Чтение 20–й страницы книги ~Воины Ультрамара~

Наконец ему удалось вывернуться из-под когтей монстра, и клинок вонзился в плоть тиранида. Охранник взвыл и упал на одно колено, загоняя лезвие еще глубже. Уриэль выдернул меч и ударил снова. На этот раз он почти рассек противника пополам. После короткой агонии охранник умер, а мелкие существа со всех ног ринулись к трупу, чтобы переработать его в пищу для королевы. Уриэль шагнул к своей цели, и к нему присоединился Пазаниус. Меч сержанта был залит ихором тиранидов, а посеребренная рука лишилась брони.
Брат Дамиас сражался с присущей ему ловкостью и умением. Его силовая перчатка помогала собрать кровавый урожай и в этой битве. Хенгист разил врагов с исступлением, которым славился и он, и весь его Орден, а Пелантар очередями зарядов уничтожал кладки яиц и разрывал толстую хрящеватую трубу, свисающую со стены.
Три огромных монстра преградили путь Космодесантникам. Все они были такими же великанами, как и тот, которого только что прикончил Уриэль.
Дамиас и Хенгист поспешили на помощь к Уриэлю и Пазаниусу.
— Ну что, по старинке? — задыхаясь, спросил Дамиас. — Пазаниус, Хенгист и я постараемся сдержать охранников, а ты отправляйся к королеве!
Уриэль кивнул, и все четверо ринулись вперед.
Пелантар разгадал их намерение и стал тщательно целиться в гигантов-охранников. Он успел сделать два выстрела, но даже освященные заряды Караула Смерти не причинили монстрам никакого вреда — обе пули отскочили от хитиновых панцирей.
Пелантар на долю секунды забыл о собственной безопасности, и враги не замедлили этим воспользоваться.
Раздался резкий щелчок клешни, и тяжелый болтер вылетел из его рук, а самого Пелантара подняла в воздух когтистая лапа. Он сражался до последнего, нанося удары кинжалом, но все было напрасно. С оглушительным ревом монстр разорвал Пелантара на две части и бросил под ноги, на съедение мелким существам.
Гиганты, отразившие выстрелы Пелантара за мгновение до его гибели, были лишь слегка оглушены ударами, но Дамиас и Пазаниус все же решились их атаковать. Одного из них охватило пламя огнемета, а броню второго пробил сгусток энергии от перчатки Дамиаса. Хенгист подбежал к Пазаниусу, и вдвоем они бросились на горящего тиранида.
Уриэль стремился добраться до раздутого живота королевы. Но прежде ему требовалось уничтожить последнего охранника, который преграждал путь к конечной цели. Верхние конечности чудовища клацнули когтями и чуть не отхватили голову Уриэля, но он пригнулся и поднырнул под громадные лапы. Капитан стал карабкаться по телу врага, опираясь на выступающие края хитиновых пластин. Тиранид подпрыгнул в безуспешной попытке сбросить с себя отчаянного смельчака, но неловко повернулся и разодрал себе бок своими же когтями. Уриэль продолжал подниматься. Зубы нижней челюсти чудовища пробили его нагрудник и вырвали из тела кусок мышцы, величиной с кулак. Уриэль взвыл от боли, но лишь крепче вцепился в ребра тиранида. Наконец он подтянулся на краях наплечных хитиновых пластин и вонзил меч в шею твари. Черная жидкость хлынула фонтаном, гигант издал отчаянный вопль и содрогнулся в предсмертной агонии. Спазмы мощного пришельца намертво зажали меч Уриэля.
Не дожидаясь, пока гигант-охранник рухнет, Вентрис оттолкнулся от упругой стены и сумел вцепиться в жесткую шкуру королевы роя. Орды созданий-падальщиков набрасывались на него, пока он лез наверх, впивались в тело, цеплялись за доспехи, даже забирались внутрь в прорехи брони. От одного этого Уриэль с трудом держался на боку исполинского создания.
Болеутоляющие средства уже почти не действовали, и раненая грудь горела огнем. Уриэль кое-как отмахнулся от падальщиков, достал из кобуры пистолет Криптмана и прижал к животу королевы роя. Он почувствовал, что больше не сможет удерживаться за шкуру этого создания, а потому сразу же спустил курок.
