Чтение 20–й страницы книги ~Бугор~

очнулся в четверть десятого.

Прозвонился в дежурку областного розыска. Толкушин действительно работал
у них. Мне дали его рабочий телефон.

Оперативника поймать на работе не так легко. Особенно когда он
обслуживает Московскую область. Но мне повезло.

- Толкушин у телефона, - услышал я солидный бас. Я поздоровался.
Представился.

- Не хотите поделиться воспоминаниями? - спросил я.

- По поводу? - озадаченно спросил Толкушин.

- Чукотские времена.

- А что там?

- Клиент нарисовался в Москве. Волох.

- Помню. Тогда мы его в изолятор опускали...

- По совхозной кассе.

- Точно...

- Вину не доказали.

- У меня-то потом уверенность появилась, что он ни при чем. Исполнителей
нашли. Хотя некоторые наши до сих пор думают, что без его идей тут не -
обошлось. Но у него тогда другие заботы были.

- Какие?

- Он на выселках был. Пристроился на работу. И с одним ушлым
руководителем производства там спелся. Руководитель дела ворочал. А Волох
ему помогал.... Приезжайте. Разговор длинный.

- Когда ждете?

- Если к двенадцати?

- Хорошо...

После совещания я подробно обрисовал сложившуюся ситуацию начальнику
отдела.

- Во, я же чувствовал - тут что-то нечисто, - сказал Буланов
удовлетворенно.

- А теперь мы уверены, - сказал я.

- Ну что ж. Флаг тебе в руки, - сказал полковник. - На Белинку надо?
Езжай. Поворачивайся. Нечего в компьютеры играть...

- Уже еду...

ГУВД области и МВД России образовывали единый комплекс старых желтых
московских зданий с просторными бериевскими подвалами. Раньше все знали, что
МВД располагается на Огарева, 6, а ГУВД области - на Белинского, 3. Эти
переулочки как раз следуют один за другим. Не знаю, чем Огарев и Белинский
не угодили, но улицы, названные их именами, новые власти переименовали.
Теперь это были Газетный и Никитинский переулки, что звучало достаточно
пресно. Это какая-то раз в несколько десятков лет обрушивающаяся на Россию
из космоса болезнь - все переименовывать. То росли как грибы улицы
Пятидесятилетия и проезды Шестидесятилетия Октября. Теперь возвращают старые
названия - Могильный проезд, Болванов переулок, улица Большая Помойная.

Я прошел через бублик металлоискателя в ГУВД, протянул удостоверение
сержанту. Поплутал по коридорам. И очутился в уголовном розыске.

Толкушин оказался невысоким, седым, худощавым человеком лет сорока на
вид. Сочный бас в таком теле был весьма странен, будто взаймы взят у кого-то
большого и толстого.

В кабинете стояло четыре стола, но, кроме Толкушина, сотрудников не было.

- Коллеги на боевом задании? - поинтересовался я.

- Территория вон какая. Неделями рыскаем по всей области, - Толкушин
показал на карту. - Хотя для меня это не концы. Это просто отдых.

- Да, на Чукотке расстояния посерьезнее.

- "Только самолетом можно долететь", - пропел он. - Да и то не всегда.
Арестованных месяцами вывезти не могли. На весь округ - девять человек
уголовный розыск. Неделями до места происшествия не доберешься... А здесь -
электрички ходят. Автобусы.

- Цивилизация.

- Да уж... А там сейчас нерест пошел, - мечтательно произнес он. - Рыба.
Природа.

- Гложит тоска-то?

- Да. Но с другой стороны - это вымирающий край. Десять лет назад жило
сто пятьдесят тысяч. Сейчас едва восемьдесят осталось. Япошки выкупили право
рыбачить там, подгоняют к бухте сети, перекрывают ее и всю рыбу без остатка
гребут. А нашим хоть бы хрен... Разруха. Будто Мамай прошел. Поселки стоят,
не поверишь, как после нейтронной бомбардировки. Квартиры с холодильниками,
телевизорами. Въезжай и живи.

- Чума была?

- Победа экономических реформ. Отопление зимой выключили, и людей
самолетами эвакуировали. Двадцать килограмм разрешали брать с собой - не
больше...

