Чтение 20–й страницы книги ~Неуловимые~

чего приезжего поместили в комнату, где уже квартировали двое.

Ночью к дежурному по отделению военной жандармерии ввели высокого
костлявого старика. Посетитель сел, положил на стол локти и наклонился
вперед.

- Я поймал шпиона, господин обер-лейтенант, - сказал он.

Дежурный с любопытством оглядел посетителя. Сколько раз уже он имел дело
с такими вот обывателями, которым всюду и везде мерещится вражеский
разведчик. Он кинул в рот сигарету, зажег ее, уселся поудобнее.

- Ну, выкладывайте, где он, этот ваш шпион?

- В гостинице, господин обер-лейтенант!

- Стоп! - Офицер, щурясь от дыма, придвинул к себе лист бумаги. - Давайте
по порядку. Ваше имя, профессия, место жительства.

- Но он убежит! - Старик приподнялся с места, вцепился длинными тонкими
пальцами в край стола.

- Отвечайте на вопросы! Кто вы такой?

- С вашего позволения, Карл Хорнер... Я мясник, господин обер-лейтенант,
живу в Глюкштадте, сорок километров к западу отсюда. Приехал по делам,
завтра должен заключить сделку... И вот...

- Так, - протянул офицер, делая запись. - Теперь документы.

- Но у маня их нет, они в гостинице!..

- Ладно. И шпион, говорите, там?

- Да, да!.. Я все расскажу. Значит, дело обстояло так... Нас в номере
было двое - я и Эбергард Фрик, мельник из Глюкштадта. Мы уже ложились спать,
когда коридорный ввел в комнату третьего. Это был молодой парень со странной
фамилией... Смуглый, усики... Ну, мы представились, как н полагается
порядочным людям... Ага, вспомнил! Попеску. Его фамилия Попеску!

- Румын?

- А кто его знает?.. Я не очень в них разбираюсь... Ну, все
чинно-благородно. Легли спать. А полчаса назад просыпаюсь... Понимаете,
страдаю бессонницей, господин обер-лейтенант, а если удается смежить глаза,
сплю очень чутко... Так вот, просыпаюсь от сознания, будто кто-то говорит.
Сажусь в постели. Действительно, разговор!

- По-румынски?

- Нет! - Старик встал, хлопнул ладонью по столу. - В том то и дело, что
это было по-русски! И голос доносился с того самого места, где стояла
кровать этого...

- Румына?

- Да.

- Говорил во сне?

- Именно. Именно, господин обер-лейтенант!

Дежурный, который теперь уже заинтересовался показаниями странного
ночного посетителя, торопливо писал на листе. Вот он поднял голову.

- А что говорил тот самый... Какие слова?

- Я был так ошеломлен, что почти ничего не запомнил... Это было
отрывочно, неясно... Погодите, кажется... Ага, он вспоминал какую-то Наташу.
Есть такое женское имя у русских... Затем пауза, и вдруг отчетливо сказал:
"Скоро вернусь, береги Степку".

- Степку? - переспросил дежурный.

- Да. Есть такое мужское имя у русских.

- Но откуда их язык знаете вы?

- О! - Старик поджал губы, покачал головой. - - Я старый солдат, воевал
еще в первую мировую войну. Тогда же попал в плен и два года провел в
России... Но к делу, идемте скорее, он может улизнуть!

- Нет. - Дежурный взял старика за локоть, проводил в соседнюю комнату. -
Вы останетесь пока здесь. А мы сделаем, что надо.

- Но я не хочу так, - запротестовал мясник. - Все должны знать, что это
сделал именно я!.. У меня два сына в СС. И я очень надеюсь на
благодарность... Мой сосед уже получил такую отличную землю на востоке!..
Ведь вы не обманете бедного старика, господин обер-лейтенант?

- Ладно, ладно, - с досадой сказал дежурный, которого раздражала алчность
старого мясника.

Обер-лейтенант вернулся к себе, снял трубку телефона, связался с
управлением контрразведки. Машина заработала. Документы подозреваемого были
подвергнуты незаметной тщательной проверке. В Бухарест полетел телеграфный
запрос. Коммивояжера тайно сфотографировали. А утром, когда он взялся за
дверную ручку, соответствующим образом обработанную, то оставил на ней
четкие отпечатки пальцев...

За коммивояжером было установлено наблюдение. И вот теперь, когда агента
в замшевой куртке заменил в автобусе Эрих Фогт, гитлеровской контрразведке
уже было известно, что подозреваемый не тот, за кого себя выдает.

Автобус продолжал мчаться, все больше приближаясь к конечной станции.
Вскоре он был у пригородного контрольно-пропускного пункта. Гауптман с
лошадиным лицом, тот самый, что отвозил а управление абвера Аскера Керимова,
стал проверять документы пассажиров. Всех их пригласили в комнату начальника
пункта. Гауптман вызывал каждого к столу и поочередно опрашивал. Затем
документы возвращались, и прошедший проверку пассажир выходил, чтобы вновь
занять место в машине.

