в сумерках. Ромке даже немного стало не по себе.
оглянулась.
этом не спрашивала.
него и тихо засмеялась.
кажется, что поймешь... Хотя извини, но тебя ведь просто загнали в летающую
тарелку. Попал ты сюда, согласись, совершенно случайно...
жизни. Всего-навсего...
времени я уже начала выставляться...
погнал духовный голод, Рома. Я подумала: ну, пробьюсь, ну, повесят меня в
нашей галерее напротив Коровина... И это все? Этого мне будет достаточно для
счастья?
фраза заставила его встрепенуться вновь.
колебалась ни минуты...
бы тебе объяснить... Сияние. Понимаешь? Ласковое, звучащее сияние...
чтобы у хозяев были руки и ноги. - А ты что, прямо вот так их и видела? Как
меня?
вышла на хозяев...
еще здесь. Пока не отрешились от наших земных слабостей.
полусветом скальные стены.
клочку тверди. - Наружу...
нравилось.
лопающейся глыбы, и мимо Лики и Ромки бесшумным галопцем промчались на звук
три лупоглазых зверька, павших для скорости на четвереньки.
ногами. - Зайдешь?
Пузырька. Только вот занавесочек на стенах было куда больше - там, за ними,
должно быть, скрывались кем-то выдолбленные спальни или кладовки. А в
остальном - все то же самое: соломенно поблескивающие стены с набухшими
венами кабелей, корабельная рощица световодов, заплетенный мерцающей
паутиной невероятно высокий потолок и медленно перекатывающиеся радужные
волны приглушенного света.
другу светоносными стволами, в который Лика немедленно усадила Ромку. Сама
даже и не присела - порывисто повернулась к гостю, застыв на секунду в лихой
элегантной позе. Как на подиуме.
зачем он здесь? Иногда я просто отказываюсь понимать хозяев... Вывезти сюда
этакое сокровище! Свежий кавалер! - Последние два слова Лика выговорила
особенно ядовито. - "Живая! Теплая!" Видеть его уже не могу! И главное -
сколько гонору! Что он тебе сказал про пятиэтажку? Что там жить тесно?
Вранье! Не тесно ему, а стыдно...
коленях кувалдочку, он сидел в провисшем почти до пола гамаке - и слушал,
жадно ловя оттопыренными ушами каждое слово.
да, наверное, и не хотели продумывать для них (Для того же Леши, скажем!)...
каждую мелочь. Они просто выстроили им "конуру". Находясь там, человек волен
представить себе любую нужную ему вещь. Понимаешь? Любую! И эта вещь
возникает.
девичьими ресницами.
снисходительно - Пожалуйста, - сказала она, пожав плечами. - Если ты,
конечно, знаешь, как плейер устроен. Но в том-то и беда, что никто не знает,
Рома! Никто ничего не знает. Никто за всю свою жизнь не сделал ни единой
вещи от начала до конца... Ну вот как он ее сможет представить?..
бегущий по спине холодок, черные провалы дверей, вывихнутый огрызок койки,
серый увесистый томик с золотым тиснением по вогнутому корешку... Лев
Толстой. "Анна Каренина"... "У Вронского была красная шея..." А потом из
мрака, заполнявшего проем, вылепились вздутые переваливающиеся бедра,
колышущиеся ядра грудей и бледный слепой отросточек головы...
прости Господи, дурак запутался окончательно со всеми своими женами и удрал
сюда, мы его честно предупреждали: не надо! Все равно не получится... Куда
там! И слышать ничего не хотел! - Голос Лики исполнился горечи. - Вы,
говорит, сами все дураки, а я буду год здесь сидеть, но такую бабу себе
воображу - усохнете все. Вот, вообразил...
- еще и пытается за мной ухаживать! Ну как же! Первый парень на деревне!
Поэтому он тебя сразу и возненавидел...
как-то нечего делать! Рома, ты не поверишь, но он мне просто проходу не
давал! Подарки эти его... - И, взвинтив себя окончательно, Лика одним рывком
сорвала с талии хитрого плетения поясок, швырнула об пол. Серебряный
балахончик распахнулся по бокам весьма откровенно и соблазнительно. Как
Ромка и предполагал, под балахончиком у Лики ничего не было.
в поясок пальцем. - За порог его!
предмет туалета и, приблизившись к смутному световому овалу, выполнил
просьбу.
сказала вдруг Лика. Вынула из прически что-то вроде гребня и, тряхнув
головой, рассыпала волосы по плечам. - А я ведь красивая, Рома, я это
знаю... Мужики за мной еще дома увивались... Только зачем мне все это?
Комплименты, подарки...
наискось сдернула с натянутого кабеля входную простыню.
вещью. - И это! И это!
остановилась, обессилев.
Обнял. Руки сами собой нырнули в боковые разрезы балахончика. - Выключи
свет... - шепнула Лика... - Ромка не понял. - О Боже... - выдохнула она
раздраженно. Освободилась от объятий и, подобрав кувалдочку, ударила с маху
по одному из световодов. Тонкая сияющая струна лопнула с жалобным вскриком,
и все погрузилось в полумрак, слабо подсвеченный расплывающимися по полу
алыми и сиреневыми бликами.
самый край площади-потолка. Досадливо хмыкнув, провел пятерней по сухим,
распушившимся от чистоты волосам. Короткая стрижка отозвалась легким
потрескиванием. Все-таки интересная штука эти самые скоки! Воспользуешься
разок - и умываться не надо. Хотя, с другой стороны, чем тут умоешься? Разве
что водкой - у Пузырька.