В лицо ему ударил залп непереносимого жара — оружие хрудов активировалось и послало в толщу тела королевы луч огня, более горячего, чем пламя зарождающейся звезды. Спустя долю секунды сработал механизм выстрела, пистолет вздрогнул в руке Космодесантника, и заряд генного яда проник в тело производительницы тиранидов по пробитому огнем каналу.
Уриэль выронил пистолет, затем его пальцы разжались и выпустили шкуру чудовища. Он не удержался и упал прямо на покрытый слоем густой слизи пол. Едкая жидкость попала в открытую рану на груди, Уриэль закричал от боли. Он перекатился в сторону, подминая под себя падальщиков, и попытался подняться. В это время Дамиас добивал своего противника сокрушительными ударами кулака в силовой перчатке. А вот Паза-ниус висел высоко в воздухе, подхваченный разъяренным врагом, тогда как Хенгист наносил удары по ногам чудовища, но гигант никак не реагировал на его атаки. Уриэль потянулся за своим мечом, но вдруг вспомнил, что клинок остался в теле убитого монстра.
Он посмотрел на злобно шипящую голову королевы роя, и внезапно душу его охватило отчаяние.
Генетический яд не действовал.
Они проиграли.
Траск поднял рюкзак, и ею содержимое посыпалось на ступени сверкающим драгоценным дождем. Уродливо раздувшееся лицо бандита исказилось от ярости и злобы.
Он снова ударил Снежка ногой по лицу, потом по ребрам.
— Ты глупый ублюдок! — крикнул он. — Неужели ты и в самом деле рассчитывал, что я проглочу все то дерьмо, которым ты меня пичкал? Я потратил на тебя два года, и это все, что мне причитается?!
Снежок открыл глаза. Пелена боли застилала глаза плотным туманом. За криком Траска он услышал, как несколькими этажами ниже дверь не выдержала натиска пришельцев. Он прислонился спиной к стене и попытался встать на ноги. Траск снова замахнулся, но Снежок откатился в сторону.
Ударившись о камень, Траск взвыл от боли, но опомнился раньше, чем Снежок смог что-то предпринять. Он только сумел слегка коснуться Джонни. Великан был еще жив. Потерял много крови, но дышал.
Джонни не протянет долго, если Снежок не справится с Траском.
Снизу послышались визг и отвратительный скрип, и Снежок представил, как тираниды в спешке топчут друг друга, стремясь добраться до верхних этажей. Он пошарил рукой около тела Джонни и мысленно улыбнулся, нащупав пальцами металл и дерево. Затем он повернулся и посмотрел на Траска. И внезапно все встало на свои места. Красная опухоль на лице бандита сочилась гноем, и Снежок понял, что одинокое чудовище, напавшее на колонну беженцев, впрыснуло Траску какое-то вещество, которое своим запахом привлекало остальных пришельцев, словно мух на дерьмо.
Снежок не мог не улыбнуться точности своей метафоры.
— Над чем ты смеешься? — спросил Траск, перезаряжая ружье.
— Так это ты, парень. Это за тобой они охотились все это время.
— Что?! — воскликнул Траск, но Снежок уже успел развернуться и поднять винтовку Джонни.
— Вы хотели его получить? — крикнул он приближающимся пришельцам. — Так получайте!
Снежок нажал на курок, и от чудовищной отдачи сломалось еще одно ребро. Выстрел отбросил Траска назад. Верхняя часть его туловища просто разлетелась от попадания пули такого крупного калибра. На ступени рухнула сплошная окровавленная масса Тираниды были уже близко, но их задержали останки тела Траска. Пришельцы не могли пропустить источник привлекающего их запаха.
Пока чудовища рвали тело бандита на мелкие кусочки, Снежок оперся на винтовку и сумел встать на ноги. Интересно, сможет ли он поднять Джонни? Но главарь Ночных Негодяев тотчас отбросил эту идею как невыполнимую.
Сверху послышались звуки чьих-то шагов, и Снежок облегченно рассмеялся, завидев Лекса и Тигрицу.
— Что здесь творится? — воскликнула девушка.
— Потом, — бросил Снежок и, стараясь справиться с болью, заковылял вверх по ступеням.
Тигрица и Лекс вдвоем сумели поднять Джонни, и потрепанная четверка преодолела последний пролет лестницы. Снежок даже не мог себе представить, что так обрадуется пребыванию в госпитале.
