read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Толпы будут ползти, задыхаться, спешить к последней ракете,
Вот-вот готовящейся стартовать туда, куда нас не пустят.
Везде, где бы мы с тобою ни очутились,
Будет глад, и мор, и чума, и огненный ветер,
И расплата за все и сразу,
Потому что любовь - это ровно такая эвакуация,
Которая только в такие места и эвакуирует.

Потому что - и я знала, знала, знала с самого начала, -
Любовь - это огни, воды, покореженные трубы,
Перевязанные во избежание последствий,
Это идти вдвоем по стерне, хрустящей первым морозом,
Тащить чемодан ненужных вещей, раскрывающийся ежеминутно,
Это прятаться по ночам в стогах, в погребах пережидать облавы,
Умолять, чтоб пустили из милости, дали воды, швырнули горбушку.
Потому что любовь - это выход из всех договоров, из всех раскладов,
Выпаденье из всяких рамок, отказ от любых конвенций,
Это взрывы, воронки, шлагбаумы, холодные ночи,
Танцы на битом стекле, пиры нищеты и роскошь ночлежек,
Нескончаемая тоска полустанков и перегонов,
Неописуемый ужас мира, понимаемый по контрасту.
И уж если мне попался эвакуатор -
Отрывай меня от ребенка, эвакуируй меня отсюда,
Забери меня в путь, у которого нет конца и начала,
Только станции и полустанки - Тарасовка, Столбовая,
Альфа Центавра, Свиблово, далее непонятно,
Вывеска обгорела, буквы не прочитаешь,
Только и видно, что кромешная тьма да искры.

Игорь, заводи лейку, заводи лейку,
Сердце души моей, полетели отсюда,
Это эвакуация, это эвакуация,
Вы слушали группу "Эвакуатор", покажите мне ваши ручки,
Мы полетели туда, где глад и мор и скрежет зубовный,
Прощайте все, поминайте лихом, приятного аппетита,
Ад, марш за нами, и даже с опереженьем,
Ты должен нас встретить там, куда мы прибудем.


Катька остановилась и перевела дух. Все молчали. Она стояла, прижимаясь к Игорю и спрятав лицо у него на груди.
- Да, - сказала бабушка, - поезжайте. Так оно правда будет лучше.
- Подушу не отдам, - быстро сказал Сережа.
- Мама! - завизжала Подуша.
- Ничего, ничего, - сказала бабушка. - Уляжется все, прилетите.
- Пошли, Катька, - прошептал Игорь. - Правда, пошли.


12.

На пятой или шестой по счету планете они проснулись поздним осенним утром в маленьком дачном доме, в котором остановились на ночлег. Это была обычная землеподобная планета, каких в окрестностях Альфы в самом деле оказалось много - больше, чем надо. Непонятно было, чем руководствовался Кракатук, создавая такое количество совершенно одинаковых планет, на которых их встречали совершенно одинаковые вещи. Всюду, не успевали они подлететь, проступали контуры разрушенных городов, красный туман и толпы беженцев. Везде было одно и то же - голод, холод, эвакуация, словно этоих приближение огранизовывало пространство именно таким образом, словно последняя толпа беженцев удирала именно от них.
Планеты все были одинаковые, но жители на них разные - иные бритые наголо, иные с остроугольными ушами, иные с золотыми зубами, а некоторые с песьими головами. Была планета туманная, как бы кисельная, в атмосфере которой плавали остатки каких-тодавно погибших сущностей - зверей, людей, растений, добра и красоты. Была планета сухая, песчаная, на которой веял бесконечный ветер, разнося песок, и стояли среди пустыни одинокие качели. Была планета морская, лазурная, с одним маленьким островом посреди океана, на коре одной пальмы было вырезано "Здесь аномалия!", а все жители делись неизвестно куда.
На одних планетах было много чудес техники, на других последним достижением считался телефон, на третьих техника не развивалась вовсе, а ценилось только искусство. Одни аборигены верили в Бога, другие - в прогресс, а третьи - в огненного змея, обитавшего в земных недрах. Роднило все эти миры только то, что все они погибали. Другие миры, вероятно, тоже были, но туда Игорю с Катькой хода не было.
