Чтение 20–й страницы книги ~Звездный человек~

гражданам Советского Союза, что иностранцу выдается патент, а патенты мы не
обсуждаем.

- Не вижу разницы, - сказал Дмитрий Дмитриевич, - не вижу!

- Нет, это ужасно, - сказал Пшеничный, - ужасно! Мы делились своими
высококвалифицированными заключениями черт знает с кем! Это моя оплошность,
моя вина, я объявляю выговор начальнику отдела кадров. Вам, товарищ
Михантьев, тоже выговор, третий по счету, если мне не изменяет память. Я
должен быть требовательным к себе, должен! Совет окончен! Решения мы не
примем!

В наступившей тишине явственно раздался голос заместителя директора по
хозяйственной части:

- Но, Павел Александрович, мы... мы сами могли бы стать бессмертными...

Заместитель директора остановился, глаза, его уставились на дверь: там
стоял смущенный милиционер в полной форме; из-за его плеча выглядывал
начальник отдела кадров,

- Вот этот гражданин, - начальник отдела кадров пальцем указал на
Человека, - совсем без паспорта.

Милиционер удивленно спросил Человека:

- У вас действительно совсем нет паспорта?

Дмитрий Дмитриевич и Коля стали наперебой объяснять милиционеру
сложившуюся ситуацию, и они втроем вышли в коридор.

Милиционер сказал:

- Пройдемте, - и вышел из института первым.

Авторы поплелись за ним. Сотрудники, прильнув к стеклам, наблюдали их
бесславный уход.

- Да ведь мы сами, сами могли бы стать бессмертными! Как это нам в голову
не пришло?

- Мы? - сказал Пшеничный и в задумчивости так сильно укусил оправу очков,
что лязгнули зубы.

- Хе-хе-хе, - вдруг рассмеялся "Старик". - Круты вы, батенька, не помню
вашу фамилию...

- Пшеничный, - подсказал Павел Александрович. - Вот, вот, Пшеничный,
круты вы... Ученый совет нужно проводить без милиционера... Да, да...
Получается несозвучие, диссонанс, диссонанс получается... между
возможностями института и тем направлением, которое придает ученому совету
товарищ... не помню вашу фамилию...

- Пшеничный! - в один голос сказали сотрудники.

- Да, да, Пшеничный... Это напоминает одну рыбу, забыл как ее название...
а, рыбу слон...

Зал задрожал от смеха, даже Пшеничный сдержанно засмеялся негромким,
сухим смешком.

У "Старика" в уголке глаза сверкнула маленькая слезка.

- Я оговорился, - сказал он, - только оговорился... Я хотел сказать:
рыба... рыба сом. Да, и вы все похожи на этого сома. У него могучие мускулы,
а плавников почти нет, и лежит он себе в тине всю свою жизнь...

"Старик" протянул руку к подносу с леденцами, нащупал зеленый конус,
который положил Коля, и поднес его к глазам.

- Мне, - сказал он, - хе-хе... уже терять нечего... Слабеет память. Я его
съем, съем его... - И с этими словами "Старик" отправил в рот конус
Чел&века.

Зал застыл, все с любопытством следили за тем, как "Старик" старательно
разжевывает пилюлю.

- Очень приятное ощущение, - сказал "Старик", - вы можете мне
позавидовать... И если бы разобрались в сути дела, то все, все могли бы
получить по такому угощению, хе-хе-хе...

И здесь произошло совершенно неожиданное. Смех "Старика", слабый, еле
слышный, постепенно креп, голос его становился все звучнее, насыщеннее,
громче. И через секунду "Старик" хохотал совсем "молодым" смехом.

- Что с ним?! - закричали сотрудники. - Смотрите! Что с ним происходит?

Густой румянец прилил к щекам "Старика"; казалось, что его морщины
разгладились, а когда по его белоснежной бороде побежала от корней волос
черная полоса, сомнения исчезли: конус был не выдумкой. "Старик" на глазах
становился молодым! Вот он стал на ноги и осторожно попробовал их
выпрямить... И ноги выпрямились! "Старик" уставился на свои руки, на которых
вместо ссохшейся, морщинистой кожи теперь была молодая, чуть розовая кожа...
А лицо! Вздох пронесся по залу. Это было не его лицо - это было лицо
молодого человека; ему можно было дать не больше тридцати лет, если бы его
не старила густая борода, теперь уже почти целиком черная, только на самом
конце клинышка бородки белел островок седины.

- Зеркало! - громко и властно сказал "Старик", и только сейчас сотрудники
вспомнили, что он не "Старик", а академик Коршунов, смелый ученый и
энергичный организатор, веселый и. напористый человек.

Наталья Степановна вытащила из своей сумки маленькое зеркальце и
протянула его "Старику".

- Я молод! - закричал он. - Молод! Слышите?! Друзья! Я не могу прийти в
себя от счастья... Это драгоценные листики, - сказал он, отбирая у
Пшеничного заявку Человека, - драгоценные. И наш институт непременно
займется этим вопросом.

