Чтение 20–й страницы книги ~Костры на алтарях~

- Ты сказал: «возможно». Значит ли это, что книгу никто не читал?

- Для начала ее надо найти. - Грязнов потянулся, взял со столика хрустальный бокал с красным вином и сделал небольшой глоток. - Ее похитили сразу после смерти Урзака.

Они разговаривали в комнате, больше похожей на музей: деревянные панели на стенах, картины в золоченых рамах, резная мебель красного дерева, бронзовые скульптуры. В доме Кирилла присутствовало очень мало современных примет, и, находясь в нем, трудно было поверить, что на дворе двадцать первый век.

- Ее похитили, - повторила Пэт, - а ты хочешь ее заполучить.

- Книга не должна попасть в чужие руки. - Другими словами: в любые руки, кроме его, Кирилла Гряз-нова.

- Почему?

Антиквар вновь глотнул вина.

- Современные Традиции научились ладить друг с другом, а мы для них - нарушители спокойствия. Одни боятся нас, потому что мы были самыми первыми, другие - потому что, лишившись всего, мы сумели сохранить силу, третьи - просто потому, что мы не умерли. Но все нас боятся, и все хотят добраться до наших тайн.

- Может, не следовало убивать чужих богов?

- Богам здесь не место, - отрезал Грязнов.

- Понятно. - Пэт криво улыбнулась. - И ты хочешь, чтобы возвращением книги занялась я?

- К сожалению, Олово не в форме.

Маленький слуга, способный уладить для антиквара проблему любой сложности, едва не погиб, спасая Пэт от Урзака.

Девушка не стала говорить, что еще не чувствует в себе силу, что слишком молода и неопытна - зачем? Кирилл все знает. И тем не менее предлагает ей опасное предприятие.

«Проверка? По всему выходит - да».

«Нет, дочка, это не проверка».

Грязнов превосходно читал по лицам и понимал, о чем думает девушка.

- Отправляешь меня учиться?

- Учеба - это изучение правил. А вот опыт - это изучение исключений. Я хочу, чтобы ты набралась опыта, чтобы встретилась с исключениями. - Он посмотрел на Пэт через хрусталь бокала. - Я хочу, чтобы ты отправилась во Франкфурт, нашла человека по имени Вим Дорадо и отняла у него книгу.

- Кто будет мне мешать?

«Молодец, дочка, правильный вопрос!»

- Есть другие претенденты, - не стал скрывать Грязнов. - Арабы, китайцы, возможно - вудуисты.

И все они пошлют за книгой своих лучших людей.

«А ты - меня».

Молодую, неопытную и не чувствующую силу.

- Лучшим человека делают не сверхспособности, а ум, - наставительно произнес Кирилл. И постучал себя пальцем по лбу: - Мозги.

- Чего будут стоить мозги, если я встречусь лицом к лицу с кем-нибудь вроде Урзака?

- А ты не встречайся. Придумай, как выполнить поручение, не вступая в открытый бой. Любой воин рано или поздно встретится с тем, кто сильнее его. Не будь воином. Будь полководцем.

- Хороший совет.

- Лучший из тех, что ты могла услышать. Битвы выигрываются до того, как начинают говорить пушки. Задолго до.

- И тем не менее что будет, если моими противниками окажутся люди, подобные Урзаку?

- Посмотришь на них в деле взглядом обычного человека, так сказать. Ведь в следующий раз тебе придется с ними сражаться.

У него на все был ответ.

- А если я погибну?

- Я буду разочарован.

«Мерзавец!»

«Маленькая трусишка!»

Но Грязнов подумал не зло и, уж конечно, без презрения. Он прекрасно понимал, что девушке, несмотря на ее любовь к риску, трудно решиться на это предложение. Схватка с Урзаком еще жива в памяти Пэт, она порождает неуверенность в собственных силах. Именно поэтому Кирилл хотел отправить дочь во Франкфурт: если сейчас не избавить ее от засевшего глубоко внутри страха, он останется с Пэт навсегда.

И все усилия пойдут прахом: лидер должен знать, что такое страх, но не должен его испытывать.

- Я буду действовать одна?

«Решилась?»

- Да, - подтвердил Грязнов. - Ты будешь сама принимать решения и сама воплощать их в жизнь.

Пэт не очень хорошо понимала, что именно заставило ее согласиться. Но одно девушка знала точно: она скорее умрет, чем покажет Кириллу свою слабость.

- Но как я найду Дорадо? Здесь нужен опыт.

