read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Близко уже. Почти рядом. Только возьми чуть правее.
Правее так правее. Мне не жалко. Не с дороги сворачиваем. Благо вся эта степь и есть одна большая дорога.
Узнать бы, думаю, кто ее проложил да зачем? И куда она ведет?
Так, это во мне уже разведывательные привычки проснулись. Дорога - значит, нанести на карту, отследить грузопоток... Не до того сейчас. Времени нет, да и голову лишней ерундой забивать. Тем более что рыжая наверняка сама ничегошеньки толком не знает.
Ладно, думаю, приеду - у попа спрошу.
- Здесь.
Остановились. Огляделся я вокруг - все такое же, ничем от остального не отличается. Ни тебе ворот, ни тебе указателя со стрелкой: "Дыра Двух Миров".
- Проход открывать сейчас?
- Нет уж, - говорю. - Солнце-то вон уже на треть в землю ушло, значит, у вас, на той, темной, стороне, и вовсе темень беспросветная. Еще одну ночку по тамошнему лесу пилить - слуга покорный. Лично я так рассчитал - заночуем здесь, в Невсклертише, а с утра уж я... короче, утро вечера мудреней, там и видно будет.
Рыжая только ухмыльнулась.
- Как прикажешь, ко-омандир.
Я из "Аризоны" вылез, потянулся, сладко так, до хруста в суставах, воздух степной вдохнул... Странный запах у этого воздуха, даже не запах - вкус. Непривычный. Смесь знакомого, незнакомого, знакомого не на своем месте и... еще чего-то.
Я вообще-то много каких запахов в степях нанюхался. И трав, и колосьев хлебных, и пороха с взрывчаткой, и металла горящего с резиной. Но вот чтобы в степи шоколадным мороженым пахло - такого еще не было. У меня от этого запаха чуть слюнки не потекли. Как представил себе настоящий довоенный пломбир... у-у-у.
Открыл глаза, принюхался - нет, мороженым больше не пахнет. Котлетами бабушкиными потянуло.
- Интересно, - говорю. - А трава эта синюшная хорошо горит?
- А... Не знаю, - растерянно так рыжая отвечает, - наверное, хорошо. А что?
- Так просто. Жалко, косы нет.
- Косы?
- Ну, штука такая, которой траву косят, в смысле, срезают. Ручка длинная, лезвие кривое... Да есть у вас чего-то подобное, не может не быть.
- А зачем нам срезать траву?
- Да чтобы костер развести, - отвечаю. - Ночь-то длинная небось, а у костра и теплее и веселей.
- Тогда, - задумчиво говорит Кара, - ее лучше повыдергать.
- Ладно, - соглашаюсь. - Вот и приступай.
- А ты?
- А я пока в кузове лопатку поищу.
Рыжая только зубками скрипнула.
Ладно. Очистили мы кружок метра три, посреди него костер соорудили - охапка травы, мой боевой опыт да масло из канистры. Солнце к этому времени уже окончательно зашло, зато на небе звезд высыпало - как веснушек на носу рядового Борисенко. И все такие яркие и крупные, только что не рыжие.
Выволокли из кузова по тулупу - заворачиваться, правда, не стали, и так тепло, просто наземь постелили, лежим, звездами любуемся. То есть Кара звездами любуется, а я только вид делаю, а на самом деле на нее мимо костра кошусь.
И спать при этом, что характерно, абсолютно не хочется. Не знаю, долго ли мы так вот лежали - может, полчаса, может, все полтора. Костер уже слегка потухать начал, я приподнялся - новую охапку травы подкинуть, и вдруг чувствую - что-то не так.
Звук какой-то новый появился. Тихий, за костром и ветерком ночным почти что и неслышный, да только по степи звуки далеко доносятся. Ширк-ширк. И над землей пара звездочек мигнула.
Я спокойно так траву подкинул, лег обратно, правой рукой медленно, осторожно "ТТ" из кобуры потянул, курок с предохранителя снял... И сел.