Эта пятая или шестая планета еще не погибла, но уже собиралась. Они были приятно удивлены тем, что попали в относительно спокойный дачный поселок. Здесь можно было переночевать в пустом доме, который Игорь привычно открыл. Все дома на разных планетах открывались одним ключом, и из всех домов их рано или поздно выгоняли - либо оставшиеся аборигены, либо вновь прибывшие захватчики. Катька успела привыкнуть к этому. Она знала, что пока они вместе, их будут выгонять отовсюду, а как жить теперь без Игоря - она не представляла. Он умел чинить лейку, открывать дома, договариваться с вещами, рассказывать сказки, читать стихи. Стихов он знал великое множество.
В бумажном мешке на террасе нашлись дрова, Игорь заварил чаю и нашел в буфете банку засахарившегося варенья. Они протопили печку, и дом ожил. Катька так устала от бесконечных странствий, что почти сразу заснула, но почти сразу же и проснулась. Было холодно, и что-то странное незримо ползло вдоль стен, словно менялся мир за пределами их утлого прибежища.
- Игорь, ты хорошо запер лейку?
- Да, она в сарае.
- Ну ладно. Только не спи. Поговори со мной, а то я чего-то боюсь.
- Еще бы не бояться. Ты же не спишь совсем, вот тебя и пробивает.
- Да, не могу. Тебе самому разве не страшно?
- Пришли и сказали - дитя, мне страшно, - прошептал он. - Взяла я лампу, дитя, мне страшно, взяла я лампу и пошла к нему. У первой двери, дитя, мне страшно, у первой двери пламя задрожало. У второй двери, дитя, мне страшно, у второй двери пламя заговорило. У третьей двери, дитя, мне страшно, у третьей двери пламя умерло. А если он возвратится - что мне ему сказать? Скажи, что я и до смерти его продолжала ждать.
- Ну вот, - сказала Катька. - Теперь не страшно. Я когда-то боялась этих стихов, а теперь они наш пароль. Удивительно, сколько всего может произойти за одну ночь. Это сколько же мы протрепались?
- Часа три. Видишь, уже светает. Это называется теория относительности.
- А... да. Ну, давай хоть часика три поспим. А утром поедем, ладно?
- Куда?
- Куда-нибудь.
Они заснули и спали долго, почти до полудня, и спали бы дольше, если бы Игорь, научившийся реагировать на малейшее постороннее присутствие, не вскочил с кровати и не бросился к окну.
По участку ходил чужой человек.
Он был невысок ростом, смугл, сутул и готов к дальней дороге. За плечами у него был рюкзак, а на ногах - болотные сапоги. Он осматривался, принюхивался и наконец пошел к дому. Заглянул в окно. Игорь встретил его взгляд - глаза воспаленные, но спокойные, хозяйские. Он смотрел на Игоря, как владелец этого дома, и не отводил глаз.
Игорь быстро натянул джинсы, прыгнул в сапоги, взял на террасе полезную вещь в брезентовом чехле, снял чехол и проверил готовность вещи к использованию. Вещь была готова. Игорь вышел на крыльцо.
Кого ищем? - спросил он, переходя для уверенности на милицейское первое лицо, множественное число.
Да так, смотрим, - неопределенно, без тени смущения ответил гость. У него был легкий, почти незаметный восточный акцент. - Я гляжу, занято, ну, значит, занято. Мне что, живите пока, я не против.
Вот я тоже думаю, - сказал Игорь. - Спасибо типа, что разрешил. Это мой дом вообще-то.
А... Ну, раз твой, так и правильно. Извини.
А чего случилось-то? - спросил Игорь
Беженцы, - просто ответил восточный. - Из Москвы уходим. На соседнем участке есть кто, не знаешь, нет?
Справа есть, - сказал Игорь. - К нему лучше не попадай, честно тебя предупреждаю.