- У тебя будет помощник. - Кто?

- Есть одна кандидатура. - Грязнов широко улыбнулся. - И тебе она известна…

* * *

АНКЛАВ: ФРАНКФУРТ

ТЕРРИТОРИЯ: ZWIELICHTSVIERTEL

ОТЕЛЬ «ВЕНЕЦИЯ»

ИНОГДА ОСТАЕТСЯ ТОЛЬКО ЖДАТЬ

- Ребята из Триады очень злы, боюсь даже представить, что они сделают со мной, если узнают…

- А ты не представляй, Шамиль, не надо, - посоветовал Кодацци. - Ты расскажи, что знаешь, и все.

- Тебе легко говорить, ты далеко, - проворчал осведомитель.

Он мог ныть еще очень долго, поэтому Чезаре добавил в голос металла:

- Расскажи, что случилось «У Изольды».

К счастью, у него была возможность надавить на пугливого осведомителя. Кодацци знал о Шамиле нечто такое, что заставило мелкого мюнхенского жучка вздохнуть и ответить:

- Стрельба случилась. Шестерых поднебесников положили.

- Кто положил?

- Триада молчит, но люди говорят, что на косоглазых наехали вудуисты.

«Вся компания в сборе, - беззвучно ухмыльнулся Кодацци. - Но как китайцы и негры умудрились выйти на «Изольду»? Есть о чем подумать…»

- Что слышно о Хале?

- Она ушла.

- Уверен?

- Абсолютно, - подтвердил осведомитель. - Ву-дуисты китайцев положили, а Хала тем временем в окно и в канализацию через Изольдову норку. Люди слышали, как вудуисты потом бесились во дворе.

- А что поднебесники?

- Всю ночь на ушах стояли, - с готовностью ответил Шамиль. - Тут вообще такое началось! Полицейские приехали, начались допросы. Кого отпускали, тех сразу китайцы забирали. И по всему району шныряли…

- Спасибо, Шамиль, я все понял.

- За спасибо можно только на ногу кому-нибудь наступить, - сварливо отозвался осведомитель.

- Не волнуйся, кину тебе пару динаров на счет, - пообещал Кодацци и отключился.

«Китайцы и вудуисты…»

В том, что между ними произошла перестрелка, не было ничего необычного. Все-таки ребята идут по одному следу, даже если пока и не догадываются об этом. Но как им удалось выйти на Халу? Дорадо привел хвост? Или успел кому-то продаться?

«Нет, - покачал головой Чезаре, - ни то, ни другое».

О том, что Дорадо в деле, еще никому не известно, его имя всплывет чуть позже, и первым на него выйдет Европол. Вот если бы «У Изольды» столкнулись китайцы и арабы, можно было бы предположить, что полицейские оказались умнее, чем рассчитывал Кодацци, но там были вудуисты…

«Да и не стали бы за ним следить! Взяли бы при первой возможности, вкололи какую-нибудь химию и узнали все, что нужно».

Если за Дорадо и был хвост, то появился он в результате случайности или рокового совпадения.

Еще меньше Кодацци верил в то, что Вим успел продаться. В таких случаях нужно знать, с кем договариваться, а до визита к «Изольде» у Дорадо не было никакой информации.

«Получается, искали Халу, точнее - меня. Получается, я где-то наследил…»

В последние годы Чезаре зачастил в Мюнхен и, похоже, примелькался. Да и Хала - девушка, мягко говоря, с броской внешностью. Ничего удивительного в том, что их вычислили. И китайцы, и вудуисты наверняка подняли на ноги всех своих осведомителей.

«А ведь это моя ошибка, - признался себе Кодац-ци. - Я должен был учесть вероятность такого развития событий.

Хорошо еще, что на Халу не вышли до того, как к ней заявился Дорадо…

Но почему она до сих пор не позвонила?»

Вариантов два: либо ее все-таки взяли, либо обложили настолько крепко, что девушка не может добраться до конспиративной квартиры. Вероятность и того, и другого варианта одинакова, но верить хочется во второй, потому что…

Потому что Чезаре очень не хотелось отказываться от первоначального замысла. Похитителем книги должны считать Дорадо! Почему? Потому что только это гарантирует Кодацци спокойную жизнь, ибо, если китайцы и вудуисты узнают, что он их предал, они не успокоятся, пока не отомстят. Если же выяснится, что книгу действительно взял другой dd, они забудут о Кодацци и начнут прорабатывать Дорадо, который… Который должен исчезнуть сразу после аукциона. Именно исчезнуть: ни у китайцев, ни у вудуистов, ни у арабов не должно быть доказательств его смерти. В этом случае проигравшие подумают, что Вима спрятал победитель аукциона, а победитель, в свою очередь, решит, что dd оказался чрезвычайно ловок.