— А где Сильвер? — спросил он.
— Она в безопасности, — ответила Тигрица и подтолкнула его вперед. — Пошли, пошли, вход в пещеры уже недалеко. Надо выбираться из этой преисподней.
— Самая хорошая идея за весь сегодняшний день, — согласился Снежок.
В строю осталось менее двух десятков Космодесантников. Героизм, о котором Леаркус до сих пор только читал в исторических трудах, помог им продержаться еще сорок минут, но конец неумолимо приближался. Перепуганные солдаты из отряда самообороны Эребуса смотрели за их последней битвой со стены, граничащей с Шестым Кварталом, и ничем не могли помочь. Да Леаркус и не хотел их помощи.
Это была славная битва, лучший способ закончить свой жизненный путь для каждого верного слуги Императора. Леаркус и капеллан Астадор сражались спиной к спине со всей ловкостью и умением, на которые только были способны.
Гора из сотен тел пришельцев окружала Космодесантников, продолжавших борьбу, подобно героям из древних легенд.
Еще один воин пал, разорванный когтями пришельца, и Леаркус почувствовал, что душа мученика вселилась в его тело. Он обрушил смертельный удар на голову очередного врага и запел. Запел протяжный гимн времен зарождения Империума, боевой гимн, способный воодушевить сердце каждого, кто его слышал.
Астадор подхватил песню, и вскоре все Космодесантники присоединили свои голоса к их пению, и гимн во славу Императора возносился к небесам, а тираниды продолжали сжимать кольцо, жаждая крови людей.
Пазаниус ударил тиранида тяжелым ботинком, череп монстра раскололся и мозг брызнул во все стороны. Хен-гист наконец преодолел крепкую броню и рассек мышцы живота. Когти чудовища разжались, выпустив доспехи Пазаниуса, и он с громким всплеском упал на пол.
Уриэль увидел золотую рукоять своего меча, торчащую из трупа охранника, и потянулся к ней. Единственное, чего ему в этот момент хотелось, так это погибнуть стоя, с оружием в руке. Едва передвигая ноги, Уриэль добрался до меча, освободил клинок и поспешил к Пазаниусу и забрызганным ихором тиранидов Дамиасу и Хенгисту.
Четверо Космодесантников встали в круг, лицом к врагам, готовые биться до последнего вздоха и погибнуть, как подобает людям. Обнажив клыки и выпустив когти, злобно шипящие тираниды окружили воинов.
Внезапно сильнейшая дрожь сотрясла пещеру, а позади Уриэля раздался звериный вой, полный непереносимых мучений. Мелкие существа в ужасе попрятались в свои укрытия. Глотка королевы роя, молчавшая сотни лет, неожиданно издала душераздирающий вопль боли.
Исполинская туша содрогнулась в конвульсиях, кладки яиц и личинки, висящие на стенах, мгновенно сорвались вниз. От сильнейшего Потрясения в беспорядке попадали на пол зародыши. На животе производительницы разверзлись все возможные отверстия, и оттуда появились невообразимые наросты. Тело королевы словно кипело под толстой шкурой и покрывалось рябью. Генный яд Магистра Локарда запустил процесс неконтролируемой эволюции с невиданной силой.
Этот процесс, распространенный в совокупном сознании тиранидов, составляющих маточный корабль, затронул всех до единого обитателей репродуктивной камеры, и они подхватили душераздирающий крик агонии. Все организмы стали сотрясаться в безудержных судорогах, не в силах справиться с неистовой мутацией.
Уриэль видел, как под воздействием генетической атаки выгибаются их тела, как появляются и исчезают чудовищные наросты, слышал хруст ломающихся костей.
— Оно работает! — закричал Уриэль, когда из отверстий в стенах брызнули раскаленные добела соки, а с потолка тяжелыми кляксами стала падать густая слизь.
— Да, работает, — согласился Пазаниус, бережно прижимая к груди искалеченную руку. — Но лучше бы нам отсюда поскорее выбраться, пока и нас не затронул этот процесс, Космодесантники поспешно покинули репродуктивную камеру, а вслед им неслись пронзительные крики гибнущих тиранидов.
Уже на выходе из пещеры Уриэля охватило чувство облегчения: он сделал правильный выбор, взяв на себя руководство этой миссией.
