Чтение 20–й страницы книги ~Лед~

— Ты чего? — насторожился Ворон.

— Отвали. — Я выдернул пробку и первым делом очертил вокруг нас круг. Тяжелый, словно свинцовый, порошок, высыпаясь из пробирки, отвесно падал вниз и вспыхивал на снегу ярко-белым пламенем. Жаль пробирку, на крайний случай берег. Да ну и фиг с ним, если нас найдут вампиры, никакие охранные чары не помогут. Завершив круг, я разделил его на четыре части и начал выводить вспыхивающие пламенем надписи. За что люблю эти чародейские штучки — в порошке уже содержится необходимая магия, и самому напрягаться нет надобности. Правда, и составить таким образом можно только простейшие заклинания. Закончив ритуал, я с облегчением выдохнул и швырнул пробирку в снег.

— Все? Прилечь можно? — Николай едва держался на ногах.

— Какой «прилечь»? Шевелите ногами! — Проваливаясь по колено в снег, я пошел через поляну.

— Ты что сделал-то? — побрел вслед за мной Ворон.

— Наши ауры приглушил. — Мне удалось протиснуться меж двух сосен и, ухватившись за сук, вытащить завязшие в сугробе ноги. — Теперь вампиры нас своей магией найти не смогут. Часа два-три.

— А потом?

— Потом смогут, если мы не уберемся от них как можно дальше, — закашлялся я.

Теперь мы шли молча. Ветер раскачивал деревья, снег валил не переставая. Ветви так и норовили, неожиданно вылетев из темноты, хлестнуть по глазам. Мы вытянулись в цепочку и постоянно менялись местами — одному прокладывать путь через сугробы ни у кого не было сил. Я закоченел, ноги еле шевелились, хриплое дыхание, должно быть, разносилось на весь лес, который, казалось, не кончится никогда. Уже начало зарождаться подозрение, что мы заблудились, но тут деревья начали редеть. Через несколько минут мы вышли на опушку. Здесь стало хуже, чем в лесу: не сдерживаемый деревьями ветер с жутким воем нес настоящие волны снега, ничего не было видно даже на расстоянии пары-другой шагов.

— Куда? — прикрывая рукой рот, просипел Макс.

— Туда, — махнул правой рукой Ворон, — дорога на Лудино там должна быть.

Так и есть. На хутор с дороги мы свернули налево, с просеки в лес тоже. Теперь нам направо. Идти по полю оказалось куда трудней, чем по лесу. Ветер жалил и сильными порывами едва не сбивал с ног. Проваливаясь почти по пояс — лыжи-то остались в санях, — мы пробирались через глубокий снег.

Прошло минут двадцать, когда стал слышен какой-то посторонний шум. Остановившись, я повернулся спиной к ветру и развязал ушанку: только метель воет или нет?

— Эй, вы слышите что-нибудь? — Мне не давал покоя этот шум.

— Ветер свистит, — проорал в ухо Макс и отвернулся. Я завязал ушанку и пошел дальше. Свист ветра немного стих, но странный гул не пропал. Наоборот, едва различимый раньше, сейчас он монотонно ввинчивался мне в голову. Казалось, источник звука постепенно приближается.

— Коля, ничего странного не слышишь? — остановил я Николая.

Тот отмахнулся, и в этот миг я увидел отблеск странного сияния впереди — будто сквозь вьюгу мигнул прожектор. Свет появился и пропал, а снег сразу же забил глаза. Я зажмурился и постарался различить, есть ли впереди что-либо магическое — не машина же со включенными фарами там стоит. И вот тогда я действительно увидел... Вытянутое над землей полотнище непередаваемого молочно-зеленоватого оттенка медленно плыло нам навстречу. Оно не было однородным — размытые человекоподобные фигуры на мгновение вырывались из общей вязкой массы и снова сливались с ней. Я такого ни разу в жизни не видел, но сразу понял, что это такое. Туманники. Сразу припомнились слова Мишки Ряхина: «Туманники волной пошли». Зря не поверил, значит. Чем являются эти порождения стужи на самом деле, не могли понять даже лучшие специалисты Гимназии. Заумь о псевдоразумных сгустках биоэнергии никого не устраивала. Вы мне объясните, зачем этим самым сгусткам людей жрать? Да так лихо, что только кости остаются. И как потом на свет всякие жуткие твари появляются?