И круг замкнется.

«Стоит ли отказываться от плана после первой же осечки?»

Все зависит от того, насколько она серьезна и к каким последствиям способна привести. А понять это можно, только получив более полную информацию. И тогда уже делать выводы: продолжать игру или воспользоваться новым планом, появившимся после того, как Чезаре пролистал похищенную книгу. Планом, основой которому послужили два обгоревших листочка, вложенные Урзаком в книгу, а теперь переместившиеся в тонкую металлическую папку, покоящуюся на дне дорожной сумки. Два листочка, в ценности которых Кодацци не сомневался. Другое дело, что доставать их пока рано.

«Надо ждать…»

* * *

АНКЛАВ: ФРАНКФУРТ

ТЕРРИТОРИЯ: ZWIETICHTSVIERTEL

ДОХОДНЫЙ ДОМ КАЧИНЬСКОГО

ЛЮБАЯ ПЕШКА МЕЧТАЕТ СТАТЬ ФЕРЗЕМ

То ли Европол действительно был насквозь прогнившей структурой, то ли подсуетился не желающий затягивать дело Кодацци, но факт оставался фактом: в течение двух часов Дорадо позвонили еще три покупателя. В отличие от арабов, они не угрожали, а говорили с Вимом сухо и спокойно, по-деловому.

«Сколько вы хотите?»

«Книгу получит тот, кто больше заплатит».

«Когда мы должны дать предложение?»

«О времени аукциона я сообщу дополнительно. Готовьтесь».

Прикидывайте, сколько вы готовы заплатить за обладание раритетом. Советуйтесь с начальством, обдумывайте…

Кодацци говорил, что аукцион следует провести как можно быстрее, но Вим не торопился: ему нужно было время, чтобы найти способ спастись.

Франкфуртский район Zwielichtsviertel являлся аналогом московского Болота: смешанная зона, в которой более-менее мирно уживались представители всех населяющих Анклав этнических групп. Кальян-ные рядом с пиццерией, китайская речь из открытых мобилей и смеющиеся индусы на лавочках, рисованные вывески на немецком и неоновые иероглифы. В маленьких заведениях продавали все, начиная от зажигалок и заканчивая наркотиками и краденым оружием, а больших магазинов в Zwielichtsviertel отродясь не водилось - район считался небезопасным, и поэтому владельцы транснациональных розничных сетей его избегали. И еще в Zwielichtsviertel не было храмов. Никаких. Ни церквей, ни мечетей, ни пагод. Хочешь помолиться - отправляйся на территорию единоверцев и молись. А здесь не надо. Здесь территория всех богов. Или наоборот: территория, свободная от богов. Как хочешь, так и называй.

Храмы - лишний повод для недоразумений, а потому в Zwielichtsviertel решили от них отказаться.

- Давно не виделись!

Парень, открывший Дорадо дверь, был невысок ростом, довольно молод, но уже начал расплываться: искусственный шелк рубашки подчеркивал лишние складки на боках и выделял округлившийся живот, казавшийся еще большим на фоне впалой груди. Ремень, что поддерживал брюки, был застегнут отнюдь не на последнюю дырочку.

- Три месяца.

- Четыре.

- Правильно, - кивнул Вим, быстро проведя в уме нехитрые подсчеты. - Четыре.

- У меня память, словно у машины, - похвастался Свистун и заливисто расхохотался, обдав гостя тяжелым запахом соевого пива - судя по всему, он только что принял пару банок дешевого пойла. - Ты же знаешь.

- Лишний раз в этом убедился, - улыбнулся До-радо и тут же насторожился: из глубины квартиры послышался ленивый женский голос.

- Кто притащился?

- Это ко мне, - отмахнулся парень.

- Подружка? - негромко спросил Вим.

- Не волнуйся, Дитер, Чика нормальная метелка и в курсе моего бизнеса.

В этом доме Дорадо знали как Дитера. Просто Дитера - человека без фамилии и без прошлого. Вим был знаком со Свистуном шесть лет, но это ведь не повод для откровений, правда? Как говорится, меньше знаешь, дольше живешь.

- Можно войти?

- Давай.