Он не мог видеть, как со спины королевы роя сорвался огромный шип и пронесся через всю пещеру. Двухметровое копье пробило спину капитана и вылетело через грудь, унося с собой частицы его плоти и обломки керамита.
Зазубренный шип вонзился в содрогающийся пол перед Уриэлем.

Сраженный приступом боли, не сравнимой ни с какими прежними ощущениями, он упал на колени.
— Уриэль! — закричал Пазаниус.
Вентрис опустил голову и посмотрел на рану. Странно, но крови почти не было. Вокруг выходного отверстия образовалась твердая красная корка. Уриэль ощутил страшную слабость, в левом боку разлился огонь, быстро охвативший все тело.
Пазаниус поднял командира на ноги.
— Дамиас, ты здесь единственный апотекарий, помоги ему!
Уриэль чувствовал, как слабеет его зрение, а руки и ноги словно наливаются свинцом.
Он ничего не мог понять. Ему приходилось получать раны и пострашнее этой, но он никогда не переживал таких странных ощущений. В углу визора появился тревожный сигнал о нештатном замедлении пульса.
— Кости Коракса, — пробормотал Дамиас — Это бактериальный вирус, поражающий кровяные клетки. Он заблокировал систему регенерации, и теперь кровь во всем теле сворачивается.
— Так сделай что-нибудь! — потребовал Пазаниус. Уриэлю казалось, что их голоса отдаляются, и он попытался открыть рот, но в этот момент зрение окончательно отказало, а заполненное свернувшейся кровью сердце перестало биться.
Глаза закрылись, и боль исчезла.
Леаркус зарубил очередного тиранида и запел следующий куплет, но в этот момент заметил, что атака пришельцев ослабевает.
По сути они совсем перестали нападать.
Тираниды корчились в агонии, а их пронзительные вопли стали невыносимо громкими. Леаркус увидел, что враги кидаются друг на друга и рвут в клочья своих собственных собратьев. Площадь заполнилась бьющимися в судорогах чудовищами, неспособными пережить шок после гибели Совокупного Разума.
Толпы тиранидов разбежались по улицам и переулкам Пятого Квартала с безумным воем. В безудержной жажде крови они слепо набрасывались на себе подобных.
Не дожидаясь, пока несколько самых крупных созданий сумеют восстановить контроль, шестнадцать оставшихся в живых Космодесантников бросились в атаку. Тираниды не могли оказать достойного сопротивления и истреблялись без всякого милосердия.
Кровавая бойня продолжалась до самого вечера. Защитники Эребуса с ликованием наблюдали, как пришельцы, еще недавно угрожавшие целому миру, рвали друг друга на части.
С приходом ночи значительно похолодало, и орды тиранидов погибли, поскольку были неспособны перенести такой мороз, а указаний отыскать укрытие больше не поступало.
Впрочем, крупные особи, относительно способные к самостоятельным действиям, выжили. Они сбились в стаи, подобно диким зверям, и попрятались в самых теплых местах разрушенного города.
Ночная темнота укрыла Тарсис Ультра, и только тогда в небе появился огонек, возвещавший о возвращении потрепанного «Громового Ястреба».
ЭПИЛОГ
Пазаниус сидел на обломке городской стены, примыкающей к Пятому Кварталу, и смотрел на белую равнину перед разоренным Эребусом. Он снял боевые доспехи и облачился в простой синий хитон из грубой ткани. Серебряную руку он по привычке прижимал к груди. В небе над его головой засверкали огни транспортного судна. Корабль прилетел из другого разоренного города и, без сомнения, тоже не принес хороших известий.
Шесть дней прошло после их возвращения с маточного корабля, и большую часть времени Пазаниус провел в молитвах. Он возносил небесам благодарность за победу в войне и скорбь по убитым товарищам. Так много воинов полегло на полях сражений, так много молитв надо было прочесть… В огромном Мозаичном Зале горели свечи по каждому погибшему, по каждому пропавшему без вести, и светящийся хрустальный купол дворца был виден с дальнего края долины.
Одним из самых почитаемых героев среди павших стал Себастьен Монтант. Его пронзенный шипами труп был обнаружен под обломками той самой стены, у которой сейчас сидел Пазаниус. Тело обер-фабрикатора было помещено в саркофаг и покоилось в Имперском Дворце. Священники Тарсис Ультра уже заговорили о причислении Монтанта к лику святых. Каждому было ясно, что пройдет немного времени и Себастьен будет признан святым. Пазаниус не мог удержаться от улыбки, представив, как обрадовался бы Монтант такой идее. Святой Себастьен. Звучит неплохо.