— Стоять! — заорал я так, что перекрыл даже вой бурана.

— Чего тебе еще? Пошли уже, — повернулся Макс.

— Туманники! — задыхаясь, объяснил я.

— Галюны начались? — остановился рядом Ворон. — Какие, на фиг, туманники? Шевелите поршнями, пока нас здесь не засыпало.

— Сам посмотри, — указал я на размытую молочную пелену, которая уже была хорошо видна сквозь несущуюся по полю вьюгу, к вытащил из сумки испорченный Борей артефакт.

— О-й-е! — только и смог выдавить из себя Ветрицкий.

— Обойти не получится? — завертел по сторонам головой Ворон.

— Нет, они нас учуяли. — Я зажал в руке медный шар и попытался успокоить дыхание. — Когда дам команду — бегите за мной. Кто отстанет — покойник.

По мере приближения туманников меня стало колотить все сильнее. Ужас, исходивший от молочной пелены, накатывал волна за волной. Ветер стих — мы оказались в мертвой зоне. Я до боли сжал в руке медный шар, дождался — кидай же, кидай! — пока туманники не приблизились метров на пять, и лишь тогда активировал амулет. Если не сработает, нам каюк. Шар исчез в вязкой туманной пелене, из которой уже тянулись сотни прозрачных щупалец. Мы, затаив дыхание, подались назад. И что? Сначала туманники засветились изнутри, потом желтое пятно увеличилось, стало ярко-красным, и мгновение спустя из прожженной дыры вырвались клубы огня. От ударной волны заложило уши, а в глазах замелькали огненные зайчики. Взрыв проделал в пелене дыру, в которую со свистом ворвался вновь взметнувшийся ветер. Опаленные края дыры начали, судорожно подергиваясь, медленно сжиматься.

— Пошли! — крикнул я и метнулся вперед, стараясь не вдыхать мерзкую паленую вонь. Мы вбежали в разрыв и вылетели с другой стороны.

— А-а-а! — заорал и начал останавливаться Макс.

— Беги! — со всех сил толкнул я его в спину. — Сейчас они развернутся!

И мы снова побежали. Черепахи, наверное, тоже думают, что бегают. Туманники слились в одну вязкую массу и пустились в погоню. Но теперь они двигались намного медленней. Из-за чего, не знаю: во встречном ветре дело или в последствиях взрыва? Не важно, теперь у нас есть хоть какой-то шанс выжить. Главное, не останавливаться. И мы не останавливались. Вырываясь из глубокого снега, бежали вперед. Иногда я оглядывался — туманники не отставали, но пока и не приближались. Нет, надолго в таком темпе нас не хватит.

В груди начал расти ледяной комок ужаса. Давно я не ощущал своего полного бессилия. И в драке с оборотнем, и в осажденной вампирами конюшне думать было просто некогда, страх даже не мешал, а только усиливал ненависть. Но там я мог драться. Стрелять, резать, рвать зубами... А сейчас на борьбу с ужасом и паникой уходили все силы. Скоро я рухну в снег и уже не встану.

— Смотри: костер! — буквально выхаркнул из себя бегущий впереди Ворон.

— Туда! — Сил на последний рывок не оставалось, но это был хоть какой-то шанс. Шанс прожить еще пару минут.

Спотыкаясь, увязая в снегу и падая, мы выбежали к горящему на обочине дороги костру. Я ухватил за плечо Макса и рванул назад. Прочерченный вокруг костра охранный круг был пропитан такой убийственной магией, что человека прожарило бы за пару секунд.

— Пустите к костру погреться? — обратился я к закутанному в плащ человеку, который спокойно сидел у небольшого костерка.

Молчание. А туманная пелена не останавливалась ни на миг. Я уже решил, что ответа не дождаться, но тут человек взмахом руки разрешил нам подойти к костру. Охранное заклинание изменило свой оттенок, и мы заскочили внутрь. Парни тотчас в изнеможении повалились на снег. А здесь тепло: ледяной ветер огибал защитный круг. Я снова подивился мощности защитного поля. В Форте на такое, пожалуй, способны только Гадес да еще Пара колдунов из Гимназии.

