один человек; увидел место, а не человека, и быстро направился туда, а
подойдя, вежливо спросил: "У вас не занято?" Девушка, сидевшая одна за
столом, только промычала что-то в ответ, поскольку рот у нее был занят уже
двумя пельменями, а третий она как раз цепляла на вилку. Она только
отрицательно покачала головой, что, мол, не занято, и вилкой с наколотым
пельменем сделала приглашающий жест. Обмен репликами, озвученный с одной
стороны, и безмолвный - с другой, проходил в автоматическом режиме, без
эмоций, ну, как это обычно и происходит:
Правда, голос человека, задавшего вопрос, показался девушке странно
знакомым, но рефлекс узнавания, задавленный здоровым аппетитом, слегка
припоздал. Кока в это время поставил поднос на стол и стал сгружать с него
всю свою снедь. За эти несколько секунд рефлекс узнавания догнал Машу и
послал ей в мозг сигнал надвигающейся катастрофы. "Не может быть",-
подумала она и стала медленно поднимать глаза, все еще надеясь на чудо, на
то, что это не он. А Кока освободил наконец поднос и только тут посмотрел
на соседку по столу.
застывшую безмолвно посреди оживленной пельменной. Над щеками Маши,
разбухшими, как у запасливого хомяка, от непрожеванной пищи, которой было
куда как далеко до творожка, панически метались огромные глаза в поисках
хоть какого-нибудь выхода. Выхода не было. Ничего нельзя было сделать в
этой ситуации, невозможно ничего придумать. А у Коки задрожал поднос в
руке, и он элементарно покраснел, покраснел так, как не краснел никогда в
жизни, будто Маша не с пельменями его застала, а с другой женщиной в
постели, словно его поймали сейчас на чудовищной измене. Вот так они
смотрели друг на друга минуту, в которую вместилось все. Они так долго
прикидывались, играли, старались выглядеть лучше, чем они есть на самом
деле, так долго писали свой роман, что для естественной жизни в нем уже не
осталось места. Обоим стало понятно, что вот и кончилась любовь. Какая
мелочь, в сущности, микроб, может все испортить! Вот тут бы им засмеяться,
обратить все в шутку, но нет! - не тот случай, слишком много игры было
между ними, и сейчас вся игра куда-то ушла, и в первый раз за все время
они были совершенно искренни, растеряны и огорчены; оба поняли в этот
момент, что все кончилось, что Кока теперь если и будет когда-нибудь
обнимать ее, непременно вспомнит про ангела с набитым пельменями ртом, да
и Маша будет вечно помнить его, с дурацким и несчастным видом держащего в
руке дурацкий поднос, что они уже никогда больше не смогут серьезно
относиться друг к другу даже в минуты близости, а значит, близость теперь
исключена; уже нельзя шептать в постели милые нежности: все будет казаться
игрой, даже если ею и не будет. Романтика рухнула! Все! Это был момент
истины для наших любовников, и не осталось ничего, кроме усталого
сожаления. И все это - в одну минуту!
другими глазами - уже не любовника, а все понимающего друга - и сказал,
грустно улыбнувшись: "Э-э-эх, Маша... Какие же мы с тобой все-таки
артисты..." Потом поднял руку, будто хотел погладить ее по щеке, но
раздумал, вздохнул и вышел.
размазывая по лицу слезы рукой с зажатой в ней вилкой и давясь солеными и
будто резиновыми пельменями. Она плакала так горько, как плачет ребенок, у
которого отняли любимую игру. А ведь игра в любовь и была, в сущности, ее
единственной игрой, смыслом жизни, и сейчас она вдруг поняла, что это не
может быть смыслом жизни, а тогда какой же в ее жизни смысл? И есть ли он
вообще? Тридцать ведь уже, а нет ничего: ни настоящих ролей, ни настоящих
друзей, ни детей, ни любящих, ни любимых по-настоящему - ничего нет! Обо
всем этом и плакала моя Маруся, а потом вытерла слезы и доела все, что
было на столе. Все равно ведь надо было как-то жить... Надо было жить
дальше!..
из Москвы на работу в другой город. Это "ненадолго" растянулось на целых
двадцать пять лет.