Полковника Стаглера обнаружили его солдаты на вершине целого холма из трупов тиранидов. Его замерзшее тело было расколото на части. Солдаты Корпуса Смерти не станут долго оплакивать своего командира — он умер подобно Крейгу, и этого было достаточно.
После гибели полковника Стаглера и полковника Рабелака командование над объединенными силами самообороны Эребуса временно перешло к майору Арие-су Сатриа до тех пор, пока не будет назначен офицер более высокого ранга. А до этого времени осталось недолго. После уничтожения маточного корабля Тьма покинула пределы варпа вокруг Тарсис Ультра, и поток телепатических сообщений хлынул через тех астропа-тов, кто не сошел с ума от дьявольских псионических помех тиранидов.
Через неделю ожидалось прибытие кораблей Имперского Флота. Величественные крейсеры и огромные транспорты доставят сюда свежее пополнение, которое восполнит потери защитников.
Мортифакты покинули планету еще вчера. Капеллан Астадор предложил забрать с собой останки павших Ультрамаринов, чтобы похоронить их в Галерее Костей Базилики Мортис. Леаркус, Взявший на себя командование Четвертой Ротой, отклонил его предложение вежливо, но решительно.
Инквизитор Криптман и воины Караула Смерти до сих пор прочесывали руины в поисках оставшихся тиранидов. Они были нужны Магистру Локарду. Созданный им генный яд мог воздействовать только на одну рой-флотилию, так что расу тиранидов предстояло изучать еще долго…
Команды добровольцев занимались очисткой города от чудовищ, укрывшихся в руинах зданий и пещерах на склонах ущелья. Угроза гибели этого мира рассеялась, но Пазаниус знал, что тираниды принесут его жителям еще немало хлопот: опыт войны на Ихаре IV многому научил сержанта.
С горных вершин подул холодный ветер. Пазаниус разжал кулак правой руки. Серебряные пальцы сверкнули былой красотой.
Многие техножрецы высказывали свое восхищение работой мастера, который восстановил биомеханическую руку сержанта после схватки на маточном корабле.
Пазаниус зябко поежился и спрятал руку в складках хитона.
Он ничего не мог ответить по этому поводу, поскольку никакого мастера не было.
Рука восстановилась сама собой.
Первой в сознании появилась боль. Он решил, что это хороший признак: по крайней мере он еще жив.
После долгого обморока открыть глаза оказалось совсем не просто. Он поморгал, заново привыкая к свету, и попытался подняться, но так и остался лежать на спине, лишь слегка повернул голову.
Уриэль очнулся на жесткой кровати в Палате с каменными стенами и сводчатым потолком. В помещении было тепло, а мозг приятно затуманивали обезболивающие лекарства. Он откинул простыню и осмотрел свое перебинтованное тело. Грудь крест-накрест пересекали шрамы, и кожа еще зудела после недавнего хирургического вмешательства. Что бы с ним ни произошло, ему крепко досталось.
В течение нескольких часов он то приходил в сознание, то снова впадал в небытие, пока не почувствовал, что кто-то присел у кровати и ввел ему в вену иглу капельницы. Уриэль попытался заговорить, но с губ сорвались какие-то невнятные хрипы.
— Тебе еще некоторое время будет трудно говорить, Уриэль, — произнес знакомый голос.
Уриэль узнал голос апотекария Селенуса.
— Что произошло? — с трудом сумел выговорить капитан.
— Тебя поразили отравленным оружием. Яд, вызывавший свертывание крови, блокировал работу компенсационной системы. Сердце остановилось, оно не в состоянии перекачивать такую густую жидкость. Наступила клиническая смерть, но воины Караула Смерти вовремя доставили тебя на корабль, где апотекарий Дамиас впрыснул усиленную дозу антикоагулянтов, чтобы разжижить кровь, да к тому же сделал переливание. Пазаниус чуть не угробил себя, отдав столько крови, что тебя успели привезти на Тарсис Ультра. Тебе повезло, что с тобой был такой преданный друг.