— Благодарим вас за приют. — Я скинул вещмешок и опустился на него. — Если бы не вы, нам бы пришлось туго.

— Туго? — с усмешкой переспросил колдун и скинул с головы капюшон. — Да вас бы просто сожрали.

— Ну да, — не стал спорить я. — Надеюсь, мы не сильно вас стеснили.

Странное лицо. Вроде лет далеко за шестьдесят, а кожа без единой морщинки, только красная и обветренная как у человека, привычного к свежему воздуху и сильным морозам. Густые брови черные, но усы, длинные, свисающие с подбородка, совершенно седые. Что-то в его манере держаться наводило на мысль о военном пенсионере.

— Не сильно, только... — Старик посмотрел на туманников, уже окутавших защитное поле плотным покровом. Под их натиском по кругу забегали зеленовато-голубые разряды. В серых глазах колдуна мелькнула смешинка. — Только эти ваши зверушки...

— Это не наши, — выпалил Ветрицкий, обеспокоенно глядя на мелькающие искры.

— Ну, если не ваши... — Колдун ловко слепил снежок и ногтем указательного пальца вывел на нем какой-то символ. Я от удивления широко раскрыл глаза: снег моментально налился багровым сиянием. Подкинув несколько раз в ладони снежок, старик навесиком выкинул его за пределы защитного круга. Громыхнуло знатно. Языки пламени взметнулись вокруг нас метров на десять. Когда они опали, от туманников не осталось и сажи, а снег даже не подтаял. Прав я был, старичок не из простых.

— Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Жан. Можно без отчества, все равно правильно не выговорите, только заикаться начнете. — Старик взял одно из сырых поленьев и что-то чиркнул на нем коротким ножичком, вытащенным из рукава. Упавшее в костер уже сухое дерево моментально занялось огнем. — Надеюсь, интересная беседа компенсирует мое беспокойство.

Мы представились. Парни, немного отдышавшись, подсели поближе к огню.

— К сожалению, не могу ничего вам предложить на ужин — поиздержался, знаете ли, в пути, — улыбнулся Жан. — А какая причина выгнала вас в столь ненастную погоду на улицу?

— В рейде мы. — Я не сообразил выдать старую историю об охоте на серков и вытряхнул набившийся под шарф снег. А перекусить бы не помешало. Проблема в том, что Макс и Ворон свои мешки в санях оставили. — Нам до Снежных Пиков добираться, вот и торопимся. Коля, у тебя что из съестного есть?

Вербицкий полез в свой рюкзак.

— Не близко, — покивал колдун. — Не боитесь со снежными людьми повстречаться?

— Из-за них и идем. — Не углубляясь в детали, я рассказал о цели нашего похода.

— Полбанки кофе и бутылка водки, — подвел итог ревизии своего рюкзака Николай. — И печенья немного осталось.

— Водка-то откуда? — удивился Макс.

— Вчера на опохмелку дали, — смутился Ветрицкий.

— У меня была банка тушенки. — Я полез в вещмешок. Да, нехорошо получилось, что вся жратва осталась в Максовом рюкзаке. — Блин, это сгущенка!

— Ну и что мы со сгухой делать будем? — недовольно скривился Ворон. — Даже водку закусить нечем.

— Сейчас придумаем что-нибудь. — Я приложил холодную жестянку ко лбу. Точно же тушенку в мешок клал. Неужели спросонья банки перепутал?

— Что тут думать? Пить надо. — Ветрицкий свернул пробку с бутылки. — Доставайте кружки.

— Коля, давай сюда кофе. — Я вспорол жестянку ножом и, съев несколько ложек сгущенки, высыпал в банку кофе и начал размешивать.

— Ты чего делаешь?! — изумился Николай.

— Не суетись, разливай лучше. — Я добавил еще кофе и попробовал. Сойдет. — Жан, выпьете?

— Я, по-вашему, настолько сильный колдун, что даже пьяный смогу удерживать защитный барьер?

— Да, — просто ответил я и протянул ему кружку.

— Ну, если только чуть-чуть. Ваше здоровье! — ухмыльнулся старик и, не поморщившись, выпил.

— А много и нет. — Я забрал кружку — Николай налил еще — выпил и съел несколько ложек смешанной с кофе сгущенки.

Ветрицкий внимательно посмотрел на Ворона, сидевшего лицом к огню:

— Чего-то ты совсем зеленый.