- Да ты тоже, вижу, подготовился, - улыбнулся гость. Что-то в нем было не так; Игорь не мог еще внятно этого обозначить. Хорошо, что Катька спит. В общем, видно было, что до поры гость будет вежлив и осторожен, но почувствует в хозяине малейшую слабину - и вцепится так, что не оторвешь. С этим гостем что-то сделали. До поры до времени его терпели, он жил в столице, приноровился, работал на самых черных и дешевых работах, но за это исподволь прибирал город к рукам, обживал, делал его своим; его караулили в подворотнях, мутузили в электричках, но он выживал, отказываясь воевать в открытую, хотя гостей в городе уже хватало и можно было перейти в наступление. Теперь его начали громить по-настоящему, и он, сохраняя внешнюю покорность, уходил из города на ближние подступы, чтобы здесь, на пустых осенних дачах, собраться с силами и сосредоточиться; больше ему пока некуда было деваться. Он мог, конечно, уехать к себе на родину, но родина была далеко, и делать там больше нечего - она и так уже его. А здесь еще можно было поспорить, потому что в открытой войне у гостя было больше шансов. Он был хуже вооружен, но больше умел. Он умел выжидать, караулить, обходиться немногим. У него все было хорошо с реакцией и памятью. Город его выгонял, но городу не так-то много и оставалось. Он и так уже полупарализован - из него даже на электричке не выберешься, а внутри даже маршрутки ходить перестали. Если немного переждать, можно будет войти туда уже не гостями.
Игорь быстро обернулся. Он подумал вдруг, что пока его отвлекает первый гость, сзади может подкрасться второй. Но сзади никого не было.
- Ты один, что ли? - спросил Игорь.
- Зачем один, много, - улыбнулся гость. Самое неприятное, что он улыбался ему, как союзнику. Они словно было в заговоре, хотя Игорь не собирался с ним ни о чем договариваться. Впрочем, палачу всегда кажется, что он с жертвой в заговоре. Так ему проще действовать. - Ты опусти штуку-то эту. Я же сказал, раз твое, то твое. У нас так, честно: мы чужое не берем...
- Ты иди давай, честный. Ты как на участок-то залез?
- А не заперто было, - сделал гость удивленное лицо. - Вон открыто...
- Ладно, не свисти. Кругом марш давай отсюда, - скомандовал Игорь.
- Зачем так говоришь, - улыбнулся гость. Он явно тянул время.
- Ты смотри, - сказал Игорь пересохшими губами, - эта вещь стреляет.
- Ай, ай! - сказал восточный и поднял руки, не переставая улыбаться. - Ай, смотри, страшный какой! - но отступил к забору.
- Иди, иди давай.
- Да опусти пукалку, я же по-доброму...
- Давай, давай. В Москве с вами уже поговорили по-доброму, теперь и мы можем.
- Да тут не Москва, - спокойно сказал гость. Он вышел за калитку и, все еще оглядываясь на Игоря, пошел к следующему участку.
- И чтобы на этой улице ваших не было! - крикнул Игорь вслед.
- Тыргун балаклар! - крикнул гость. Игорь не понял, что это значило, но по интонации догадался, что его послали подальше.
Игорь сел на скамейку под облетевшей березой и перевел дух. День был тревожный - серое небо, мутное солнце, холод. И дяди Коли, как назло, не было, черт его понес в Чехов за продуктами. Когда соседа не надо, его всегда больше чем достаточно. Надо бы с кем-то обсудить все это. Не надо было москвичам их выгонять. Ясно же, что далеко они не уйдут. В городе им сейчас, конечно, делать нечего, - уйдут в подполье, но тогда ведь настоящая война. Неужели они не понимают, как мы на самом деле слабы? Да понимают, конечно, именно это и пугало его в госте. Он знает, и я знаю, что он знает.
На крыльцо вышла заспанная Катька.
- Ты тут? Я думала, ты сбежал.
- Ну что ты. Никогда в жизни.
- Ой. А это у тебя зачем?
- Ну... так. Сижу, тебя охраняю.
- Меня что, кто-нибудь может украсть?
- Ну а как же. Очередь стоит на мое сокровище.
Она, как всегда, все поняла и присела рядом.
- Слушай, ты чего-то психуешь. Случилось что-нибудь?