- Жуть, вообще-то...

- Еще какая. На вертолете над поселками летишь и видишь мертвые улицы.
Где в домах стекла выбитые, где целые, но нет жизни. Это как земля после
биологической войны.

- После экономической войны, - сказал я.

- Да... Военные раньше поддерживали жизнь в поселках, их станции
электричество давали. Теперь военных выводят оттуда, да так, что они
бронетехнику там прямо бросают - дешевле бросить, чем вывезти... Это
действительно чума... Чаю хотите?

- Хочу.

- Как раз горячий.

Он взял чайник "Мулинэкс", стоявший на тумбе, налил в чашку кипятку.

- Заварку сами бросайте. Сахар. Конфеты.

- Спасибо.

- Кстати, мы два опера. На "ты"?

- А как же.

- Так насчет Волоха, - Толкушин отхлебнул чая и кинул в рот кусок сахара.
- Конечно, гад первостатейный. Из злости весь спаян. На чем он нарисовался?

- Разбой. Убийство трех человек - хозяев квартиры.

- Мог. Влегкую. По-моему, ему человека убить - что муху. Готовый
киллер...

- Куда он потом делся?

- Отбыл срок и убыл в неизвестном направлении. Сам он из Тверской
области... Самое интересное, что год назад мы проводили мероприятия. Малину
одну накрыли. Он там был.

- Волох?

- Да.

- И что он тебе сказал?

- А ничего. Я его не лично, а на видеозаписи видел. О назвался перед
камерой. Паспорт при нем. Одет прилично. Права не качал. Его подержали
несколько часов и отпустили.

- И больше не попадался?

- Он в Ногинском районе периодически появляется. У него там приятели по
зоне. Но я закидывал крючок - конкретных его делах ничего не известно.

- Тогда чего он там тусуется?

- Он игрок страстный в карты. На катранах время от времени по Москве и по
области возникает...

Катраны, объясняю для малограмотных, - это такие пр. тоны для игры в
карты. Значит, Волох картежник. Уже ко что, - подумал я и спросил:

- Последний раз он когда возникал?

- Недели три назад.

- Три недели, - повторил я задумчиво.

- Да. Где-то так. Есть еще один момент очень любопытный.

- Какой?

- Кликуху он сменил... Это бывает. Они и фамилии меняют. Им кличку
сменить...

- И кто он теперь?

- Богатый.

- Богатый. Интересно... Если нарисуется - свистни, - попросил я.

- Без вопросов. И что с ним делать будешь?

- Упакуем. И будем крутить основательно.

- Но это нелегко. Он никогда и ни в чем не признавался. Ни разу.

- И не надо, - я отхлебнул чай и - поставил чашку. - Спасибо за приют да
ласку.

- Давай, - он крепко пожал мне руку.

Следователь Московской городской прокуратуры Гришка Бабин предъявил
фототаблицу слегка испуганному, настороженному мужичонке с красными
склеротическими веками, какие бывают у алкашей со стажем. На мужичонке был
кургузый обуженный пиджачок и потертые джинсы с пузырями на коленях.

- Узнаете кого-нибудь? - спросил Бабин.

- Да, - кивнул мужичонка. - Вот эта морда очень похожа.

- По каким признакам вы его опознали? - спросил следователь.

- Да по каким признакам? Рожа какая-то втянутая. И губа приподнята. На
вампира похож из фильма вчерашнего. По РТР шел. Не видели?

- Ближе к делу...

- А. Он это... Неприятный. Ох неприятный. Сволочь, по-моему...

Следователь оформил протокол опознания. Все присутствующие поставили свои
подписи. И наконец мы остались с Бабиным вдвоем.

- В точку опознал, - потер я руки.

- Ты сам для себя уверен, что это он? - напряженно осведомился Бабин.

Он был следак из молодых и немного повернутых на этой работе, готов хоть
в огонь, хоть в воду. Мы с ним уживались по этому делу прекрасно.

- Он, - кивнул я.

- И где он сейчас?

- Запрос в Тверскую область послали. Прописан там. Но уже два года как не
появлялся.

- Жена, дети там не плачут? - спросил следователь.

- С женой разведен. Двое детей есть, но папаше на них плевать...