— Никак отдышаться не могу, — признался тот. — Чуть легкие не выхаркал.

— Чего ж ты спортом не занимаешься? — Николай подал ему кружку с водкой.

— Тебе честно... или куда подальше не посылать? — ответил вопросом на вопрос Ворон и принюхался к водке. — Сэм жалко.

— А он занимается. Литроболом, бабсклеем и стрельбой сигарет, — заржал Макс и, забирая у меня банку со сгущенкой, спросил: — Ну как?

— Ништяк. — Я повернулся к Жану. — А вы куда, если не секрет, направляетесь?

— Тоже на север. Но дальше, чем вы. — Жан снова спрятал кисти рук в широкие рукава плаша.

— Угощайтесь. — Ветрицкий достал пачку «Петра». Ворон и Жан взяли по сигарете. Колдун щелчком ногтя заставил сигарету загореться, парням пришлось доставать из костра горящую ветку.

— На север, — поежился я. — Век бы его не видать.

— Не скажите, — затянулся дымом Жан. — Есть масса вещей, которые можно раздобыть только там.

— Например? — придвинулся к нам Ветрицкий. Макс и Ворон уселись у костра и о чем-то тихо переговаривались. Как бы они не задрыхли.

— Живая вода.

— Вода живая и мертвая? — припомнил я и процитировал слова уличного проповедника. — И упираются в небо на самой границе земли и стужи ледяные клыки. С белого льда стекает вода живая, с черного мертвая.

— Мда... Ох уж мне эта тяга к мифотворчеству, — покачал головой Жан. — Лед одинаковый, а у кого руки кривые, у того и вода мертвая.

— Вы же мимо Снежных Пиков пойдете? Или после Лудина на запад свернете? — Я поудобней пристроился на вещмешке. Блин, и как ночевать? Спальников-то нет.

— Нет, сворачивать не буду. — Жан выкинул докуренную до фильтра сигарету в костер. — Думаешь, дальше вместе пойти?

— Я — за.

— Договорились. До Снежных Пиков я с вами. — И колдун как-то задумчиво посмотрел на меня. — Дорога полна неожиданностей.

— Неожиданностей? — не сразу понял я, потом опустил взгляд на вымазанные в крови вампира штаны. И не только штаны. Ну и вид у меня! Надо будет хоть снегом попробовать почиститься. — Ага, не то слово.

— Кого это вы так?

— Да тут недалеко полный хутор вампиров, — как на духу вывалил Николай, пока я придумывал, что соврать. — Еле отбились.

— Вампиры? — засомневался колдун. — Не упыри?

— Да какое там, — махнул рукой я. А, семь бед один ответ! — Вампиры. Может, конечно, это нам так повезло, но, мне кажется, они там уже долго обитали.

— Клан?

— Думаю, да. — Я снял перчатку с правой руки и опустил ноющую кисть в снег. Ну и отдача у «кольта», чуть запястье не вывихнул!

— Царицу их видели? — с любопытством подался вперед Жан.

— Не только видели, но и личико подпортили, — засмеялся Ветрицкий.

— Кого-нибудь убили?

— А то! Троих или четверых я точно положил, — похвастался Николай. — Живучие, твари. Ему полголовы снесли, а он через пару минут живехонький!

— Плохо дело, — покрутил ус Жан.

— А что такое? — забеспокоился я.

— Пока царица не найдет того, кто ее ранил, не успокоится...

— Все, Лед, запасайся осиновыми кольями, — засмеялся Николай.

— Потом будет искать тех, кто убил ее детей, — закончил фразу старик.

Ветрицкий подавился смехом и замолчал. Что, не тянет больше о своих подвигах рассказывать? А так-то парня понять можно: многие и за десяток рейдов не повидают того, что ему за один выпало.

— Я наши ауры приглушил, — глядя на языки пламени, произнес я, — но не надолго.

— Сейчас посмотрим. — Колдун сложил щепоткой пальцы и поднял руку над головой — охранный круг мигнул синим светом. — Я взял на себя смелость подправить ваше заклинание. Теперь оно продержится не меньше недели.

— Спасибо, — от всей души поблагодарил я. Через неделю мы уже будем в Форте, пусть попробует нас там достать. Первым делом, как вернусь, про хутор куда следует доложу.