- Ау, - зову. - Не желаете ли к нашему огоньку присоединиться?
Так, думаю, а вот если это, которое оно там, шутки шутить начнет - рывок к пулемету, и пусть пулям крупнокалиберным документы предъявляет.
- С удовольствием воспользуюсь вашим любезнейшим приглашением.
Тю. Я-то уж испугался, что там, в ночи, бог знает что двух метров росту и с "МГ" под мышкой. А вышел к костру самый обычный человек в зеленом балахоне типа рясы. Вещей при нем никаких, оружия тоже не видать. Бородка седая, ухоженная, а лет ему будет... ну, за полтинник точно, а конкретно...
Стоп. Обычный-то, да не совсем. Не то здесь место, чтобы случайные прохожие на огонек захаживали.
Гляжу - а Кара на этого старичка вытаращилась, как будто... ну, не сам товарищ Сталин, тут бы точно кое-кто в обморок хлопнулся, но товарищ Жуков или как минимум командующий фронтом, вот так взял, да и к какому-нибудь костерку присел.
- Боги, - шепчет. - Неужели... Зеленый Странник...
Старикан только в бородку ухмыльнулся.
- Среди множества моих имен затерялось и сие. Впрочем, - говорит, - суть не в самом имени, а том, что вкладывают в него. Случайная прихоть богов свела нас этой ночью у единственного костра в этом мире - и разве так уж важны наши имена.
Ну, думаю, это как посмотреть. Я вот лично кое у кого с превеликим бы удовольствием документики попросил. А то ходят тут, понимаешь... всякие.
- Зеленый Странник у нашего костра, - все еще шепотом говорит Кара. - И... Я бы не поверила.
А чего тут верить или не верить, думаю, если вот он - сидит. Зеленый Странник. Зеленый, значит. Да хоть серо-буро-малиновый, к нам-то он чего приперся?!
- Я пришел сюда, - старикан то ли мысли мои прочитал, то ли просто раздражение уловил, - с исключительно мирной целью - поговорить.
- Что ж, - киваю, - давайте поговорим. Отчего бы и нет. - Ну-ну, думаю, посмотрим, чего и на что ты тут наговоришь. Есть у меня по этому поводу предчувствие. Видели, знаем. Страннички. Особиста на них нет... до поры до времени.
- Как я понимаю, - начинает старик, - вы - те, кто причисляет себя к противникам Тьмы?
- Не причисляет, - поправляю. - А числит. Тьмы, Зла, фашизма и так далее.
- И список сей, как я понимаю, может быть продолжен, - кивает старик. - У Тьмы много обличий.
- Да уж, - говорю. - Хоть отбавляй.
- Тогда, если вас не затруднит, - продолжает зеленый, - проясните для меня один вопрос, - каким именно образом вы безошибочно распознаете Тьму в любом из ее обличий?
- Чего?
- Как именно вы определяете, - поясняет старик, - кто враг, а кто... хм, друг.
- Да очень просто, - отвечаю. - Кто по нам стреляет - тот уж явно не друг.
- Интересно, - замечает старик. - А как вы поступаете в случае, если... стреляют не по вам?
- Ну, тут немножко посложнее. Сначала разбираюсь, кто и по кому...
- И...
- И начинаю стрелять.
- Очень интересно, - заявляет старик. - Позвольте же тогда узнать, как вы, молодой человек...
- Старший сержант.
- ...Уважаемый старший сержант, поступите в том случае, когда никто не стреляет?
- Вот тогда, - говорю, - я буду долго и вдумчиво разбираться. И только потом стрелять.
- Замечательно. И вы абсолютно убеждены, что без стрельбы не обойтись?
- Нет, почему же, - говорю. - Если получится - ради бога. Только у меня - вряд ли.
- Хорошо, - говорит странник. - Допустим. А вот как вы поступите в ситуации, когда правы обе стороны?
