Чтение 20–й страницы книги ~Последний Дозор~

- А я помню.

Несколько секунд Алишер молчал, потом кивнул и сказал:

- Извини. Не подумал. Ты все еще переживаешь?

- Мы были друзья... почти. Насколько это возможно для Светлого и Темного.

- Не просто Темного. Костя же был вампиром.

- Он не убивал, - просто ответил я. - И не его вина, что он вырос не человеком. Вампиром его сделал Геннадий.

- Кто это?

- Родной отец.

- Вот скотина, - с чувством произнес Алишер.

- Не суди. Мальчику не было и года, когда он загремел в больницу. Двухсторонняя пневмония, аллергия на антибиотики... в общем - родителям сказали, что их сын не жилец. Знаешь, попадаются иногда такие удивительные доктора, которых и в ветеринарию пускать нельзя, коров жалко... "Мальчик ваш умрет, вы к этому готовьтесь, люди вы еще молодые, нового заведете..." Нового бы они, конечно, не завели. Костя был уже посмертным ребенком Геннадия. Вампиры после инициации довольно долго сохраняют способность к зачатию, это такая странная шутка природы. Но ребенок у них может родиться только один. После этого вампир становится стерильным.

- Да, я слышал, - кивнул Алишер.

- Так вот Геннадий поговорил с женой... Она была человеком. Она знала, что ее муж вампир... бывают такие семьи. Но он никого не убивал, был очень законопослушный вампир, она его любила... В общем - он укусил ее. Инициировал. Они планировали, что сына инициирует мать. Но у нее еще шел метаморфоз, а малыш стал умирать. Геннадий укусил и его. Костя поправился. То есть он умер, конечно. Как человек - умер. А от пневмонии поправился. Врач бегала вокруг и квохтала, что это исключительно благодаря ее талантам. Геннадий как-то признался, что едва не вцепился ей в горло - когда она стала намекать, что за чудесное спасение не грех бы ее и отблагодарить.

Некоторое время Алишер молчал. Потом сказал:

- Все равно. Они - вампиры. Лучше было мальчику умереть.

- Так он и умер, - согласился я. Мне вдруг как-то резко стал противен этот разговор. Я хотел объяснить, что Костя был самым обыкновенным ребенком, только ему приходилось раз в неделю пить консервированную кровь. Что он обожал играть в футбол, читать сказки и фантастику, а потом решил поступить на биофак, чтобы изучить природу вампиризма и научить вампиров, как обходиться без человеческой крови.

Но Алишер меня не поймет. Он настоящий дозорный. Он настоящий Светлый. А я пытаюсь понять даже Темных. Даже вампиров. Понять и простить, или хотя бы понять, или хотя бы простить. Последнее - труднее всего. Иногда простить - вообще труднее всего на свете.

Телефон в кармане звякнул. Я достал трубку. Ага. Ровное серое свечение.

- Привет, Эдгар, - сказал я.

После короткой паузы Эдгар спросил:

- У тебя что, мой номер определился?

- Нет, догадался.

- Ты силен, - со странной интонацией ответил Эдгар. - Антон, я уже час в Самарканде. Где вы?

- Кто "мы"?

- Ты, Алишер и Афанди. - Инквизитор явно не потерял даром последний час. - Ну и дел вы натворили...

- Мы? - возмутился я.

- Ну, не вы, - пошел Эдгар на попятный. - Хотя и вы тоже. Машину у директора рынка зачем отняли?

- Не отняли, а купили. Согласно пунктам о возможности конфискации транспорта в чрезвычайной ситуации. Тебе зачитать соответствующие параграфы?

- Антон, Антон, не гони, - быстро сказал Эдгар. - Никто вас ни в чем не обвиняет. Но ситуация и впрямь мрачная. Чтобы замаскировать ее, придется провести версию об уничтожении крупной банды террористов. А ты же знаешь, мы очень не любим маскировать свои... свои недоработки под человеческие преступления.

- Эдгар, я тебя понимаю, - сказал я. - Но мы-то здесь при чем? У меня есть личный разговор к одному Иному, не состоящему на службе в Дозорах. Я прилетел неофициально и имею полное право перемещаться по стране.

