Чтение 20–й страницы книги ~Не жалейте флагов~

- Я уж думал, не дать ли им мышьяковый препарат от сорняков, - тоскующе
сказал мистер Харкнесс.

- Да, - отозвался Безил, - это был бы выход. Вы полагаете, Марлин могла
бы удержать его в желудке?

- Либо повесить их.

- Полноте, полноте, мистер Харкнесс, ведь это все так, пустые мечты.
Надо быть практичнее.

- Я ничего не могу придумать, кроме Смерти. Нашей или их.

- Выход есть, я уверен, - сказал Безил и затем деликатно, следя, не
мелькнет ли в лице мистера Харкнесса недоверчивого или негодующего
выражения, начал излагать план, который смутно представился ему при первой
встрече с Конноли и обрел более конкретные черты за последнюю неделю. -
Трудность размещения детей среди бедных состоит в том, что пособия, которое
на них выдают, едва хватает на их пропитание. Разумеется, если дети милые и
ласковые, люди часто берут их довольно охотно. Но Конноли ни милыми, ни
ласковыми не назовешь. - Тут мистер Харкнесс застонал. - К тому же они все

портят и ломают. Ну да вы сами знаете. Итак, определить их к
какой-нибудь бедняцкой семье значило бы поставить людей в серьезное
затруднение - финансовое затруднение. Но представьте себе, что скудное
правительственное пособие будет дополнено... Вы меня понимаете?

- То есть я мог бы кому-нибудь заплатить, чтобы их от меня забрали? Ох
господи, да, конечно, заплачу сколько угодно или почти сколько угодно.
Сколько же? И как мне за это взяться?

- Предоставьте все мне, - сказал Безил, внезапно отбрасывая изысканную
манеру. - Сколько вы дадите за то, чтобы их забрали?

Мистер Харкнесс ответил не сразу: с возрождением надежды к нему
вернулось самообладание. Нет человека, который, служа на Востоке, не
приобрел бы чутья ко всяческим комбинациям,

- Я полагаю, фунт в неделю достаточная компенсация для бедной семьи, -
сказал он.

- А что, если мы договоримся о единовременной сумме покрупнее? Крупная
сумма часто ослепляет людей, э-э... бедных людей, которые еще подумают,
соглашаться ли на пособие.

- Двадцать пять фунтов.

- Полноте, мистер Харкнесс, ведь если считать по фунту в неделю, как вы
сами предложили, этого хватит только на полгода. А ведь война продлится
дольше.

- Тридцать. Выше тридцати я не могу идти. Он не богатый человек,
размышлял Безил. Весьма вероятно, больше тридцати он действительно не может
уплатить.

- Ну что ж, пожалуй, я смогу найти кого-нибудь, - сказал он. -
Разумеется, вы понимаете, что все это совершенно против правил.

- О, я понимаю. - (Так ли это? - подумал про себя Безил. - Возможно,
что так.) - Вы сможете забрать детей сегодня?

- Сегодня?

- Непременно. - Условия теперь диктовал мистер Харкнесс. - Чек будет
ждать вас. Я выпишу его на предъявителя.

- Как ты долго, - сказала Барбара. - Ты успокоил его?

- Придется искать для Конноли новый дом.

- Безил, ты смилостивился над ним!

- Он был такой жалкий. Я размяк.

- Как это на тебя не похоже, Безил.

- Надо опять поработать с адресной книгой. Нам придется взять к себе
Конноли сегодня на ночь, А утром я найду для них что-нибудь.

В сумерки он поехал в Северный Грэплинг. С обеих сторон дороги высились
кучи недавно раскиданного снега, оставляя узкий проезд. Трое Конноли ждали
его перед яблочно-зеленой дверью.

- Бородач велел передать вам это, - сказала Дорис. "Это" был конверт, а
в нем чек. Больше ничего. Никто из супругов не вышел проводить их.

- Мистер, я рада вас видеть? - спросила Дорис.

- Залезайте, - сказал Безил.

- Можно мне сесть впереди рядом с вами?

- Можно. Залезайте.

- Нет, правда? Без дураков?

- Да влезайте же, холодно! - (Дорис села рядом с Безилом.) - Учти: ты
здесь условно.

- Что это значит?

- Ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока будешь хорошо себя вести, и
Мики с Марлин тоже. Понятно?

- Эй вы, ханурики, слыхали? - вдруг сказала Дорис тоном непререкаемого
авторитета. - Чтоб вести себя, не то живо нахлопаю по... Раз я велела, они
будут сидеть паиньками, мистер.

Они сидели паиньками.