— Может, с утра пойдем на хутор и всех вырежем? — кровожадно оскалился Ветрицкий.

— С царицей даже я не справлюсь, — отказался Жан. — Вам повезло, что она после дневного сна не отошла.

— Странно. — Николай о чем-то задумался, вертя в руках последнюю оставшуюся стрелу с осиновым древком. — Вампиру полголовы снесли — и ничего. А от тоненькой деревяшки мрут как мухи.

— Аллергия, — ответил на невысказанный вопрос колдун.

— Что?!

— Вампиры пришли из другого мира. Сильные, быстрые, живучие... — Старик, о чем-то задумавшись, замолчал. — Нашпигуйте вампира свинцом — меньше чем через полминуты он, как ни в чем не бывало, встанет и вырвет вам сердце. А какие-то вещества в осине вызывают столь мощную аллергическую реакцию, что приводят к смертельному отравлению организма.

— Только осина?

— Чеснок тоже, но на него реакция не такая сильная.

— А святая вода? — продолжил перечисление Ветрицкий.

— Это тебе лучше у священника спросить, — не задумываясь, ответил Жан.

— Святая вода снимает чары, — пояснил я. — Не все, но многие, особенно нелюдьские. А если регенерация происходит за счет постоянно действующих заклинаний, их еще как-то по-умному называют...

— Резидентных? — подсказал Николай.

— Вот-вот, резидентных заклинаний, — припомнил я. — То без них вампира можно убить чем угодно. Даже голыми руками.

— Интересная теория, — усмехнулся Жан.

Теория? Странный старик. Такое рассказывает, что уши заворачиваются, а элементарных вещей не знает. Может, он из Города? Я слышал, там церковь не жалуют.

— А как вы снежок так заколдовали? — не выдержал Ветрицкий. Вот, блин, магией озабоченный. — Раз — и вместо снега огонь!

— А все просто, — усмехнулся в усы старик. — Нарисовал истинное имя огня — и дело сделано.

— И все? — развесил уши Николай.

— А больше ничего и не надо, — поняв, что нашел благодарного слушателя, продолжил разглагольствовать Жан. — У каждой вещи есть свой вневременной прообраз, если угодно, эйдос. И ключом к нему служит изначальное, истинное имя. Материя вторична: получив власть над эйдосом, с ней можно творить настоящие чудеса. Один росчерк пера — и бумага превращается в легированную сталь, одно движение руки — и лед становится пламенем. И никакой шарлатанской магии, одни законы мироздания.

— Но ведь это истинное имя еще надо узнать, — поскучнев, протянул Николай.

— Зришь в корень, юноша, — рассмеялся колдун. — Я потратил на эти исследования большую часть жизни, но теперь в моем распоряжении около четырех тысяч истинных имен.

— А можно посмотреть? — взмолился Ветрицкий. — Ну, хоть одним глазком!

— Если только одним глазком, — после минутного раздумья согласился колдун, вытащил из сумки потрепанный журнал без обложки и передал его Ветрицкому.

— Я серьезно, а вы... — Николай, обидевшись, швырнул журнал обратно — на раскрывшемся развороте мелькнула грудастая блондинка — и ушел к костру.

— Надо же, какое богатое воображение у вашего друга! — рассмеялся колдун, убирая журнал обратно. — Давно я так не веселился.

— У всех свои недостатки, — философски заметил я. А Коле не надо-таким наивным быть. Какой мастер первому встречному свои секреты выкладывать станет? Пора спать ложиться, а то голова совсем чугунная. Только кого в караул первым поставить? Макс с Вороном уже дрыхнут без задних ног.

— Ничего не могу на вашу сентенцию возразить, — усмехнулся колдун. — У меня вот шутки дурацкие.

— Не скажите. — Я рылся в своем вещмешке, размышляя об увиденном в последний час. После возвращения стоит поговорить с Гадесом. Уж больно ловко Жан заклинания плетет. Так ловко, что я магии почти не ощущаю.

— Дурацкие, дурацкие, и не спорьте. — Колдун подкинул в костер еще одно полено. И, неожиданно заинтересовавшись, выхватил у меня из руки медный шар, поднес к уху и потряс. — Оригинально. Первый раз вижу, чтобы драконий огонь так нетрадиционно использовали.