- Нет, ничего. Что мы намерены делать?
- Мы, я так полагаю, намерены ехать в Москву.
- Ты своим звонила?
- Из дома еле слышно. Он тоже только что проснулся, новостей пока не было, говорит - все без перемен. Подуша только плачет.
Она зевнула.
- Ой, какая я разбитая вся...
- Немудрено. Бурная ночь. Шутка ли, пять планет.
- Но согласись, что со зверями...
- Да, отлично. Я прямо за тебя порадовался. И вообще вдвоем сочинять гораздо легче. Что-то в этом есть - в этой идее, что нашим миром управляет не один Бог, а двое, и у них есть третий, маленький. Этот третий подбрасывает иногда прелестные ляпы.
- Ну да. Это, знаешь, как мыльную оперу пишут два человека, один любит героя, а другой не любит. В одной серии у него выигрыш в лотерею, а в другой, не знаю, с работы выгнали и жена ушла. После чего в следующей новая работа и новая жена. А он, бедный, понятия не имеет, почему у него жизнь такая полосатая. А это просто авторов двое.
- Знаешь, что мне безумно понравилось? Вот эта твоя идея насчет Лынгуна. Ты отлично его изобрела.
- А мне понравилось - ты помнишь, по мне даже мурашки пошли, - когда тетка Колпашева прилетела. Это был шикарный ход, я и ждала чего-то подобного.
- Ну, это ты и сама бы могла. Ясно, что если Танька про нее рассказала, персонаж не может повиснуть просто так. А саму Таньку я хотел сначала туда отправить, но не смог бы ее замотивировать. У тебя чудесно было про военного летчика, весь этот диалог с ювенес дум сумус...
- Спасибо, магистр.
Он посмотрел на нее уважительно и недоверчиво - все-таки она понимала даже слишком много. Катька знала этот взгляд, иногда на нее так смотрели - когда она, от которой никак не ожидали хватания звезд с неба, придумывала особенно удобное художественное решение или когда вставляла вдруг в чужой разговор свои пять копеек. Что поделаешь, не дал Бог особенно эффектной внешности и врожденного изящества манер, но это и срабатывало - возникал контраст. В последнее время, казалось Катьке, на нее так смотрит весь мир: смотри-ка ты, выжила. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что ты будешь делать со мной - после того, что я сделал с тобой. Да ничего я с тобой не буду делать, очень ты мне нужен. Мне сохранить бы теперь то немногое, что ты от меня оставил. Кажется, именно так на меня смотрела бы Таня Колпашева, если бы послезавтрашним утром я действительно поехала в Брянск.
- Не называй меня, пожалуйста, магистром.
- Почему? Типа тот страждет высшей мукой, кто радостные помнит времена?
- Да ну, глупости. Это вообще очень глупая строчка. Как раз тот, кому есть что вспомнить, гораздо счастливее. У него жизнь хоть как-то оправдана.
- А почему тогда?
- Потому что это все была ерунда, и я не люблю, когда мне про нее напоминают.
- Не такая уж и ерунда. Гораздо лучше, чем водку пьянствовать.
- Не вижу разницы.
- А я вижу. И потом, если я правильно понимаю, ты же продолжаешь играть?
- Как посмотреть. По крайней мере, деревянным мечом уже не машу.
- О да. - Катька кивнула на ружье. - У нас тут реквизит гораздо более серьезный.
- Это как раз не из игрушки, к сожалению. Портит всю картину. Честно говоря, я надеялся, что ты так и не увидишь эту прелесть. Пришел дурак и поломал сценарий.
- Ничего-ничего. Я тоже не совсем дитя. Мне только было интересно, оно настоящее или ты и тут подготовился.
- Нет, оно как раз настоящее. Кать, я боюсь, ты сама несколько заигралась. Ты не очень понимаешь, что будет в Москве. Сейчас лучше иметь такую штуку.
- Что будет в Москве, - сказала Катька, нервно зевнув, - я очень хорошо понимала с того момента, как туда переехала. Удивительно наглядный город, город крепкий.
- Ну а чего тогда?
