тропинка повернула к западу, он оставил ее и, держа путь снова на север,
поехал вдоль поросшего дубняком гребня горы.
зигзагами, скользя и спотыкаясь среди опавшей листвы и цепких виноградных
лоз, но при этом он все время следил, чтобы шедшая за ним лошадь не
сорвалась и не свалилась на него. Пот стекал по его лицу ручьями, едкая
цветочная пыльца, попадая в ноздри и рот, усиливала жажду. Путник старался
двигаться совершенно беззвучно, но это ему не удавалось, и он то и дело
замирал на месте, судорожно вдыхая знойный воздух и прислушиваясь, нет ли
внизу какой опасности.
невозможно было определить, где она кончалась. Местность здесь позволяла
ехать верхом, и юноша вновь сел на лошадь. Перед ним уже не было узловатых,
искривленных горных дубков - тут, на влажной и жирной земле, росли стройные,
высокие деревья с мощными стволами. Время от времени встречались и сплошные
чащобы, но их легко было объехать по живописным, словно в парке, прогалинам:
тут, пока не началась война, пасся скот.
наткнулся на старую изгородь, за которой шло очищенное от леса поле. Ехать
по открытому месту ему не хотелось, однако путь лежал только через поле:
надо было добраться до видневшейся за ним опушки леса, вдоль которого
протекала речка. До опушки было не больше четверти мили, но сама мысль о
том, что придется выйти из-под защиты деревьев, вызывала неприятное чувство.
Ведь там, в кустах у реки могло таиться ружье - десяток, тысяча ружей!
одиночество. Пульс войны, бившийся на западе, говорил о тысячах людей,
сражавшихся бок о бок, а здесь была мертвая тишина, он со своей лошадью да
грозящие смертью пули, которые могут просвистеть из-за любого куста, из-за
каждого дерева. И все-таки ему надо было исполнить свой долг - найти то, что
он так страшился искать. Надо ехать вперед и вперед, пока в каком-то месте,
в какой-то час он не встретит человека или несколько человек с вражеской
стороны, выехавших, как и он, на разведку и, как и он, обязанных доложить о
соприкосновении с неприятелем.
довольно долго ехал в обход, держась крайних деревьев и время от времени
выглядывая в поле. И тут он увидел, что посреди поля стоит небольшая ферма.
Казалось, все на ней вымерло. Не вился из трубы дым, не бродили и не
кудахтали на дворе куры. Дверь в кухню была отворена настежь, и, глядя в ее
черный проем, всадник долго ждал, что оттуда вот-вот выйдет хозяйка.
напряжения, выехал на знойное, залитое солнцем поле. Все было тихо. Он
миновал ферму и приблизился к гряде деревьев и кустов, росших по берегу
речки. Одна упорная мысль сводила его с ума - мысль о пуле, молниеносно
пронзающей его тело. Думая об этом, он чувствовал себя слабым и беззащитным
и еще ниже пригибался к седлу.
у самой речки. Она была футов двадцать шириной, совершенно тихая; прохладная
вода так и манила измученного жаждой путника. Но, скрытый листвой, он замер
на месте и выжидал, пристально вглядываясь в сплошную завесу ветвей на
противоположном берегу. Потом он, чтобы немного отдохнуть, сел наземь,
положив карабин на колени. Текли минута за минутой, и постепенно страх и
напряжение у юноши проходили. Наконец он решил, что опасности нет; но только
он собрался раздвинуть ветви и подползти к воде, какое-то движение в кустах
на противоположном берегу вновь заставило его насторожиться.
Вот кусты опять шевельнулись, и вдруг - это было так неожиданно, что он едва
не вскрикнул, - из раздвинутых веток показалось лицо человека. Было ясно,
что человек не брился уже не одну неделю - лицо обросло бородой имбирного
цвета. Глаза у человека были голубые, широко расставленные, с морщинками
смеха в уголках - эти морщинки были хорошо заметны на лице, несмотря на
общее выражение усталости и тревоги.
превышало и двадцати футов. Он рассмотрел все это за тот короткий миг, пока
вскидывал карабин к плечу. Он глядел теперь на мушку карабина и знал, что
перед ним человек, жизнь которого можно считать конченной. Промахнуться на
таком расстоянии было немыслимо.
показалась рука с зажатой в пальцах бутылкой, и голова с имбирной бородой
наклонилась к воде, наполняя бутыль. Он расслышал даже бульканье воды в
горлышке бутылки. Затем рука, бутыль и имбирная борода скрылись за
сомкнувшимися кустами. Он долго ждал, потом; так и не утолив жажду,
прокрался назад к лошади, сел на нее, неторопливо пересек залитое жарким
солнцем поле и скрылся под ветвями могучих деревьев.