Уриэль кивнул и задумался, но вскоре снова потерял сознание. Очнувшись, он увидел, что рядом с кроватью сидит человек в форме отряда самообороны Эребуса. Руку его поддерживала перевязь, а к груди был приколот значок Космодесантника.
— Ты проснулся. — Человек встал и протянул ему руку.
— Да, — хрипло сказал Уриэль. — А ты?…
— Я — Павел Лефорто. Ты спас мне жизнь тогда в окопах.
Уриэль улыбнулся, узнав мужчину.
— Как помнится, ты тоже спас мне жизнь.
— Да ну, мне просто повезло с гранатометом. В любой другой день я просто разнес бы тебе голову, — признался Павел.
— Все равно, спасибо.
— Рад, что ты выжил, капитан Вентрис. Я зашел поблагодарить тебя, а теперь мне пора возвращаться в отряд. Как понимаешь, у нас еще много работы, — сказал Павел.
Он вытянулся по стойке смирно и вышел из комнаты.
Уриэль проводил его взглядом и вспомнил о семейном снимке, который тот сжимал в госпитале.
Когда Павлу придет время умирать, он оставит наследство в памяти своей жены и в своих детях, и это станет неопровержимым доказательством его существования и служения в меру его сил великому Императору.
А что оставит после себя брат-капитан Уриэль Вентрис?
Долгие годы служения Императору и всему человечеству, хотя он больше и не является его частью?
Он смутно помнил своих родителей, да и умерли они уже почти столетие тому назад, оставив после себя неясные силуэты, заслоненные десятилетиями служения Ордену и Императору. Ничто больше не напоминало ему о человеческом происхождении — Уриэль не имел семьи и обзавелся лишь немногими друзьями. После того как его не станет, ничего не изменится, словно его и не было вообще.
Уриэль пожертвовал шансом прожить нормальную жизнь в тот момент, когда стал учеником Ультрамаринов.
А если бы теперь, когда он знает, каким огромным богатством пожертвовал ради служения человечеству, ему предложили выбор, осталось бы у него то страстное желание стать одним из лучших солдат Императора?
Уриэль улыбнулся, черты его лица смягчились. Ответ был таким очевидным, что он сам удивился, что задал себе подобный вопрос.
Да. Он снова поступил бы так же. Отказавшись от жизни обычного человека, он обрел гораздо больше. Шанс изменять судьбу. Шанс стоять насмерть перед врагами человечества и сдерживать напор кровожадных пришельцев, вероломных еретиков и служителей Хаоса, которые осмеливаются покуситься на владения Императора.
Ему есть чем гордиться. Его сила обеспечена древними технологиями, благодаря им он стал сильнее, быстрее и опаснее любого воина. Да, он пожертвовал своим шансом стать обычным человеком, да, он остался в стороне от. остального человечества, но, если бы не его жертва, сотни людских жизней были бы утрачены.
Это драгоценный дар, и он благодарен за то, чем обладает.
Уриэль улыбнулся своим мыслям и погрузился в спокойный сон.
Даже несколько шагов до постели Сильвер вызвали гримасу боли на лице Снежка. Весь бок горел, словно к нему приложили раскаленное железо, а опухоль на лице никак не хотела проходить.
Он поправил одеяло на плече девушки и убрал с лица прядь белых волос. Сильвер пошевелилась, открыла глаза и протянула руку, чтобы погладить его по опухшей щеке.
— Привет, — сказала она.
— И тебе привет. Как ты себя чувствуешь? Она со стоном приподнялась на подушках:
— Ужасно. Есть еще глупые вопросы?
Снежок наклонился, чтобы поцеловать ее, и едва не вскрикнул от боли в сломанных ребрах. Она заметила это и хихикнула.
— Когда-нибудь, а?
— Да, — согласился он. — Когда-нибудь.
— Так что дальше?
Снежок ответил не сразу. Он осмотрел комнату покинутого жильцами дома, которой они воспользовались в качестве временного пристанища. Леке и Тигрица играли в кости, а Джонни Стомп громко храпел на постели из свернутой одежды.
Он лишился почти всех сокровищ, собранных среди обломков упавшего корабля, а у его ног лежали автоматическая винтовка и лазерное ружье.
— Похоже, нам снова придется заняться бизнесом, дорогая, — сказал Снежок. — Бизнесом, как и раньше.