- Это как? - интересуюсь.
- Или, правильнее сказать, обе стороны одинаково не правы.
- Ну, значит, придется обоих уму-разуму учить, - отвечаю. - Работы, конечно, больше.
- Презанятнейше, - говорит старичок-боровичок и руками тянется, словно котяра сытый.
Так, Малахов, спокойно, не расслабляться! Обстановка, конечно, приятная - костерок и так далее, но ты сейчас на задании, а даже если бы и нет... Валя Щука тоже вот так расслабился, вышел из землянки, да и потянулся во весь рост, во все два метра - и лег... На два метра.
- А не допускаете ли вы мысли, - интересуется зеленый, - что хотя бы одна из этих, хм, конфликтующих сторон может быть права именно по-своему? Например, руководствоваться другой логикой, другой моралью, иметь иные, отличные от ваших, ценности?
Ну, думаю, загнул, зараза. В такой вопросик с ходу-то и не въедешь. И вообще, каждый боец Красной армии, конечно, есть самодостаточная боевая единица, в смысле политрука тоже, но...
- Что-то вы, дедушка, - говорю, - не туда загнули. Есть же какие-то всеобщие законы, универсальные, которые для всех одинаковы. Общечеловеческие.
- Есть, - соглашается дедок. Подозрительно легко соглашается. - Я, - говорит, - правда, пока не имел счастья лицезреть хотя бы один из них... если, конечно, не считать таковыми, например, поверья, что мытье закрывает дорогу в царствие небесное.
- Ну, - усмехаюсь, - мы туда и так не собираемся, поэтому мыться можем совершенно спокойно.
- Хорошо, - кивает зеленый. - Допустим. А вот если кто-то из ваших оппонентов не причисляет себя к людям? И соответственно, не считает нужным, а сплошь и рядом просто физически не может подчиняться правилам, придуманным большинством, , но при этом зачастую не учитывающим желаний...
- Стоп, - говорю. - Не так быстро. И вообще - не надо тут лишнюю философию разводить. Есть человек, а есть нелюдь. И то, что нелюдь эта на двух, а не на четырех лапах ходит, ничего не меняет. Она и на ногах пройтись может, и даже каску рогатую снять. Только ничегошеньки от этого не изменится.
- Любопытно. И что, точнее, кто будет, по-вашему, проводить границу между человеком и не-человеком?
- Да вот они сами и проведут, - отвечаю. - Делами своими. Ибо сказано: "Судите их по поступкам ихним".
Пусть, думаю, видит, что я тоже не лыком шит. Могу Марксом, а могу и Писанием.
- Если мне не изменяет память, - говорит странник, - в книге, на которую вы ссылаетесь, есть и такая заповедь: "Не судите, да не судимы будете".
Я только зубами скрипнул.
- Ну да, - говорю, - конечно. Как я могу судить. Я ведь в танке заживо не горел и в самолете тоже. И в подбитой подлодке не задыхался, и в гестаповских подвалах из меня шнурки не нарезали. И... да что там говорить! Меня всего-то навсего убили.
Так что не надо, думаю, мне тут сало за воротник заливать. Где правое дело и как его защищать, мы уж как-нибудь да разберемся. Без таких вот... советчиков зеленых.
- По-вашему, - с кривой такой ухмылочкой спрашивает старик, - добро должно, как это у вас говорится, быть с кулаками?
А может, и без ухмылки. Свет от костра неровный, могло и почудиться.
- Вообще-то, это кулацкий лозунг, - отвечаю. - Ну а если серьезно - да. Добро, которое себя защитить не может, очень скоро добром быть перестанет. И не просто быть добром, а и вовсе.
- Нам, - встревает Карален, - это известно очень хорошо.
- И, - продолжает старик, - чтобы выжить, добро должно научиться использовать методы зла.
- А вот этого я уже не говорил.
- Но думал.
- Стоп, - говорю. - Давайте разбираться. Что вы понимаете под словом "метод" в данном контексте? А?
