дожидался этого с нетерпением на земле.
- Вперед, братва! - рявкнул Стриженый, обращаясь к своей команде. - На
абордаж!
Грузовики сорвались с места, выезжая прямо на взлетно-посадочную полосу и
окружая тушу транспорта со всех сторон, как муравьи жирную гусеницу.
Стриженый подогнал свой командный джип к тупому носу севшего транспорта,
отрезав последнюю возможность для пилотов развернуться на полосе и
взлететь. Стуколин, наоборот, решил поставить "ЗИЛ" у хвоста, крикнул Жене,
чтобы тот держался этой позиции, выскочил и побежал вдоль туши самолета к
командному джипу. Стриженый уже переминался на бетоне полосы, рядом с ним
кучковались трое в "косухах". Стуколин поспел вовремя - входной люк
транспорта, расположенный на фюзеляже по левому борту, открылся, и в
образовавшемся проеме возник пилот - по виду типичное "лицо кавказской
национальности". Распахнув люк, он замер, с очевидным обалдением
разглядывая команду Стриженого.
- Эй ты, чмо! - обратился к пилоту Стриженый.- Трап спускай, ферштейн?
Пилот отпрянул, и в руке у него появился пистолет. Очевидно, он не до конца
понимал, в какой ситуации оказался. Заклацали затворы. Стуколин оглянулся и
с веселым удивлением обнаружил, что ребята в "косухах" вооружены до зубов,
что они и продемонстрировали, извлекая на свет пистолеты-пулеметы "узи".
Стриженый доставать оружие не стал, а сказал с нехорошей усмешкой,
обращаясь к пилоту;
- Ну что, чурка, постреляем? Или сразу ствол отдашь?
Стуколин подумал, что, может быть, пилот не понимает русского языка, но тот
всђ прекрасно понял. Он замер, затравленно глядя на бойцов Стриженого,
потом медленно опустил руку с пистолетом.
- Давай, давай, - подбодрил Стриженый. - Пистолет на землю и продолжим
переговоры.
Пилот послушался. Он бросил пистолет под ноги Стриженому.
- Теперь спускай трап. Иначе вы отсюда никогда не улетите.
Пилот исчез в проеме люка, его место занял другой, такой же смуглый и
кучерявый.
- Кто вы такие?! - крикливо вопросил он с характерным кавказским акцентом.
- Что вам надо?
- Второй вопрос мне нравится больше, - сообщил Стриженый, лучезарно
улыбаясь - Поэтому я на него отвечу. Спускайте трап и открывайте трюм. Мы
будем вас грабить.
Пилоты в проеме люка онемели. Потом тот, который появился вторым - видимо,
командир экипажа, - заговорил быстро, путаясь в словах и иногда переходя на
свой родной язык:
- Вы не иметь права так действовать. Мы подчинены законам других
государств. Мы есть офицеры НАТО, самолет принадлежит Норвегии, является
территорией Норвегии. Вы нарушаете международное законодательство, вы
будете отвечать за это перед судом...
- Я отвечу-отвечу, не беспокойся, - заверил Стриженый. - Мне не впервой. Но
это будет потом, а сейчас... спускай трап!!!
Стриженый дернул за рукав куртки одного из бойцов, и тот, подняв ствол
"узи" к чистому небу, выпустил длинную очередь. Израильский
пистолет-пулемет стреляет не слишком громко, шумовые и визуальные эффекты
на минимуме, но и этой демонстрации силы вполне оказалось достаточно, чтобы
командир экипажа норвежского транспорта выкинул белый флаг. Пилоты
"Геркулеса" спустили трап - складную металлическую лестницу. Стриженый с
достоинством поднялся в кабину транспорта. Вслед за ним полез и Стуколин.
Командир экипажа транспорта что-то сказал на своем гортанном наречии и
отодвинулся, пропуская их внутрь.
- Значит, так, - Стриженый остановился и легонько ткнул командира кулаком в
грудь; в глазах у того полыхнула ненависть. - Значит, так, вы купцы, а мы
пираты; у вас - груз, а у нас - интерес к грузу. Если вы хотите улететь
отсюда живыми, сдавайте груз.
Тут в голове Стуколина что-то щелкнуло. Пираты! Конечно же! Старший
лейтенант понял наконец, почему Маканин дал операции перехвата название
"Испаньола".