- Но мне кажется, что... - начал было Пшеничный. Но академик Коршунов его
прервал:

- А мне кажется, товарищ Пшеничный, что в этом институте все-таки я
директор. И с сегодняшнего дня считайте, что я вернулся из отпуска-..

- Э, нет! - воскликнул Пшеничный, быстрым, как молния, движением вырвав
заявку Человека из рук академика. - Нет, нет! Еще нужно доказать, все
доказать! Вам нужно уйти на покой. По старости, по старости...

- Но я молод... Черт возьми, я ужасно, ужасно хочу есть, не просто есть,
а ужасно... Я молод, великолепно себя чувствую. Мы еще поработаем,
товарищи...

- А ваши документы! - Теперь Павел Александрович уже кричал. - А ваши
документы, ведь вам за девяносто, за девяносто! За девяносто!

- Да, моим документам за девяносто, а мне, мне двадцать пять!

Зал разразился громом аплодисментов. Разгневанный Пшеничный выбежал из
зала заседания.

Долго еще шумели сотрудники, а потом допоздна горел свет в зале, и
Наталья Степановна все носила и носила папки с делами и отчетами за прошлые
годы... Академик Коршунов время от времени хватался за голову и говорил:

- Вот проходимец, вот проходимец этот Пшеничный!.. А вы, Наталья
Степановна, завтра же разыщите этих авторов. Завтра же, слышите?

КУБИК

Есть между утренним и вечерним приемами час, когда в отделении милиции
все затихает. Исчезают прописывающиеся, выписывающиеся и взволнованные
подростки с новенькими паспортами; разбегаются хохотуньи-комендантши с
пухлыми, похожими на старинные рукописи домовыми книгами; медленно и важно
проходят по коридору ответственные дворники; метеором проносится санитарный
врач - женщина огромного роста с твердым взглядом и мужским голосом, -
заглянет в каждый кабинет и что-то быстро-быстро скажет про акт или штраф,
про мусор и копоть... И наступает тишина.

Именно в такой час Коля, Человек и Дмитрий Дмитриевич появились в дверях
отделения милиции. Милиционер ввел их в большую комнату, остановился перед
дверью с надписью: "Начальник отделения", сказал:

- Сюда, граждане, - и, поправив пояс, негромко постучал.

- Войдите! - послышалось из-за двери. Они вошли.

- Товарищ начальник, ваше приказание выполнено! - доложил милиционер. -
Вот эти граждане...

- Можете идти, Авдеев, - сказал начальник отделения. Он внимательно
оглядел всех троих, задержав на мгновение взгляд на лице Человека. -
Садитесь, товарищи... Вы извините меня, но мне звонили из института, и я не
мог не вмешаться... Так кто из вас без паспорта?

- Вот он, Человек, - сказал Дмитрий Дмитриевич, - а мы с ним...

- Где же ваш паспорт? Потеряли?

- Он не потерял паспорт, - сказал Коля.

- Не терял? Значит, украли?

- Он не знает, что такое паспорт.

- Я не совсем понимаю... На вид этому гражданину, - он кивнул в сторону
Человека, - лет тридцать пять, сорок...

Все заулыбались.

- Я намного ошибся? - осведомился начальник.

- Во много раз, - улыбнулся Дмитрий Дмитриевич.

- Допустим... Как вы сказали? Во много раз?! - Начальник отделения
взглянул на Дмитрия Дмитриевича. - Ну хорошо, во всяком случае, ему больше
шестнадцати, а в нашем государстве паспорт дают с шестнадцати лет.

- Вы ему покажите и объясните, что такое паспорт, - сказал Коля. - Он
понятливый.

- Покажите - пойму, - рявкнул Человек. Начальник отделения вздрогнул.

- А почему у вас голос такой? - спросил он.

- Это не мое изобретение. Я не говорю в вашем диапазоне частот.

- В диапазоне... А что такое паспорт - не знаете, - заметил начальник
отделения, вглядываясь в его лицо.

- Он не с нашей планеты, - сказал Дмитрий Дмитриевич. - Он неземной.

Наступило продолжительное молчание. Затем начальник попросил не морочить
ему голову.

Тогда Коля и Дмитрий Дмитриевич рассказали все: о появлении Человека, о
его столкновении с электричкой, о больнице, о заявке на "Способ физического
бессмертия" и о сегодняшнем ученом совете.

Начальник отделения качал головой недоверчиво, насмешливо улыбался, но
каждый раз, когда глаза его встречались с зелеными, без зрачков, глазами
Человека, улыбка его исчезала, и он принимался усиленно тереть лоб.

- Понимаю, - сказал наконец он. - Все теперь понятно. Ну и ну! Никогда в
жизни не поверил бы...

Он достал из стола чей-то паспорт, показал его Человеку и пустился было в