- А того, что любой проткнет тебя прежде, чем ты успеешь достать свой стартер. А уж если увидит его у тебя, то вообще очень разозлится.
- Не факт, не факт. Дед меня кое-чему научил. У меня приличная реакция, кстати.
- Это да, это я заметила. Гиперприличная. Мне знаешь когда особенно понравилось? - Она улыбнулась, и он снова ужасно ее захотел. Правда, теперь к этому желанию примешивалась странная горечь, почти сознание ее недоступности. Что-то изменилось за те три часа, которые они все-таки проспали, что-то кончилось. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение: вечно его после недосыпа пробивало на мнительность. - Самое лучшее было с ментом. Вот тогда я тобой просто восхитилась.
- А, - он махнул рукой. - Первый класс.
- Нет, нет. Ты Моцарт, Бог, и сам того не знаешь. Если действительно кто-нибудь там есть - какой-нибудь Кракатук, - первое, что я ему скажу, будет именно эта вот фраза. Ты Моцарт, Бог. Такая легкость, столько наизобретал. Я ужасно люблю вообще легкость. Ты заметил? Столько тяжести кругом, натужные, угрюмые люди. Все с таким видом ходят, как будто хотят пукнуть головой. А в тебе с самого начала, знаешь, меня так это купило! Такое, действительно, отсутствие гравитации! Будто не у нас вырос человек.
- Наоборот, очень у нас. Просто привыкаешь обтанцовывать какие-то вещи. Я и играть начал из-за этого. А что еще делать, скажи на милость? Кто-то непременно скажет, что в такое время не до игрушек. А я тебе скажу, что только до игрушек. Что лучше-то - сидеть и с серьезной мордой ждать, пока на тебя небо упадет? Тут хоть как-то можно реванш взять... Вот с ментом, например. Зло взяло, понимаешь? У них тут черт-те что делается, завтра, может, вообще война начнется, самая настоящая, как в сорок первом, от которого они до сих пор во всем танцуют... Но ощущение такое, что им эта война нужна только как легальный повод к самоистреблению. Вот что меня больше всего достает. Они же ничего другого не делают. Враг - это так, дело десятое. Врага побеждают пространством. Главное - можно наконец под грамотным предлогом побольше помучить своих. Меня там, тебя. Ну что мы были этому менту? Он же отлично видит, что мы не террористы! Нет, он подходит, проверяет, перепроверяет... Что ты думаешь, ради сотни? Он действительно ради сотни жопу от стула не оторвет. Ему приятен процесс. Надо было как-то срочно это заесть. Ну, я и начал молотить что ни попадя...
- Нет, почему? Ты вполне логично все закруглил. Я нарочно подкапывалась - типа а почему нельзя по телефону? А как он тебя нашел? Ты великолепно вылезал. И с удостоверением своим ты очень хорошо придумал.
- А это... с лейкой...
- Ага. С голограммой. На компе, да?
- Да, это несложно. В седьмом мейкере.
- Молодец. Вообще славно оттянулись. Навели друг другу хвостоморок, как волк и лиса.
- Туфтовая книга, - сказал Игорь. - Грязная и скучная.
- Туфтовая не туфтовая, а что-то такое он чувствует. Если ты такой умный, почему сам не пишешь?
- Да вот еще, была охота.
- А вообще правильно. В жизни все это проделывать гораздо интереснее.
- Стоп. - Он встал и глянул на нее с улыбкой. - Ты хочешь сказать, что ни секунды ничему не верила?
Она тоже встала и поцеловала его в колючий подбородок.
- Нет. Так сказать нельзя. Не будем, конечно, списывать это только на твои исключительные способности... сам видишь, момент такой, что всему поверишь... Когда у тебя на глазах творится столько недостоверных вещей - тут и в инопланетянина поверишь, и в черта, и в дьявола. Заметим кстати, что всплеск народных суеверий всегда приходился на переломные времена. В семнадцатом году, читала я где-то, почти все население России было уверено, что объявился антихрист. По сравнению с этим инопланетянин - еще вполне невинный вариант. Так что некоторым краем сознания...



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 [ 20 ] 21 22 23 24 25 26
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.