тиранозавром, рост всего в полтора раза выше моего, но его передние лапы
толще моих вдвое, все тело в роговой чешуе, на спине плотный гребень,
как у неимоверно крупной стерляди. Распахнув пасть, он тут же без
предупреждающего шипения и биения себя хвостом в довольно мощную грудь
прыгнул вперед. Блеснули острые зубы, послышался жестяной звон...
Гендельсона унесло, как поддетую ногой школьника жестянку. Он спиной
вперед вломился в густые кусты, а дракон повернулся ко мне. Он двигался
на задних лапах с ловкостью и грацией гимнаста, что подготовился к
состязаниям, - сила играет. Я поспешно выхватил нож.
Удар, мою руку ожгло острой болью. Дракон оглушительно взревел, я увидел
блеснувшую в воздухе полоску металла. Нож унесло на другую сторону
поляны, а дракон стоял и размахивал лапой... что стала вдвое короче.
Половинка лежала на земле, дракон смотрел на нее и ревел, ревел.
выпуклых горящих глазах лютую смерть. Потом из пасти вырвался страшный
вопль, oн прыгнул ко мне, я сорвал с пояса молот, но бросить не успел...
в голове взорвалась бомба. Вспышка боли ослепила, а в глазах сперва
вспыхнуло белым, а потом наступила тьма. Я чувствовал, что удар
отшвырнул меня, как если бы бейсбольной битой ударили по прыгнувшей
лягушке.
раздираемого железа. Тряхнул головой, зрение очистилось. Дракон насел на
Гендельсона, тот почему-то оказался на том месте, с которого дракон
мощным апперкотом зашвырнул меня на другую сторону леса.
воздух затрещал, затем хруст костей, молот перекувыркнулся и шлепнулся
мне в ладонь. Я постоял пару мгновений, но дракон так и остался на
Гендельсоне, накрыв его, как зеленым валуном.
кровь, в ней отвратительные пузыри, как на лужах перед новым ливнем,
подошел, припадая на обе ноги.
кровь. Я кое-как столкнул тушу, Гендельсон приподнялся, сел. Мясистое
лицо стало иссиня-желтым, на правой стороне начал расплываться роскошный
кровоподтек...
бы меня сожрал...
повесить на стену...
это Дракону. Похоже, что нам придется остановиться здесь на ночлег...
Меня что-то плохо ноги держат.
прихрамывая, потащился в ту сторону. Деревья расступились, впереди был
закат на полнеба, красочный, торжественный, из-за зрелища которого
хочется встать на колени и возблагодарить того, кто создал такое шоу.
драконом.
какой-то простор.
кумачом. Черные тучи остановились, края их зловеще алели. Я вертел
головой, в голой степи сразу становлюсь клаустрофобом навыворот.
леса. Дышал он с хрипами, на губах пузырилась точно такая же кровавая
пена. Налитыми кровью глазами окинул гигантскую поляну, проплешину среди
необозримого леса.
там надрожался, в лесу.
воробьев не боятся, указал на чернеющую неподалеку высокую груду камней:
присаживаюсь...
Уцелело массивное основание, примерно в три моих роста, сбоку
угадываются остатки ступеней. Судя по камням, что усеивают окрестности
на добрую сотню шагов в диаметре, башня была немаленькая.
сам, то ли барон устал так, что руки уже не двигаются. Сидел на камне,
тупо смотрел, как собираю хворост, луплю кремнем по огниву.
в щепки и затаиться там, я раздувал, терпеливо подкладывал сухие полоски
тончайшей бересты. Можно бы, конечно, заставить Гендельсона хоть что-то
делать, но я себя поймал на привычном брюзжании человека моего времени:
а что, мне больше всего надо... а что, он сидит, а я корячусь... и
прочих даже не подленьких, а просто меленьких мыслишках, не достойных
мужчины. Из-за этого русские специалисты просто не могут работать в
команде, но я сейчас в команде, я сильнее, а это значит, что я... я
сильнее!
тосковал по чили, аджике, перцу, хотя бы майонезу, но барон пожирал
мясо, как волк, хрипел, давился, глотал, почти не пережевывая. Я сумел
заставить себя съесть один ломтик, да и с того брезгливо соскреб ножом
пригоревшее, что составило почти треть всего мяса.
держитесь как избалованное дитя... Вы были младшим ребенком в семье?
есть все.
ни младших, а только единственные.
отъели?.. В трудных сражениях, в переходах через горные перевалы... в
разгар зимы?
Не глядя в мою сторону, снял железо доспехов и лег у костра, подложив
под голову шлем. Круто, подумал я. Князь Святослав в походах клал под
голову седло, и то мы считаем его небывалым аскетом.
на железо шлема. Это до какой же степени надо измучиться, чтобы вот
так... Я, тоже усталый, все же заснуть сразу не могу. Сижу как дурак у
костра и пялюсь в огонь. Там, в пляшущем пламени, бегают всякие
человечки, скачут огненные кони, рушатся замки, там в стремительном
темпе проносится жизнь, а вот если поднять очи горе, то полная
противоположность - там тоже своя жизнь, но их секунда равняется нашим
миллионам лет...
небом тоже синяя, и трава синяя, очень похожая на подводные заросли на
глубине метров тридцать, куда красные линии спектра уже не доходят.
Камни похожи на спящих черепах, тоже мертвенно синих.
и багровые, да туша Гендельсона, что уже начинает из красиво благородной
позы спящего рыцаря скрючиваться в простонародность, когда спина
горбиком, голова в плечи, а руки меж колен... ну, так говорим, хотя
ладони гораздо ближе совсем к другому месту, чем колени.
величественного старика. Очерчен, только контуром, лишь иногда
проступало крупное мясистое лицо с нахмуренными бровями. Он качнулся с
одного края неба на другой, словно луч прожектора, выискивающий
вражеские самолеты, потом в задумчивости начал писать пальцем прямо на
небе, как пишут мальчишки на запотевшем стекле троллейбуса.
Сердце мое стиснулось от неясного чувства. Возможно, в какие-то давние
времена научились делать вот такого рода памятники. Не из бронзы или
камня, а вот такую впечатанную в пространство голографию. Уже и
аппаратура давно разрушена, и та цивилизация в руинах, а то и руины
давно рассыпались в пыль, но этот призрачный памятник, питаемый
подземными силами земли, магнитным полем планеты, все еще напоминает о
давно ушедших веках...
непонимающими глазами.
Лондон Джек
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Березин Федор