- Дорис, ты это очень хорошо придумала - заставлять малюток не давать
людям покоя, только теперь мы будем играть в эту игру так, как я хочу. В
доме, где я живу, вы должны вести себя хорошо. Всегда, понимаешь? Время от
времени я буду привозить вас в другие дома. Там вы можете безобразничать как
хотите, но только после моего знака. Понимаешь?

- Порядочек, шеф. Выдай нам сигару.

- Ты начинаешь мне нравиться, Дорис.

- Я люблю тебя, - сказала Дорис с душераздирающим жаром, откидываясь на
спинку сиденья и пыхая клубом дыма в торжественно-серьезных малюток на
задних местах; - Я никогда никого не любила так, как тебя.

- По-видимому, неделя у Харкнессов оказала на детей исключительное
действие, - сказала Барбара после обеда, - Я ничего не могу понять.

- Мистер Харкнесс говорил о каких-то невесомостях у них на Мельнице.
Быть может, это как раз то самое и есть.

- Безил, у тебя что-то неладное на уме. Хотелось бы мне знать что.

Безил обратил на нее свои невинные голубые глаза, такие же голубые и
такие же невинные, как у нее; в них не было и намека на озорство.

- Просто работаю на фронт, Бэб, - сказал он.

- Скользучая змея.

- Да нет же.

- Щекочучий паук. - Они снова были в классной комнате, в мире, в
котором когда-то играли в пиратов. - Хитрющая обезьяна, - сказала Барбара
совсем ласково.

V

Роты строились на плацу в четверть девятого; сразу же после осмотра
людей вызывали в ротную канцелярию: только так можно было успеть отсеять
обоснованные заявления от необоснованных, принять меры по мелким
дисциплинарным проступкам, должным образом составить обвинительные
заключения и правильно вписать имена серьезных нарушителей дисциплины в
рапорт, направляемый командиру части.

- Рядовой Тэттон обвиняется в утере по нерадивости противогаза
стоимостью в восемнадцать шиллингов шесть пенсов.

Рядовой Тэттон начал сбивчиво объяснять, что он забыл противогаз в
военной лавке, а когда через десять минут вернулся за ним, противогаз исчез.

- Дело подлежит рассмотрению командиром части. - Капитан Мейфилд не
имел права налагать взыскания за проступки, чреватые вычетом из солдатского
жалованья.

- Дело подлежит рассмотрению командиром части. Кругом! Отставить! Я не
говорил, чтобы вы отдавали честь. Крутом! Шагом марш!

Капитан Мейфилд заглянул в корзинку для входящих документов, стоявшую
на столе.

- Кандидаты в офицерскую школу, - сказал старшина.

- Так кого же нам отправить? Начальник штаба не принимает отказов.

- Ну что ж, сэр, пошлем Броуди.

Броуди был нескладный стряпчий, прибывший с последним пополнением.

- Что вы, старшина, какой же из Броуди офицер?

- В роте от него мало проку, сэр, а образование у него просто
блестящее.

- Ну ладно, запишите его первым номером. А что вы думаете насчет
сержанта Хэрриса?

- Не подходит, сэр.

- У него чудесный характер, он ревностный поборник дисциплины, знает
свое дело вдоль и поперек, люди пойдут за ним в огонь и воду.

- Совершенно верно, сэр.

- Так что же вы имеете против него?

- Я ничего против него не имею, сэр. Только ротной футбольной команде
без него не обойтись.

- Верно. Кого же вы предлагаете?

- А нашего баронета, сэр. - Старшина произнес это с улыбкой. Пребывание
Аластэра на положении рядового несколько озадачивало капитана Мейфилда, но
постоянно давало повод для шуток старшине.

- Трампингтона? Ладно, пусть оба сейчас же явятся ко мне. Дневальный
разыскал и привел их. Старшина вводил их по одному.

- Шагом марш. Стой. Отдать честь. Броуди, сэр.

- Броуди. От нашей роты требуют двух кандидатов для отправки в
офицерскую школу. Я записал вас. Разумеется, окончательное решение принимает
командир части. Я не утверждаю, что вы хотите в офицерскую школу. Я просто
полагаю, что вы не будете возражать, если командир одобрит ваше назначение.

- Я не возражаю, сэр, если вы действительно думаете, что из, меня
выйдет хороший офицер.

- Я вовсе не думаю, что из вас выйдет хороший офицер. Таких днем с
огнем поискать. Но все же полагаю, что какой-то офицер из вас получится.

- Благодарю вас, сэр.

- А пока вы еще у меня в роте, не надо входить ко мне в канцелярию с