(Он вообще-то всегда был немножко тугодум - старший лейтенант Стуколин.
Чисто физические реакции у него на высоте, а вот мыслительный процесс
подкачал. Из-за этого он едва не провалил тесты при поступлении в Ейское
авиационное училище. Будущим курсантам выдали размноженные типографским
способом листки, на которых были изображены циферблаты, общим числом в
шесть десятков. Большая часть делений на циферблатах отсутствовала, а
некоторые циферблаты были повернуты на девяносто, сто восемьдесят или
другое количество градусов в зависимости от фантазий безымянного художника.
Зато везде присутствовали две стрелки, одна - часовая, вторая - минутная.
Задачей будущего курсанта было определить, какое время отображено на каждом
из циферблатов. На весь тест было выделено полчаса: по полминуты на решение
одной головоломки из шестидесяти.
Получив свою пачку листков, Алексей Стуколин застыл в ступоре. В то время,
когда его друзья, Громов с Лукашевичем, высунув языки и обливаясь потом,
усердно заполняли клеточки теста, проставляя время, он с четверть часа
сидел без дела, тупо уставившись на непонятные циферблаты. Заметив его
нерасторопность, к Стуколину подошел пожилой майор, проводивший тест.
"Что-то случилось, молодой человек?" - поинтересовался он участливо.
Стуколин поднял на майора глаза и посмотрел виновато. "Я не понимаю, -
сказал он. - Я не понимаю, что нужно делать". Майор мог бы забрать листки и
указать Алексею на дверь: в том году желающих послужить Родине в рядах ВВС
было предостаточно, но вместо этого он только вздохнул, присел рядом,
отобрал у Стуколина шариковую ручку и показал, тыча в листок: "Вот здесь
есть деления Дтри часа", Додиннадцать часов" и Ддвенадцать часов".
ДДвенадцать" дает нам направление оси циферблата, Додиннадцать" и
Ддвенадцать" вместе - сектор часа, эталон. Часовая стрелка находится у
деления Дтри". Значит, имеем третий час. Остается выяснить, сколько минут
до трех часов осталось. Где находится минутная стрелка?" - "Я понял! -
закричал Стуколин радостно - Часы показывают половину третьего!" -
"Правильно, - подтвердил и одобрил майор. - Именно половину третьего". Он
аккуратно вписал "2: 30" в клеточки теста и вернул ручку Стуколину. Тот с
рвением взялся за дело и успел в срок. Впоследствии, уже будучи курсантом
Ейского авиационного училища, Алексей познакомился с добросердечным майором
поближе. Выяснилось, что зовут его Аркадий Павлович и он имеет степень
кандидата технических наук. В училище он преподавал курсантам высшую
математику...)
Командир экипажа норвежского "Геркулеса", выслушав требования Стриженого,
возмущенно мотнул головой, словно заупрямившийся гнедой жеребец, и тут его
взгляд упал на Стуколина, точнее - на стуколинскую форму.
- Вы! - закричал он. - Вы - офицер! Вы должны подчиняться командованию. Вы
нарушаете соглашение! Вы пойдете под трибунал!
- Заткнись, дурак, - велел Стриженый почти беззлобно.
- Нет, почему же, - сказал Стуколин, недобро прищурясь и начиная
поглаживать правый кулак. - Пусть говорит.
Но командир экипажа умолк. Понял, видно, что спорить здесь и что-то
доказывать бесполезно.
- Ну так что? - напомнил о себе Стриженый. - Будем глазки строить или
писать?
Не ясно было, понял командир экипажа норвежского транспорта смысл последней
фразы или нет, но он отшатнулся, посмотрел на "пиратов" диковатыми глазами
и что-то крикнул в люк на своем языке. Уговорили. Загудели сервоприводы, и
рампа грузового отсека со скрежетом стала опускаться. Стоило ей только
коснуться земли, как к транспорту, дав задний ход, пристроился первый
грузовик. Парни в "косухах" принялись споро разгружать норвежца, передавая
коробки по выстроившейся цепочке.
- Пойду осмотрюсь, - сказал Стуколин.
Стриженый рассеянно кивнул:
- Осмотрись.
Белов Вольф
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Василенко Иван
Пехов Алексей
Шилова Юлия