со множеством строений и фруктовым садом, стоит на поляне. Из лесу на чалой
лошади, с карабином поперек седла выехал молодой человек с быстрыми черными
глазами. Добравшись до фермы, он с облегчением вздохнул. Ему было ясно, что
здесь когда-то разыгралось сражение. Всюду валялись пустые позеленевшие
гильзы патронов, а сырая земля хранила следы конских копыт. За огородом
виднелись свежие могилы с нумерованными дощечками. Возле кухонной двери на
дубе висели мертвецы - двое мужчин в ветхих, грязных лохмотьях. Их
сморщенные, искаженные конвульсией лица уже утратили все человеческое. Чалая
лошадь, проходя мимо трупов, захрапела, и всадник, гладя и успокаивая ее,
привязал лошадь подальше от дуба.
из комнаты в комнату и наступая на разбросанные по полу гильзы, он посмотрел
во все окна. Дом служил недавно местом привала, во всех его углах, видимо,
спали люди; в одной комнате на полу остались пятна запекшейся крови - здесь
явно лежал раненый.
саду десяток яблонь были унизаны спелыми яблоками. Он рвал их, ел и набивал
ими карманы. Потом ему пришла в голову какая-то мысль, - он посмотрел на
солнце, прикидывая, сколько времени займет у него возвращение в лагерь.
Затем он снял с себя рубашку и, связав рукава, сделал из нее нечто вроде
мешка, который тоже принялся набивать яблоками.
насторожила уши. Юноша на секунду замер и услышал топот конских копыт по
мягкой, влажной земле. Он прижался вместе с лошадью к стене сарая за углом и
стал ждать. Дюжина всадников врассыпную скакала с противоположной стороны
поляны и была теперь от него всего ярдах в ста. Вот уже всадники въехали во
двор фермы. Кое-кто из них спешился, другие сидели в седле, словно собираясь
ехать дальше. Казалось, будто они держат совет, ибо юноша расслышал
возбужденный разговор, шедший на ненавистном для него языке иноземных
завоевателей. Время тянулось, а они, видимо, никак не могли договориться.
Юноша вложил карабин в чехол, сел на лошадь и нетерпеливо ждал, поддерживая
на луке седла рубашку, набитую яблоками.
шпоры с такой силой, что тот застонал и бешено прянул вперед. За углом сарая
всадник увидел человека, который его напугал, - это был совсем зеленый юнец,
лет девятнадцати-двадцати, в военной форме; он едва успел отскочить от
метнувшегося на него чалого. В тот же миг чалый резко повернул в сторону, и
его седок увидел группу встревоженных людей возле дома. Несколько всадников
спрыгивали с коней, а кое-кто уже успел поднести к плечу ружье. Юноша
пронесся мимо кухонной двери и раскачивающихся в тени мертвецов и тем
вынудил своих врагов обогнуть дом со стороны фасада. Загремел выстрел, потом
второй, но юноша скакал с бешеной скоростью и сильно пригибался к седлу,
вцепившись одной рукой в рубашку с яблоками, а другой держа поводья и правя
лошадью.
юноша знал своего чалого: тот перемахнул ее под аккомпанемент разрозненных
выстрелов, ни на секунду не задержавшись. Лес был в восьмистах ярдах, и
чалый могучим размашистым галопом мчался к нему. Теперь по всаднику стреляли
уже все, кто только был на ферме, - они палили с такой быстротой, что юноша
уже не различал отдельных выстрелов. Пуля пронзила его шляпу, но он этого не
заметил, а заметил другую пулю, попавшую в рубашку с яблоками. Он вздрогнул
и приник еще плотнее к луке седла, когда третья пуля, посланная слишком
низко, ударилась о камень между ног коня и рикошетом взвилась в воздух,
жужжа, словно какое-то диковинное насекомое.
смолкли. Юноша ликовал: он вышел невредимым из-под дьявольского обстрела. Он
оглянулся назад: нет сомнения, обоймы у них иссякли. Он увидел, как одни
заряжали ружья, другие бросились к дому за лошадьми, а двое уже выехали
из-за угла сарая, мчась во весь опор. И в ту же секунду он заметил человека
с имбирной бородой: тот стоял на коленях и хладнокровно наводил ружье, чтобы
попасть в цель с дальнего расстояния.
сторону, мешая стрелку прицелиться. Выстрела до сих пор не было. С каждым
прыжком коня лес становился все ближе. До него оставалось всего две сотни
ярдов, а выстрела все еще не было.
раньше, чем ударился оземь, медленно валясь с седла. А те, на ферме, видели,
как он падал, видели, как его тело подпрыгнуло, ударившись о землю, и
видели, как во все стороны от него покатились краснощекие яблоки. Они громко
смеялись над этим неожиданным извержением плодов и от души рукоплескали
меткому выстрелу человека с имбирной бородой.