- В силу чрезвычайной ситуации - с ведома и под контролем сотрудника Дозора, - поправил меня Эдгар.

- Ну так Афанди с нами.

Эдгар вздохнул. Мне показалось, что где-то на заднем плане ему что-то быстро сказали.

- Ладно, Антон. Решай свои личные дела... которыми потом придется заниматься Инквизиции. Только не надо разъезжать ночью по горам, навернетесь в пропасть.

Честно говоря, меня его забота даже тронула.

- Не беспокойся, - сказал я. - Мы до утра отдохнем.

- Ладно, Антон. - Эдгар помолчал, потом как-то неловко пробормотал: - Приятно было с тобой поговорить... несмотря ни на что.

Я спрятал трубку. Сказал Алишеру:

- Странный он, Эдгар. Он и Темным-то был странным. А уж когда в Инквизиторы подался, то совсем изменился.

- Знаешь, я думаю, ты рано или поздно уйдешь в Инквизиторы, - очень буднично произнес Алишер.

Я обдумал его слова и покачал головой:

- Нет. Не выйдет. Жена и дочь - Высшие Светлые. Таких не берут в Инквизиторы.

- Рад этому обстоятельству, - серьезно сказал Алишер. - Ну что, поехали?

И в этот момент горы встряхнуло. Вначале несильно, будто пробуя скалы на прочность. Потом все сильнее и сильнее.

- Землетрясение! - завопил Афанди, мгновенно просыпаясь. - Из машины!

Что ж, когда он хотел, то мог быть очень даже серьезен. Мы выскочили из джипа, поднялись чуть выше по тропе и замерли. Горы тряслись. Сверху с шуршанием посыпались мелкие камни. Мы с Алишером, не сговариваясь, подняли общий защитный купол. Афанди тоже не остался в долгу - приложил ладонь козырьком к глазам и принялся обозревать ночь в поисках неведомой опасности.

И кое-что действительно углядел.

- Глядите туда! - закричал он, подпрыгивая на месте и протягивая руку. - Туда, туда!

Мы повернулись, продолжая держать над головой Щит, от которого с грохотом отскакивали камни. Проследили взгляд Афанди. Усилили ночное зрение (впрочем, Алишер после моей стимуляции в этом не нуждался).

И увидели, как соседняя гора, густо поросшая лесом, превращается в прах.

Выглядело это так, будто могучие удары молотили откуда-то изнутри горного кряжа. Гору потряхивало, она осыпалась водопадами щебня, лавинами валунов, целыми рощами вековых деревьев, быстро заполнявших ущелья. За несколько минут километровой высоты пик превратился в плато перемолотого каменного крошева и обращенных в щепу древесных стволов.

А потом я догадался посмотреть на гору сквозь Сумрак.

И увидел водоворот Силы, кружащий над зоной катаклизма.

То ли воронка проклятия, нанесенная на местность. То ли какое-то специальное заклинание, вызывающее землетрясение. Не знаю. Но сомневаться в том, что катастрофа имела магическую природу, не приходилось.

- Промазали, - сказал Алишер. - Антон... ты с Эдгаром разговаривал?

- Да.

- Уверен, что у Инквизиции нет к тебе претензий?

Я сглотнул вставший в горле комок. Претензии Инквизиции - это очень, очень печально. Не лучшая новость.

- Инквизиция бы не промазала... - начал я. Осекся. Достал мобильный телефон, посмотрел сквозь Сумрак.

В коконе из пластика, металла и кремния пульсировала синим огнем сим-карта. Типичное поведение для работающего амулета.

- Кажется, я знаю, что произошло, - сказал я, набирая номер. - Кажется, Инквизиция здесь ни при чем.

- Слушаю тебя, Антон, - ответил Гесер. Вроде как не разбудил я его. Хотя... в Москве еще вечер.

- Гесер, мне нужно поговорить с кем-то из европейского трибунала. Немедленно.

- С кем-нибудь из магистров? - уточнил Гесер.

- Да уж не с помощником ночного сторожа!

- Подожди минутку, - спокойно сказал Гесер. - И не прерывай потом связь.