Ух, думаю, какую фразу свинтил. Кара аж глаза на пол-лица распахнула. Жаль, капитан не слышал.
- Хорошо, - кивает старик. - Давайте. Под методами я подразумеваю способ действия, средства, которыми это действие совершается.
- Ну и, - удивляюсь. - Так, а в чем же дело?
- Именно это я и хотел бы у вас выяснить.
- Так ведь все ясно. Как дважды два. Способ действия - это, по-военному говоря, тактика. Тактику врага изучать нужно в самом что ни на есть обязательном порядке, и те приемы, которые потребуются, брать на вооружение. И средства тем более. Средства, они ведь сами-то по себе никакие, ни добрые, ни злые.
- Неужели?
Я кобуру расстегнул, "ТТ" достал.
- Вот, - говорю, - взять, например, этот пистолет. Им можно гвозди в каблуки заколачивать, а можно и безоружных пленных пострелять. Или, наоборот, ту сволочь, которая взяла привычку над беззащитными людьми издеваться.
- Но для забивания гвоздей больше подходит молоток. А то, что ты держишь в руках, - орудие убийства. Созданное одним человеком для убийства другого.
- Ну, знаете ли... Молотком тоже ведь так можно по башке погладить - мало не покажется. В конце-то концов, человека можно и голыми руками придушить, так что, по-вашему, руки - тоже орудие убийства? Специ... тьфу, специализированное?
- Орудие убийства - это то, чем совершается убийство.
- А если человек при этом жизнь спасал? Свою и других людей?
- И при этом отнял чужую жизнь? - уточняет старик. - Он - убийца.
- Ни черта ж себе!
- Человек, - поясняет старик, - который причисляет себя к силам добра, должен отличаться именно использованием человечных... методов. И убийство разумного существа в их число не попадает.
- Ага. Интересно, - спрашиваю, - а какой человечный метод вот лично вы бы применили против... ну, скажем, разумного существа в рогатой каске, которое прет на вас и поливает все вокруг свинцовым дождиком... от живота веером?
- Если это существо действительно разумно, - заявляет старик, - то с ним всегда можно найти общий язык... хм, компромисс.
Тут уж я не выдержал и на крик сорвался.
- Да нельзя, - ору, - найти с ним общий язык! Потому что не желает эта су... это существо... никаких... компромиссов. У него в башке под каской если и есть какая-то мысль, кроме трех "П", то мысль эта - чтобы я в земле лежал, а он по ней дальше ходил и воздух портил!
- Три "П", позвольте узнать...
- Первая - пожрать, а остальные, - на рыжую кошусь, - сами догадаетесь.
- Очень эмоционально, - замечает старик. - Но...
- Да что вы несете! - взвилась Кара. - Какой общий язык?! С кем?! С орками?! С гоблинами?!
- Если перечисленные вами существа разумны...
- Они, мать их за ногу, разумны. Они достаточно разумны, чтобы жрать человечину не сырой, а вареной и жареной... Заживо!
Ну и ну. Второй раз слышу, чтобы рыжая так из себя вылезла.
- Что ж, - дедок руками развел. - Если вы, молодые люди, считаете, что цель оправдывает средства...
Ах ты, думаю, прохожий чертов! Ты мне будешь еще тут французских философов цитировать?!
- Еще как считаю, - говорю. - Потому что великая энергия рождается только для великой цели.
Так-то. Цитировать и мы умеем.
- И если для этого придется кровь пролить... Что ж, крови мы не боимся.
- Свою кровь или чужую?
Ну, сволочь ехидная!
- А это уж как получится, - отвечаю. - Только обычно если чужую льешь, то и без своей не обходится.
- И вы считаете, - говорит старик, - что после всего сказанного вы еще можете причислять себя к Добру?
Чувствую - достал он меня вконец. Задолбал не хуже немецкой полковой артиллерии.
