третий раз не промажем! Снарядов небось хватит. Полны погреба.
снаряд.
купола. А там и пойдет, и пойдет!..
все наверху, что ли?
выскользнув из упавших рук, опускается обратно в погреб, гремя цепями
подъемника. Нет, нет, это покатилась из пальцев кружка и нежно журчит водица
с койки на пол.
Уж если бить, так бить до конца! Чтоб камня на камне не осталось!"
Несчастье!..
щеке Родиона. Далеко на золотистом обрыве кричали петухи.
следует никому показывать. Тем более не следует отправлять его в городскую
больницу, где обязательно спросят паспорт.
горячка, которая скоро пройдет. А там пускай сам себе обдумает.
спине, глядя живыми, сознательными глазами на образ чудотворца с пучком
свежих васильков, заткнутых за согнутую от времени темную доску.
чуешь? Так мы тебя здесь оставим одного и запрем на замочек. Можешь нам
свободно доверять. Мы такие же самые люди, как ты, - черноморские. Чуешь? Ты
себе тута тихонечко лежи и отдыхай. А если кто-нибудь постучится, так ты
просто молчи, и больше ничего. Мы с Гавриком зараз управимся и тоди
быстренько вернемся. Я тебе тут в кружечке воду поставлю: захочешь, так
напейся, это ничего. И ни об чем не думай, можешь вполне надеяться. Ты
чуешь?
два слова приговаривая: "Чуешь?"
изредка: дескать, не беспокойся, понимаем, спасибо.
возвратились назад, найдя дома все в полном порядке. Больной спал.
прекрасных, крупных бычков, и дедушка, благосклонно посмотрев на чудотворца
и пожевав морщинистыми губами, заметил:
здоровья.
строго и даже высокомерно, как бы желая сказать: "А ты еще сомневался,
хреном называл. Сам ты хрен".
отношения с мадам Стороженко. А то что ж это такое получается: сколько ни
носи товара, все равно остается долг, а живых денег не видно!
показать товар. Бычки - один в одного.
обратном пути повидаться с Петькой и наконец выпить на углу квасу.
берег, наверно, понаедет множество народа из города.
переменил в кружке воду, прикрыл матросу ноги, чтоб не кусали мухи, и,
навесив на дверь замок, отправился немножко пройтись.
заведения: ресторанчик с садом и кегельбаном, тир, карусель, будки с
зельтерской водой и восточными сладостями, автоматы-силомеры - словом,
маленькая ярмарка. Походить по ней и поглазеть было для мальчика настоящей
радостью.
приморских церквей.
белоснежное облако, такое же круглое и яркое, как этот звон.
горожан уже слонялись возле карусели, ожидая, когда же наконец снимут с нее
парусиновый чехол.
пущенного по узкой дороге. Шар катился ужасно долго, его шум все слабел и
слабел, пока вдруг, после короткой тишины, не долетало из-за ограды,
поросшей желтой акацией, легкое музыкальное щелканье рассыпавшихся кеглей.
выстрела слышался звон разбитой бутылки или начинал шуметь механизм
движущейся мишени.
чем не сравнимый, какой-то синевато-свинцовый запах пороха. Особый,
кисленький и душный вкус выстрела чувствовался даже на языке.
Маленькие, точно литые приклады, чисто сработанные из тяжелого, как железо,
дерева, нарезанного острой сеткой в тех местах, где надобно браться рукой,
чтобы не скользило. Толстый, но длинный граненый ствол синей вороненой стали
с маленькой, как горошинка, дырочкой дула. Синяя стальная мушка. И так легко
и просто поднимается рамка затвора.
произносилось с замиранием сердца. В нем заключалось всебъемлющее понятие
сказочного богатства, счастья, славы, мужества. Обладать монтекристо было
даже больше, чем иметь собственный велосипед. Мальчики, имевшие монтекристо,
были известны далеко за пределами своего квартала. О них так и говорилось:
"Тот Володька с Ришельевской, у которого монтекристо".
него выстрелить, так как выстрел стоил бессовестно дорого: пять копеек. Быть
стрелком мог позволить себе только очень состоятельный человек. Гаврик смел
мечтать только прицелиться из чудесного ружья. Хозяин тира иногда доставлял
ему это удовольствие.
и думать. Может быть, когда стрелок уйдет, Гаврик попросит хозяина, и
тогда...
закрытых скороходовских сандалиях, и не столько стрелял, сколько
разговаривал с хозяином тира.
подобало владельцу такого необыкновенного увеселительного предприятия. Это
был хороший признак. Значит, хозяин в духе и, весьма-весьма возможно, даст
подержать монтекристо.
ветвистую подставку для стрельбы с упора, заводные игрушки мишеней, из
которых одна нравилась мальчику.
жестяного моря. Из моря торчал на палочке маленький кружок. Стоило в него
попасть, как броненосец с шумом раскалывался пополам и тонул, а на его мосте
выскакивал жестяной веер взрыва.
удочке и бутылок, движущихся одна за другой на бесконечной ленте, японский
броненосец занимал первое место по блестящей выдумке и художественному
выполнению.
весь русский флот, и среди стрелков непременно находился охотник отомстить
япошкам.
клал на струю легонький целлулоидный шарик. Вода подбрасывала его, вертела:
то вдруг опускала, то вдруг подымала. Это было настоящее чудо, загадка
природы.