Так были отпущены четверо. Пятым к столу подсел Александр Гришко.
Гауптман полистал его паспорт, осмотрел полицейское свидетельство, дававшее
право на въезд в ряд западных районов страны, задал несколько вопросов.
Гришко ответил.

- Хорошо, - сказал гауптман, возвращая документы. - Вы свободны, господин
Попеску. И я могу сделать вам комплимент: отлично говорите по-немецки. Почти
никакого акцента, который, как я думал, обязателен у каждого румына...
Знаете ли вы другие языки?

- Только свой родной и вот - язык вашего великого народа.

- Хорошо, - повторил гауптман. - Больше вас не задерживаю.

Гришко встал, поклонился и вышел. Теперь он был встревожен еще больше.
Разумеется, вопрос о языках был задан ему неспроста.

Пару минут спустя комнату гауптмана покинул и Эрих Фогт. Вскоре все
пассажиры были в сборе. Автобус тронулся и въехал в город.

На центральной площади Гришко сошел и направился в гостиницу. Завтра
среда - день, когда предстояло встретиться с тем, ради кого он прибыл сюда.
Но Гришко понимал: идти на явку он не может, прежде чем не отделается от
наблюдения. А повидать Керимова он должен был обязательно. В руки советской
контрразведки попал еще один агент той самой шпионской школы. Теперь о ней
было известно гораздо больше. И связной имел задание - передать Аскеру
Керимову приказ готовиться к приему группы парашютистов, помочь им
организовать изъятие документации и архивов, а затем уничтожение самой
школы, ее руководителей и обучающихся.

Вот и гостиница. Портье будто ждал его - комар был предоставлен быстро,
без обычных в таких случаях проволочек. И здесь, идя с ключом по коридору,
Гришко вновь увидел того, с кем проделал первую часть пути в автобусе.
Правда, агент был сейчас не в замшевой куртке, а в другой одежде, но Гришко
хорошо его запомнил и тотчас узнал.

Он вошел в номер, поставил саквояж, снял и повесил на спинку стула
пиджак. Подойдя к окну, Гришко задумался. Комната была на втором этаже, окно
выходило в сад. И Гришко решился. Когда стемнело, он выключил свет, бесшумно
открыл окно. Он спустится в сад и уйдет. Время до полуночи можно провести в
каком-нибудь кино, там "подцепить" женщину и пойти к ней... При, мысли об
этом его покоробило, но другого выхода не было - он не мог оставаться на
улице ночью. О паспорте, который остался у портье, Гришко не думал - имелись
другие документы. Правда, на паспорте была фотография... И все же Гришко
надеялся, что сможет завтра выйти на явку, а затем исчезнуть...

Он сел на подоконник, перебросил через него ноги, сполз вниз по карнизу,
повис на руках. До земли теперь было недалеко. Он разжал пальцы и спрыгнул
вниз.

- Не двигаться, - произнес сзади голос. - Поднять руки!

Гришко, только что выпрямившийся после прыжка, резко согнулся, кинулся в
сторону. Он наткнулся на кого-то, ударил. В темноте раздался стон. Человек
упал, увлекая за собой и Гришко. Завязалась борьба. На него навалился еще
один, потом еще... Силы были неравны. Вскоре Гришко сидел, прислоненный к
дереву, со скрученными за спиной руками, щурясь от направленного в лицо
яркого света фонаря.

Прибыл автомобиль. Гришко усадили на задний диван. По бокам поместились
двое. Впереди, рядом с шофером сел агент, наблюдавший за ним в коридоре. На
коленях у него покоился чемоданчик Гришко.

- Поехали, - сказал тот, что сидел справа.

Гришко окосил глаза и увидел высокого худощавого человека в темном
штатском костюме и черном берете.

Это был Грегор Ост.

Через час арестованного лично допрашивал генерал Вейс.

Александр Гришко сидел, глядя в сторону, и молчал.

- Ладно, - сказал Вейс, - вы не желаете назвать свое имя, национальность,
на кого работаете. Все это понятно. Вы сильный человек, и я уважаю таких. Но
для вас все кончено. Вот, - он жестом указал на лежавшие на столе бумаги, -
вот ответ из Бухареста, вот донесения тех, кто сопровождает вас уже много
дней. Никакой вы не румын. Вы русский.

У Гришко чуть дрогнули веки.

- Вы русский, - продолжал Вейс, - и мы знаем это. Говорите, выкладывайте
все: куда шли, зачем или... к кому?

Гришко молчал.

- Быть может, вы сделаете это ради... - генерал быстро взглянул на
бумаги, - ради вашей Наташи?

Гришко резко выпрямился, поглядел в глаза Вейсу.

- ...И ради вашего Степки? - бесстрастно закончил шеф абвера.

Александра Гришко будто токам ударило. Он мгновенно вспомнил ночь в
Кракове. Конечно же, именно в ту ночь, которую он провел в общем гостиничном
номере, приснилась семья - жена и сын. Его долго мучили какие-то кошмары,
чудилось, что с ними происходит несчастье... Он видел их, хотел