внимательно изучал
карту. Но сколько он ни вопрошал карту, он не находил объяснения