Чтение 20–й страницы книги ~Битва железных канцлеров~

Ну, ладно Бисмарк - он с голоду не помрет, а вот что делать студенту,
если ему всегда есть хочется? Врачи давно заметили: фантазия лучше всего
работает на голодный желудок. А потому студент Петербургского университета
некто В. Алексеев, терзаемый нищетой, изобрел новую методу ускоренного
освоения русского языка . В
знании его больше всего нуждались иностранные дипломаты, но, не осилив
сложности произношения, они, как правило, бросали занятия и зачисляли в штат
посольства своих соотечественников, живших в России. Алексеев толкнулся было
в двери иностранных посольств, но к нему отнеслись с недоверием, как к
шарлатану. Наконец согласился брать уроки баварский посол Перглер де
Перглас, который вскоре, к всеобщей зависти дипломатического корпуса, уже
свободно общался с русскими людьми. После этого сразу нашлись охотники
изучать язык по методе Алексеева, и студент зажил роскошной жизнью,
каждодневно обедая в кухмистерской, а там лучше, чем в раю: щи вчерашние,
шницеля шире лаптя, потом пирогов спросишь... Ух!

В доме гамбургского консула на Литейном к Алексееву подсел Бисмарк, на
лысине которого размещался скромный и не дающий тени оазис из трех последних
волосинок:

- Вы с юридического? Значит, коллеги. Я тоже долбил римское право в
Геттингене... На слух мне нравится русский язык, рокочущий и резкий, как
полковой барабан. Говорят, его трудно освоить. Но я все-таки решил
отделаться от наемных толмачей, которые шляются за мною по пятам, а я не
терплю, если при разговоре присутствуют посторонние... Герр Алексеефф,
сколько вам платит за урок барон Перглер де Перглас?

- Полтора рубля, - ответил студент.

- А сколько уроков насчитывает ваш курс?

- Всего тридцать два...

- Ага! - прикинул сумму Бисмарк. - Хотя я и не богат, но все же прошу вас
быть моим учителем.

Алексеев посещал Бисмарка дважды в неделю, отворяя по утрам тяжеленную
дверь особняка Фермеров на Английской набережной. Посол выходил к студенту в
темно-синем узорчатом халате с шапочкой из черного бархата на макушке и
сразу же щедро угощал Алексеева отличной сигарой:

- Прошу вас, коллега. Премного обяжете... Ни один дипломат не вел себя по
отношению к студенту так тепло и радушно, как Бисмарк; прусский посол
держался запросто, сохраняя стиль чисто товарищеских отношений. В процессе
учения он был старателен и усидчив, при всей его занятости всегда находил
время выполнить домашние задания. Кстати, Алексеев заметил, что посол не
терпел карандашей, а все записи делал исключительно гусиным пером.

- Карандаш, - говорил он, - я предоставляю изнеженным белоручкам и
слабеньким лживым натурам. Сильный и волевой человек доверяет свои мысли
чернилам, а перо - как меч!

Первое время беседовали на смеси русского с немецким, потом Бисмарк
заговорил по-русски. Он был счастлив, когда, ломая язык, произнес присказку:
"От топота копыт пыль по полю летит". Недавно он вывез из Берлина семью и
пригласил студента к обеду. За столом рассказывал жене и детям:

- За три рубля в неделю я закручиваю язык в трубку, потом загоняю его в
желудок, стараясь произнести "ы"!

Под столом, забавляя детей, возился мохнатый медвежонок, привезенный
недавно из-под Луги, где на охоте Бисмарк застрелил его мать.

Учеба проходила успешно. Скоро посол начал переводить "Дворянское гнездо"
Тургенева, на его столе Алексеев видел свежие номера герценовского
"Колокола" - большая приманка для студента, и Бисмарк сам же предложил ему:

- Вы читайте, не стесняйтесь! Я знаю, что "Колокол" в России запрещен, но
посольства получают его свободно...

Между учеником и учителем, естественно, возникали откровенные разговоры
на политические темы. Об Австрии лучше было молчать: при одном этом имени
шрам над губою Бисмарка наливался кровью. Но Алексеев однажды пожелал
узнать, что думает посол о России и русском народе.

- Мне, - охотно ответил Бисмарк, - нравится ваша жизнь, кроме дней
церковных праздников, когда по Вознесенскому и Гороховой колеблется волна
пьяных людей, средь которых не редкость и чиновник с кокардой на фуражке. Но
это не главное мое впечатление! Россия будет иметь великое будущее, а народ
ее велик и сам по себе... Вы, русские, - добавил он, - очень медленно
запрягаете, зато удивительно быстро скачете!

Алексеев однажды употребил слово "германцы" (как собирательное для всех
немцев), но сразу же получил отпор:

- Германцы не имеют права так себя называть. Саксонцы, баварцы,
мекленбуржцы, ганноверцы.., дрянь! Пруссия должна свалить всех в один мешок
и завязать узел покрепче, чтобы эта мелкогерманская шушера не вздумала
разбежаться...