Свистун был мелким ломщиком, свободным машинистом, не чурающимся никакой работы и живущим в ожидании Очень Серьезного Дела, которое позволит ему крупно разбогатеть - в это Свистун верил свято - и «покончить со всем этим дерьмом». Пока же ломщик ютился в малюсенькой двухкомнатной квартире цокольного этажа потрепанного доходного дома, таращился через расположенные под потолком окошки на ноги прохожих и ломал всякую дребедень: порносайты, домашние коммуникаторы и бортовые компьютеры угнанных местными бандитами мобилей. Сорок Два, которого Вим в свое время попросил разузнать о Свистуне, сообщил, что подготовка у парня неплохая, а к крупным делам его не подпускают из-за репутации балбеса и болтуна. Свистун любил потрепаться, но Дорадо, оставшийся без поддержки машинистов, решил рискнуть и обратиться к давнему знакомцу.

- Слышал, что нейкисты вчера устроили? - по интересовался ломщик, тщательно закрывая входную дверь. - Остановили половину Исламского Союза и Китай! Едва не обрушили, чтоб его!

- Из-за чего сыр-бор? - с нужной долей безразличия в голосе осведомился Вим.

- Говорят, Европол и поднебесная безопасность какого-то крутого ломщика достали, вот нейкисты и отомстили.

- За какого-то ломщика?

- Правоверные нейкисты - это сила, - наставительно ответил Свистун. - Мы не любим, когда нас достают.

«Ну, конечно: «Мы не любим!» - Дорадо едва сдержал смех. - Трепло. Черт бы тебя побрал, Свистун, какое же ты трепло! Но других вариантов у меня нет. Ты хоть и болтун, но доверять тебе можно».

Вим вошел в комнату первым. Шесть коммуникаторов, «раллер» на столе, гудящие системные блоки. Сканер. Полуразобранный полицейский наноскоп. В углу всякий хлам, среди которого Дорадо разглядел корпуса от карманных коммуникаторов, платы и несколько небольших мониторов от бортовых компьютеров.

А в кресле, положив ноги на стол, развалилась метелка.

- Привет! Я - Чика-Мария.

- Моя девушка, - пояснил Свистун.

Мог бы и не уточнять.

Красавица ломщику досталась еще та. Руки татуированы по самое не балуйся, цветные картинки тянутся от пальцев до шеи: череп и мадонна, китайский дракон и рыцарский кинжал, древняя физиономия Че, какие-то надписи. В один узор не сплетаются - слишком разные, слишком яркие, но и каждая по отдельности не смотрится. В ушах - огромные круглые сережки из дешевого золота, пара безвкусных колец на пальцах, железяки в носу и нижней губе. При этом лицо симпатичное, черты правильные, европейские, с небольшой примесью восточной крови. Фигура неплохая: серый топ облегает упругие выпуклости, открытый живот еще не дряблый, скрытые дешевыми джинсами ноги достаточно длинные… А вот в голове, похоже, полная каша.

- Тебя как зовут? - спросила девица, делая глоток пива.

- Дитер.

- Откуда ты взялся, Дитер?

- Из другой жизни.

По сути, это было правдой.

- Дорогая, не приставай, - попросил ломщик, доставая себе баночку соевой отравы. - Угостишься?

- Нет, - качнул головой Дорадо.

- Ну, конечно, у вас дело! - с вызовом бросила девица. - Наверняка очень важное! Динаров этак на пятьдесят. - И презрительно скривила губы: - Мне уйти?

Свистун хотел что-то сказать, но Вим опередил машиниста:

- Тебе заткнуться! - велел он, по-хозяйски про ходя в комнату.

От неожиданности Чика-Мария даже поперхнулась.

- Что?!

- Ты чем по жизни занимаешься? - через плечо поинтересовался Дорадо. - Девушкой Свистуна работаешь?

- Иди в задницу, козел! - Чика-Мария вскочила на ноги. - Свистун! Или ты набьешь ему морду, или между нами все кончено!

- Черт! - Ломщику не хотелось терять ни клиента, ни подружку. - Ребята…

- Так чем ты занимаешься? - продолжил Дорадо, разглядывая выставленную на столе аппаратуру.

- У нее бизнес, - сообщил Свистун. - Как у всех здесь. Она много кого знает.

- Это правда? - Вим резко развернулся и в упор посмотрел на девушку.

- Да, - нехотя ответила та.

Видимо, динары, о которых она столь презрительно отозвалась несколько мгновений назад, все-таки не были лишними.