- А мне плевать, - говорю, - как меня за моей спиной шепотом обзывают - добрым или злым. Если я уверен, что мое дело правое, - переживу. Если для того, чтобы вот такие девчонки, как она, винтовки только в музее видели, придется глотки спящим резать... тупым ножиком - ничего, перепилю. А как меня при этом называть будут...
- Героем! - заявляет Кара. - И любому, кто посмеет хоть заикнуться... - и за нож свой хватается.
- Давайте, - говорю, - вот на чем сойдемся - если вы мне докажете, что я во всем том и этом мире один-одинешенек темным гадом остался, а все остальные - сущие ангелы, только что без нимбов, - я в тот же момент из вот этого пистолета пулю в висок пущу, сам, чтобы ангелочки крыльев не замарали. Но не раньше.
Дедок на меня странно как-то так глянул.
- Вижу, - говорит, - что вы и в самом деле искренне верите в то, что говорите.
- Поправочка. Верить - это все-таки больше к отцу Иллирию, по его части. А я, если что говорю, - знаю! Что все должно быть именно так, а не иначе, и точка!
Верить и знать - это, как говорил рядовой Свиристелкин, две большие разницы. Вот я, например, верю в победу коммунизма и даже иногда дожить до этого надеюсь. А знать... Когда нас в 41-м танки утюжили, когда в 42-м в степи огнеметами выжигали, когда мы в 43-м сквозь битый снарядами лед продирались... И когда нас на том островке шестиствольные с болотной тиной смешали - все это время мы не верили, а знали, что придет день... Зимний, весенний, летний... Придет день, когда отгремят последние выстрелы и наступит тишина. И весь мир будет вслушиваться в эту тишину и с огромным трудом верить, что она наконец настала.
Зеленого аж отшатнуло от костра.
- А что вы... - начинает.
Но тут уж у меня терпение накрылось. Сколько ж думаю, можно с этим прохожим лясы за жизнь точить. Этот странничек, мать его за ногу, чистой воды провокатор. А мне, между прочим, завтра в бой идти.
Встал я. "ТТ" у меня в руке уже был, так что я просто курок взвел - хорошо так щелкнуло, боровичок враз осекся и на пистолет уставился.
- Вот что, - говорю, - я, конечно, как говорил сержант Николай Аваров, дико извиняюсь за негостеприимство, а только шли бы вы, дедушка... степью.
- Я настолько мешаю вам? - осведомляется зеленый.
- Да как вам сказать, - задумчиво так говорю. - В общем-то, не очень, но вот только чем больше мы тут беседуем, тем больше возникает у меня желание - отвести вас на пару шагов от костерка, да и пристрелить.
- За что же, позвольте узнать?
- Да вот за это самое, - поясняю. - За провокационные разговоры.
- Что ж, - вздыхает странничек. - Раз уж в ход пошли подобные аргументы... - и начинает подниматься.
- И ножками получше перебирайте, - напутствую. - А то как подумаю, что вы еще кому-нибудь эту пудру на мозги сыпать начнете, - пальцы так за пистолетом и тянутся. Сами по себе.
- Что ж, - снова вздыхает. - Тогда позвольте откланяться.
И исчез. Не ушел, не даже отпрыгнул, а просто взял да и сгинул, словно и не было его.
Я глаза на всякий случай протер, башкой покрутил. Да нет, трава вроде примятая на том месте, где это чучело зеленое сидело. А то я уже, грешным делом, сомневаться начал - вдруг это у нас с рыжей эта... как бишь ее... коллективная галлюцинация. В 41-м у многих такое было - сотня немецких танков там, где и одного вшивого самокатчика в помине не бывало.
Всякое ведь бывает. Может, в этой траве, что я в костерок сдуру накидал, такая таблица Менделеева, что в голову шибает почище наркомовских.
Прикинул я обстановочку, вытащил из кузова сумку с гранатами и положил к себе на тулуп. Для спокойствия душевного.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 [ 20 ] 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.