Ждать пришлось минуты три. Все это время мы стояли и смотрели на затихающий водоворот Силы. Зрелище и впрямь было феерическое. На это землетрясение скорее всего истратили какой-то древний и мощный амулет. Вроде тех, что есть в спецхранах Инквизиции.

- Меня зовут Эрик, - раздался в трубке уверенный, сильный голос. - Я слушаю вас, Светлый.

- Господин Эрик. - Я не стал уточнять, какой пост он занимает в Инквизиции. Они там очень не любят раскрывать свою иерархию. - Я нахожусь сейчас вблизи города Самарканда в Узбекистане. У нас чрезвычайная ситуация. Не могли бы вы сообщить, направляла ли Инквизиция своего сотрудника Эдгара?

- Эдгара? - задумчиво спросил Эрик. - Какого?

- Честно говоря, никогда не знал его фамилии, - признался я. - Бывший сотрудник московского Дневного Дозора, перешел в Инквизицию после процесса Игоря Теплова в Праге...

- Да, да, да, - оживился Эрик. - Эдгар. Конечно же. Нет, мы его не направляли в Самарканд.

- А кого направили?

- Не знаю, в курсе ли вы, Антон, - с нескрываемой иронией произнес Эрик, - но европейское бюро Инквизиции занимается Европой. И еще Россией в силу двойственности ее географического положения. Брать под свой контроль происшествия в Азии, где расположена страна Узбекистан, у нас нет ни сил, ни желания. Вам надо связаться с азиатским бюро Инквизиции. Сейчас оно расположено в Пекине. Вам подсказать номер?

- Нет, спасибо, - ответил я. - А где сейчас находится Эдгар?

- В отпуске. Уже... - последовала короткая пауза, - месяц. Что-то еще?

- Маленький совет, - не удержался я. - Проверьте, где находился Инквизитор Эдгар во время известных вам эдинбургских событий.

- Подождите, Антон! - Эрик утратил невозмутимость. - Вы хотите сказать...

- Я закончил, - буркнул я в трубку.

И Гесер, который, конечно же, слушал разговор с первого до последнего слова, немедленно отключил Эрика. Сказал:

- Поздравляю, Антон. Одного из трех мы вычислили. Ты вычислил.

- Спасибо за сим-карту, - ответил я. - Если бы она не искажала позиционирование - я был бы уже мертв.

- Вообще-то она должна придавать убедительность твоему голосу при телефонных разговорах с людьми, - сказал Гесер. - А сбой позиционирования - побочный эффект, мне никак не удается от него избавиться. Все, работай! Мы немедленно займемся Эдгаром.

Я задумчиво посмотрел на трубку. Отключил телефон и спрятал в карман. Пошутил Гесер про убедительность или сказал правду?

- Эдгар, - удовлетворенно произнес Алишер. - Все-таки Эдгар! Я знал, что Темным нет веры. Даже Инквизиторам.

Глава шестая

На плато демонов мы выехали в половине четвертого утра. По пути миновали крошечный поселок в горах - меньше десятка глинобитных домишек чуть в стороне от дороги. На единственной улочке горел костер, вокруг него теснились люди - десять-двадцать человек, не больше. Видимо, землетрясение напугало обитателей горного аула, и ночевать в домах они боялись.

Машину по-прежнему вел Алишер. А я дремал на заднем сиденье и думал об Эдгаре.

Что заставило его пойти против Дозоров и Инквизиции? Почему он нарушил все мыслимые запреты и привлек к своим интригам людей?

Непонятно! Эдгар был карьеристом, как все Темные, не без этого. Он мог пойти на убийство. Он на все мог пойти, чего уж тут говорить, у Темных нет моральных запретов. Но чтобы сотворить такое, чтобы поставить себя в оппозицию ко всем Иным, - тут надо совершенно сойти с ума от жажды власти. А Эдгару все-таки хватало прибалтийской сдержанности. Десятилетиями ползти вверх по карьерной лестнице - легко. Поставить все на одну карту? Немыслимо.