— Перекуем мечи на орала, так сказать. — Я забрал артефакт, активировал и задумался, куда бы его пристроить. На землю класть не стоит, все тепло в грунт уйдет, да и снег растает.

— А если вот так? — Колдун забрал у меня нагревающийся шар, неуловимо двинул рукой, и артефакт завис метрах в полутора над костром.

— Годится.

— Да вы ложитесь спать, я покараулю, — поплотней запахнул свой плащ Жан.

— Может, по очереди? — Мысль оставить совершенно незнакомого человека караульным противоречила всем писаным и неписаным правилам Патруля. И моему инстинкту самосохранения.

— А защитное поле кто поддерживать будет? — резонно заметил колдун. — Да ты не беспокойся. Лучших караульных, чем я и моя бессонница, не найти.

Как раз в способности колдуна не спать всю ночь я не сомневался. Меня больше волновало, как бы мне ночью горло не перерезали. Или еще чего похуже не случилось. Хотя один на один я все равно колдуну не соперник, да и часам к трем все равно срублюсь. Так что надо спать устраиваться, а то утром не встану. Вся надежда на порядочность Жана. Порядочность Жана, мой чуткий сон и подаренный Катей оберег. Негусто.

А куда деваться?

ГЛАВА 9

Проснулся я из-за холода. Скользкие щупальца стужи за ночь проникли сквозь одежду и проморозили, казалось, меня до самых костей. Все тело затекло, руки, ноги онемели, но шевелиться не было никакого желания. Единственное, чего хотелось, — сжаться в комочек, согреться и еще хоть чуточку подремать. Время действия обогревательного артефакта закончилось, и сейчас покореженный, покрытый патиной медный шар валялся в паре метров от меня. Судя по всему, сдох он совсем недавно — снег вокруг медяшки подтаял и пока не застыл, да и я окончательно не закоченел. А вот кострище уже запорошило снежком. Не думаю, что огонь потушили специально — скорее ненасытное пламя успело за ночь сожрать все запасенные Жаном дрова. Кстати, а сам-то Жан где? И парней что-то не видно. Преодолевая боль в окоченевших мышцах, я осторожно перевернулся на другой бок. Под фуфайку сразу же забрался холодный воздух, и спать расхотелось.

Вчера в темноте как следует рассмотреть место ночевки не получилось, и сейчас я с интересом огляделся. Небольшой овражек, в котором мы укрылись, был всего метрах в двадцати от дороги на Лудино. За ночь у защитного круга намело высокий вал снега. С той стороны дороги лес подходил вплотную, с этой заканчивался метров за двести до оврага. К утру ветер стих, и посеребренные инеем деревья стояли совершенно неподвижно. Дальше к Лудину начиналось поле, за ним в туманной дымке неясно виднелась стена елей и пихт. Если память меня не подводила, миновав этот лес, мы окажемся всего в паре километров от села.

— О! Лед проснулся. — Макс откусил от бутерброда и энергично задвигал челюстями, пытаясь прожевать промерзшую колбасу. — Ну, ты и здоров храпака давить.

Ветрицкий, сидя на своем рюкзаке, что-то втолковывал рассеянно кивающему Ворону. Жан вольготно устроился на расстеленном прямо на снегу коврике и листал журнал. Судя по обложке, тот самый, которой вчера предлагал Николаю.

— Ты где это бутерброд надыбал? — Я закашлялся и кое-как поднялся на негнущиеся ноги. Потом присел. Снова поднялся-присел, и так раз пятьдесят. Под конец ноги свело судорогой, связки и мышцы загорелись огнем, но мне почти удалось согреться. Онемевшей от холода оставалась только правая рука, которая к тому же неимоверно чесалась. Ничего, чешется — значит, заживает. Или Бояринов, подлюка такая, мне заразу занес? Да нет, вряд ли. В Лудине надо будет посмотреть, что там. Засунув за пояс меховушки, я зачерпнул пригоршню снега и потер лицо. Мелкие крупинки больно врезались в кожу, но тумана в голове как не бывало.

— Я ж вчера как у Федора бутерброды взял, так про них и забыл. — Макс отправил в рот последний кусок. — Правда, они в кармане за ночь смерзлись наглухо.