действующих лиц этой истории жизнь воздала, как это ни странно, по совести
и по справедливости, а не так, как часто бывает в нашей стране: "от
каждого - по способностям, каждому - по морде". Тихомиров стал все-таки
режиссером, но снимает плохие фильмы, лучшее, что у него выходит,- это о
лошадях, где есть конные эпизоды, там Тихомиров всегда "на коне". Но это и
неудивительно, поскольку Володя всегда любил лошадей больше, чем людей, и
где-то его можно даже понять. Но так или иначе конно-каскадерская юность
обрела в его фильмах самое выразительное воплощение. Все, что касается
людей, получается у него значительно хуже. Когда на экране он пытается
воссоздать хоть что-нибудь подобное тому, что он придумывал в свое время
для Коки, у него почему-то не выходит, получается скучно и временами даже
пошло. Недавно он по старой дружбе упрашивал сняться в его новой картине
Антонину Ивановну Краснову, да, да, ту самую Тоню, когда-то наивную и
влюбленную девочку, а теперь народную артистку России. Мало того, она
теперь и депутат, и лауреат всего, что только есть в стране. Она работает
в очень хорошем и даже академическом театре (это не всегда одно и то же,
но в данном случае совпадает, и Тоня действительно в хорошем театре первая
артистка, на нее специально покупают билеты, ее ждут после спектаклей
десятки поклонников). Она много снимается в кино, и пригласить ее считают
за честь лучшие наши кинорежиссеры; ее портреты - на обложках журналов, а
многочисленные интервью ей даже надоели, потому что всюду спрашивают одно
и то же, и ей уже неудобно повторяться; словом, она народная любимица и
по-прежнему красавица, только слегка располнела и взгляд стал чуть
ироничнее да губы жестче.
хорошего и надежного человека, не артиста, избави Бог, а доктора
медицинских наук. Зато теперь она счастливая жена и мать. Впрочем, не знаю
насчет счастья, но в ее семье есть и покой, и радость, и понимание. Тоня
получила от судьбы компенсацию за моральный ущерб, причиненный ей в юности
тщеславием Кости Корнеева и злодейской рукой Володи Тихомирова. Поэтому
нетрудно догадаться, что тихомировские уговоры сниматься у него Тоня
отвергла. Сначала по телефону, когда звонил ассистент, а потом и лично,
когда Тихомиров в надежде все-таки уговорить минут тридцать топтался у
театра после спектакля со своим сценарием в руках. Тоня вышла наконец,
узнала его: бородка была все той же, глаза наглые и смешливые, и он
напористо и сразу стал говорить ей про гениальный сценарий и гениальную
роль, которую она, конечно же, гениально сыграет. Он все пытался
расположиться в привычной для себя зоне юмора, а Тоня пристально смотрела
на него, смотрела, и он стал постепенно скисать. И когда скис
окончательно, Тоня сказала: "Не стоЂит, Володя. В одной картине я у
тебя уже снялась, помнишь?
правда?
наглость и юмор тут уже не проходили, а извиняться было слишком поздно.- А
первую хорошую роль, первый урок вовек не забудешь,- продолжала Тоня.-
Слишком сильное, Володя, впечатление, боюсь его испортить. Так что,
извини, но нет!"
Такие озорные повороты иногда жизнь делает, что просто диву даешься!
Тихомиров ведь тогда еще обещал себе заняться Тоней, когда у нее все
пройдет, но не вышло у него с Тоней ничего. А про Вику он само собой
забыл, но, когда он сидел на "Мосфильме" у себя в кабинете и как раз
обдумывал после Тониного отказа, кого из артисток попробовать, открылась
дверь и на пороге встала красивая и стройная женщина, в которой трудно
было узнать милую простушку Вику, курицу номер два из того самого детского
спектакля. С Тоней она, тогда коротко познакомившись, отношений не
прерывала, изредка они перезванивались, и Тоня не далее как вчера
рассказала ей, как приезжал со сценарием Тихомиров и как уехал ни с чем.
Более того, она посоветовала Вике позвонить Тихомирову и попытаться.
прислонилась спиной, чтобы никто не вошел, и сразу сказала ошеломленному
Володе, что она пришла к нему не как к режиссеру, а как к человеку, что
она давно следит за его творчеством и восхищается им издалека, что ей все
равно, кого он будет снимать в следующей картине, потому что он ее
интересует всю жизнь как мужчина, а не как режиссер, что она сразу
догадалась тогда, кто стоит за сюжетом любовной драмы Маши и Коки, что она
уже тогда балдела от его таланта и гусарской удали, что она уже тогда
жалела, что с ней был не он, а Бармин, что она все эти годы не решалась к
нему подойти или позвонить, а сейчас шла в другую группу и вдруг увидела
табличку на двери "В. П. Тихомиров"
никогда. И если его там не будет, значит все, значит - не судьба", что
если он хочет взять ее прямо тут, в кабинете, она готова, пусть даже
только один раз, и она уйдет навсегда, что... да много еще чего выпалила
разом Вика смутившемуся вдруг Тихомирову. Монолог ее длился минуты три,
кто-то порывался войти, но Володя крикнул: "Я занят!", а потом подошел к
двери и повернул ключ в замке.
признание получил впервые. Она согрела его очерствевшее сердце, он запер
дверь и, таким образом, предложение взять ее прямо сейчас и здесь принял,
но кто тут кого взял - это еще вопрос. Машины уроки, ее наглядные примеры
Василенко Иван
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Елманов Валерий
Корнев Павел
Шилова Юлия