Что же такое он узнал о Венце Всего? Какие данные откопал в архивах Инквизиции? Кого еще сумел привлечь? Темный вампир и Светлый целитель. Кто они? Откуда? Почему пошли на сговор с Инквизитором? Какие общие цели могут быть у Темного, Светлого и Инквизитора?

Впрочем, насчет цели я не слишком-то обольщался. Цель всегда одна и та же. Могущество. Сила. Власть. Можно говорить, что мы, Светлые, другие. Что нам не нужна власть ради власти, а только чтобы помочь людям. И это, наверное, правда. Вот только власть нам все равно нужна. Каждому Иному знакомо это сладкое искушение, это восхитительное чувство собственного могущества: и вампиру, впивающемуся в девичье горло; и целителю, мановением руки спасающему умирающего ребенка. Какая разница, для чего, - каждый найдет, как употребить обретенное могущество.

Меня куда больше тревожил другой момент. Эдгар участвовал в истории с книгой "Фуаран". Он общался с Костей Саушкиным.

И это опять же возвращало меня к незадачливому юноше Виктору Прохорову. К мальчику Вите, дружившему с мальчиком Костей...

Все снова и снова указывало на Костю Саушкина. Что, если он смог каким-то образом спастись? На остатках Силы поставил вокруг себя какой-нибудь Щит, доступный вампиру, и просуществовал достаточно, чтобы создать портал и исчезнуть из горящего скафандра? А потом связался с Эдгаром!

Нет, конечно, такого быть не могло. Инквизиция очень серьезно проверяла этот вопрос. Впрочем, если Эдгар уже тогда начал двойную игру? И фальсифицировал результаты расследования?

Все равно не складывается. Зачем ему спасать вампира, за которым он только что охотился? Спасать, а потом идти на сговор. Что мог ему дать Костя? Без "Фуарана" - ничего! А книга погибла, это совершенно точно. За ней следили не менее тщательно, чем за Костей. Тем более что и магическими средствами зафиксировали ее уничтожение - выброс Силы при разрушении такого мощного и древнего артефакта ни с чем не спутаешь.

В общем, по всему выходило, что Эдгар спасти Костю не мог - это раз, и необходимости в этом не испытывал - это два.

И все же, все же, все же...

Алишер остановил джип, выключил мотор. Наступившая тишина показалась оглушительной.

- Кажется, приехали, - сказал он. Погладил руль, одобрительно сказал: - Хорошая машинка. Не ожидал, что доедем.

Я повернулся к Афанди - но тот уже не спал. Смотрел, поджав губы, на причудливые каменные фигуры, разбросанные впереди.

- Так и стоят, - сказал я.

Афанди с непритворным испугом посмотрел на меня.

- Я знаю, - пояснил я.

- Плохая вышла история, - со вздохом произнес Афанди. - Некрасивая. Недостойная Светлого.

- Афанди, ты и есть Рустам? - спросил я прямо.

Афанди покачал головой:

- Нет, Антон. Я не Рустам. Я его ученик.

Он открыл дверь, выбрался из джипа. Помолчал секунду. И пробормотал:

- Я не Рустам, но я буду Рустамом...

Мы с Алишером переглянулись и вышли из машины.

Было тихо и прохладно. Ночью в горах всегда прохладно, даже летом. Только-только начинало светать. Плато, знакомое мне по воспоминаниям Гесера, почти не изменилось. Разве что очертания каменных фигур сгладились от ветра и редких дождей, стали менее явными, хотя все равно узнаваемыми. Группа магов с поднятыми в призывном заклинании руками, оборотень, бегущий маг...

Меня зазнобило.

- Что это... - прошептал Алишер. - Что тут произошло...

Он полез в карман, нашел пачку сигарет, зажигалку.

- Дай и мне, - попросил я.

Мы закурили. Воздух вокруг был настолько чист, что резкий запах табака показался чем-то родным, напоминающим о городском смоге.

- Это... это были люди? - спросил Алишер, указывая на каменные глыбы.

- Иные, - поправил я.

- И они...

- Они не умерли. Они окаменели. Лишились всех чувств. А разум остался, привязанный к каменным глыбам. - Я посмотрел на Афанди, но тот пока задумчиво стоял рядом, то ли разглядывая поле давней битвы, то ли глядя на восток, где небосвод слегка порозовел.