Все шло замечательно, пока не напоролись, словно на подводный риф, на
обычное русское словечко "ничего".

- Как это "ничего"? - не понимал Бисмарк и от своего непонимания просто
осатанел.

Сколько ни толковал ему Алексеев, что ничего - это, в общем-то, и есть
ничего, не хорошо и не плохо, а так, средне; жить, значит, можно, - Бисмарк
продолжал не понимать.

- Ничего - это фикция! - бушевал посол... Он выплатил Алексееву по рублю
за урок.

- Однако, - покраснел студент, - мы ведь договорились, что каждый урок вы
оплатите мне в полтора рубля.

- Дорогой коллега! - радушно отвечал Бисмарк, пожимая ему руку. - Верно,
что договор был о полутора рублях. Но вы забыли стоимость тех сигар,
которыми я угощал вас...

Он заказал себе перстень из серебра, в печатке его было выгравировано
странное русское слово - ничего.

***

В один из дней Бисмарк был в кабинете царя, который вел беседу с
Горчаковым; посол напряг слух, понимая, что разговор очень важный - о
недоверии к французскому кабинету, о делах Гарибальди и интригах Кавура в
Пьемонте... Вдруг Александр II заметил внимание в глазах прусского посла.

- Вы разве меня поняли? - резко спросил он. Бисмарку пришлось сознаться -
да, понял!

- Правда, мне с трудом дается произношение звука "ы". Но я решил осилить
даже это варварское звучание... Горчаков с усмешкой привел слова из
немецкого же языка, в которых буква "и" ближе всего подходит к русскому "ы".

- Значение слов "авось" и "ладно" я освоил, - признался Бисмарк. - Но не
понял слово "ничего". Русские при встрече на вопрос о жизни отвечают, что
"живут ничего". Сейчас, когда я ехал во дворец, извозчик на повороте
вывернул меня на панель, я стал ругаться, а он отряхивал на мне пальто со
словами: "Ничего.., это ничего". Между тем из словаря я уже выяснил, что
"ничего".., ничего, и только!

- Бог мой, - сказал Горчаков, - сопоставьте наше "ничего" с английским
выражением never mind: они же тождественны...

Вернувшись домой, Бисмарк хватил себя кулаком по лбу:

- Какой дурак! Зачем мне надо было сознаваться, что я понимаю русскую
речь? Сколько б я имел выгод...

Посол любил совершать вечерние моционы по тихим линиям Васильевского
острова, где в основном селились немецкие мастеровые, пекари и переплетчики,
башмачники и позолотчики, каретники и кондитеры. Однажды он видел, как на
улице дрались немцы - Фриц Шиллер колотил Ганса Бауэра.

- Именем короля Пруссии - прекратите! Но добрые пруссаки продолжали
волтузить один другого. Вмешиваться в их драку посол не стал, а кликнул с
угла городового, жестом руки указав ему взять обоих в участок.

- А ну! - сказал тот, хватая немцев за цугундеры... Напрасно драчуны
взывали к Бисмарку, что он, сам немец, поступает сейчас "антинемецки",
вручая их жалкую судьбу в руки полиции. Посол не внял обличительным воплям.
Глядя вослед соотечественникам, которых могуче и властно увлекал "на
отсидку" русский полицай, Бисмарк четко сказал себе:

- Кажется, всех немцев только так и можно примирить - полицейскими
мерами! Вот посидят оба за одной решеткой, тогда поймут единство
национальных идеалов... Ничего!

Последнее слово он произнес уже по-русски.

ВОЙНА И МИР

Иностранцы дружно отмечали, что русский человек был хорошо развит
политически; в ресторанах и кондитерских часто возникали горячие споры, даже
лавочники в рядах Гостиного двора листали "Голос", который Горчаков сделал
громогласным рупором своего министерства. Сейчас Россию больше всего
тревожили дела итальянские, и средь прочих тем, близких русскому сердцу,
часто поминался далекий апельсиновый рай Пьемонта... В наши дни Пьемонт -
промышленная область на севере Италии, откуда разбегаются по миру юркие
"фиаты", а раньше, со столицей в Турине, он был Сардинским владением, где
королем был Виктор-Эммануил II, а премьером Кавур; итальянский народ верил,
что будущая Италия (разрозненная, как и Германия) может собраться лишь
вокруг Пьемонта, а папский Рим станет столицей...

Итак, война решена! Горчаков сказал Бисмарку:

- Парижу с Турином предстоит прежде подумать, как сделать Австрию
стороной нападающей? Конституция Германского сейма обязывает всех немцев,
включая и Пруссию, вставать с оружием на защиту Австрии, если на нее
нападают. Но если агрессором становится сама Австрия, немцы могут сидеть
дома...

Бисмарк ответил, что Кавур с Наполеоном такие мазурики, которым обвести
венских придурков - пара пустяков. И правда: Турин с Парижем заранее стали
раздражать имперское самолюбие Вены - Наполеон III срочно женил своего брата
на принцессе Клотильде, дочери сардинского короля, Кавур вызывающе поставил