Тогда я посмотрел на плато сквозь Сумрак.

Зрелище было поистине чудовищным.

То, что увидел Гесер две тысячи лет назад, вызывало страх и отвращение. То, что я видел сейчас, вызывало жалость и боль.

Почти все Темные, обращенные Белым Маревом в камень, были безумны. Разум их не вынес заключения в полной изоляции от всех органов чувств. Трепещущие цветные ореолы вокруг камней пылали коричневыми и буро-зелеными огнями безумия. Если попытаться найти аналогию - это выглядело так, будто сотня умалишенных бессмысленно кружит на одном месте или, напротив, стоит оцепенев; кричит, хихикает, стонет, плачет, бормочет, пускает слюни, царапает себе лицо или пытается вырвать глаза.

И только несколько аур сохраняли какие-то остатки разума. То ли их обладатели отличались неслыханной силой воли, то ли слишком пылали жаждой мести, но безумия в них было немного. А вот ярости, ненависти, желания уничтожить всех и вся - хоть отбавляй.

Я перестал смотреть сквозь Сумрак. Перевел взгляд на Алишера. Маг курил, не замечая, что у сигареты уже тлеет фильтр. Только когда ему обожгло пальцы, он отбросил окурок. И сказал:

- Темные получили по заслугам.

- Тебе их совсем не жаль? - спросил я.

- Они используют нашу жалость.

- Но если в нас не будет жалости, то чем мы будем отличаться от них?

- Цветом. - Алишер посмотрел на Афанди. - Где нам искать Великого Рустама, Афанди?

- Ты нашел его, Светлый с каменным сердцем, - негромко ответил Афанди. И повернулся к нам.

Он преображался со скоростью матерого перевертыша. Стал на голову выше. Шире в плечах - рубашка затрещала, верхняя пуговица, выдранная с мясом, отлетела. Кожа, к моему удивлению, посветлела, а глаза стали ярко-голубыми. Мне пришлось напомнить себе, что две тысячи лет назад жители Азии выглядели совсем иначе, чем ныне. Сегодня русский улыбнется, а европеец политкорректно промолчит, услышав от азиата, что его предки были русыми и голубоглазыми. Но в этих словах куда больше правды, чем кажется нашим современникам.

Впрочем, волосы у Рустама были черные. И в чертах лица, конечно же, восточное происхождение угадывалось.

- Все-таки ты и есть Рустам, - сказал я, склоняя голову. - Приветствую тебя, Великий! Спасибо тебе, что ты откликнулся на нашу просьбу.

Рядом со мной Алишер опустился на одно колено, словно доблестный рыцарь перед своим владыкой, - почтительно, но и горделиво.

- Афанди - не Рустам, - ответил древний маг. Взгляд его был затуманен, словно он слушал сейчас чей-то голос. - Афанди - мой ученик, мой друг, мой хранитель. Я больше не живу среди людей. Мой дом - Сумрак. Если мне надо ходить среди смертных - я одалживаю его тело.

Вот оно что... Я кивнул, принимая его слова. Сказал:

- Ты знаешь, зачем мы пришли, Великий.

- Знаю. И я не хотел бы отвечать на вопросы Гесера.

- Гесер сказал, что ты...

- Мой долг перед Гесером - это мой долг. - В глазах Рустама сверкнул яростный огонек. - Я помню о нашей дружбе и помню о нашей вражде. Я просил его уйти из Дозора. Просил прекратить войну за людей... ради нашей дружбы и ради самих людей. Но Гесер похож на этого юношу...

Он замолчал, глядя на Алишера.

- Ты поможешь нам? - спросил я.

- Я отвечу на вопрос, - сказал Рустам. - На один вопрос. И тогда мой долг перед Гесером исчезнет. Спрашивай, но не ошибись.

Я едва не ляпнул: "Ты и вправду знал Мерлина?" Ох уж эти ловушки... задай один вопрос, загадай три желания...

- Что такое Венец Всего и как его проще всего достать с седьмого слоя Сумрака? - спросил я.