короткие стрижки... по-современному.
стоял за ними?
визиты.
Михаил.
экскурсовода бегали глаза.
бюро для них, из красного дерева, но в современном стиле.
коридоре, а в комнатушку, где Зубанов размещался с еще двумя музейными
работниками, вошел один, невысокий, крепкого сложения парень с довольно
симпатичным курносым лицом. Портила посетителя короткая стрижка, придававшая
его лицу некую свирепость, а также извечная привычка жевать жвачку, на дух
не переносимая экскурсоводом. Слава Богу, что в комнате в тот момент, кроме
Юрия Пахомовича, не было никого, ибо парень начал разговор без лишних
предисловий.
вам нужно?
куртки листок бумаги и почти по слогам прочитал: -- ответственным секретарем
Общества нумизматов?
у кого в нашем городе самая клевая коллекция монет?
произнесенного по адресу чудной науки, почти искусству.
от нетерпения и отсутствия нужных слов для разговора с этим туповатым
профессором.
коллекции, например, Россия до 1917 года, или наоборот, только иностранные
монеты. А вы, что же, желаете сразу приобрести большую коллекцию?
уже не сомневался, с кем имееет дело, мелькнула явная издевка. Это была
толька искра, но хитрый экскурсовод понял все. Кому-то понадобилась хорошая
коллекция монет, сразу и целиком. Отказываться дать адрес нельзя, это выйдет
ему боком. Но и сдавать своих друзей, напарников по увлечению, ему тоже не
хотелось. Свои, они и есть свои, не дай боже что пронюхают, репутация его
погибнет навсегда. Надо было придумать что-то другое. И тогда Зубанов
вспомнил свечинского отшельника. Из железногорских коллекционеров его
собрание видел только сам Щербенко, мэтр и глава общества. Он специально
ездил к Силину года три назад и вернулся в полнейшем восторге. Покопавшись в
записной книжке, Юрий Пахомович дал адрес Силина, считая, что для него на
этом все закончилось.
попросили помочь им разобрать коллекцию. Самой ее у них еще не было,
пообещали подвезти позже, но, к удивлению экскурсовода, тут же выплатили
солидный аванс. Зубанов клюнул на наживку, с помощью жены добыл себе
больничный на две недели, и все это время почти не вставал из-за стола,
добросовестно трудясь по двенадцать часов в сутки. Это было не так уж
просто. Надо было рассортировать монеты сначала по континентам, затем по
странам и потом уже по эпохам. Очень много было возни с малознакомыми Юрию
Пахомовичу монетами Африки и Латинской Америки. Приходилось зарываться в
справочники, каталоги, просить помощи у коллег. Но зато когда все кончилось
и коллекция отбыла к неизвестному заказчику, супруги Зубановы позволили себе
на гонорар закатиться в дорогой ресторан -- вольность, какую они давно уже
себе не позволяли. Именно про это и хотел умолчать экскурсовод.
своим монотонным, чуть скрипучим голосом спросил Силин.
себе повысить голос, и Нумизмата прорвало. Его давно уже подмывало врезать
рукоятью пистолета по этому круглому, холеному лицу. И сейчас он позволил
клокочущей ярости на секунду вырваться наружу. В мозгу его словно вспыхнул
слепящий свет, судорожно дернулось тело, а когда Михаил снова взял себя под
контроль, хозяин квартиры сидел, откинувшись на спинку своего вольтеровского
кресла и прикрывая руками лицо. Сквозь его дрожащие белые пальцы капала на
красный халат еще более алая кровь.
пот и спросил:
посмотрел сначала на них, потом на Силина. Потеряв терпение и все с большим
трудом сдерживая собственную ярость, Михаил левой рукой схватил экскурсовода
за остатки волос на затылке, а правой ткнул в его висок дуло пистолета.
Сбоку ему прекрасно было видно, как из разбитого носа и верхней оттопыренной
губы хозяина квартиры падали на стол капли крови. Экскурсовод слабо
вскрикнул, а потом, еле шевеля разбитыми губами, жалобно простонал:
свою жертву пистолетом и еле успел остановить себя.
них сказал при мне другому: "Чалый, говорит, заждался." А тот в ответ:
"Ничего, подождет, сам послал..."
особняк секретаря обкома. Про это в газетах писали.
полой халата пытался остановить кровь, а сам с ужасом наблюдал за
перемещениями Нумизмата.
и ужас, Зубанов удивился, что незваный гость так слабо разбирается в
повседневной действительности.
ящичков. Михаил начал по очереди открывать и закрывать их. Это действительно
оказалась коллекция монет, но увы, не его. Даже когда попадались такие же
монеты, как у него, Нумизмат видел, что они другие: иная потертость,
ущербность гурта. Каждую свою монету Михаил помнил с фотографической
точностью. Зубанов не решался вмешиваться в самовольную ревизию, сейчас он
был готов отдать эти медяки, лишь бы этот страшный человек ушел.
константиновский рубль. Михаил было обрадовался, но, взяв в руки монету,
разочарованно вздохнул. Это была просто копия, даже без гуртовой надписи.
его золотистый дракон на халате был уже еле виден из-за новой, естественной
краски. -- Прекрасная копия, я его положил к остальным монетам, в его период.
анализ, сравнение по каталогу, по снимкам?
поджимало. Вы же понимаете.
своих многочисленных каталогов и хоть визуально сравнить монету с
оригиналом. Экскурсовод понадеялся на свою память, он даже не понял,
насколько проиграл, какую истинную ценность пропустил мимо рук!
мог. Хотя разговор давался ему с трудом -- болела разбитая губа, Юрий
Пахомович сказал лишнюю, роковую для себя фразу:
ярость требовала выхода, и рука Нумизмата сама нашла ножку массивного
бронзового подсвечника, стоящего на самом краю стола. В этот раз сознание
Силина не отключалось, он раз за разом бил и бил тяжелым шандалом сначала по
рукам Зубанова, прикрывающим голову, затем, когда они опустились, уже по
голове антиквара. Последний, самый страшный удар Силин нанес, когда хозяин
дома, потеряв сознание, всем телом завалился вперед, на градоначальнический
стол. Бронзовый трехкилограммовый подсвечник вдребезги разнес затылок
лучшего экскурсовода краеведческого музея.
посмотрел на дело рук своих, снова, как тогда в подъезде, остро ощутил
резкий запах крови и, бросив на пол канделябр, шагнул за порог кабинета.
Увидел и не узнал. На него смотрел не человек, а окровавленный зверь. Мелкие
капли крови покрывали его лицо, но главное было не это. Такой оскал и взгляд
мог иметь только затравленный волк. Секунд пять Нумизмат смотрел в зеркало,
потом не выдержал и отвел взгляд. Вытерев бархатной портьерой лицо, он
вспомнил про отпечатки пальцев, вернулся назад и, сорвав бархатную накидку с
кресла, долго протирал все, к чему прикоснулся. За это время он ни разу не
оглянулся в сторону убитого им человека. Он Силина уже не интересовал.
снова взглянул на себя, убедился, что зверь исчез, спрятался в глубине
Корнев Павел
Флинт Эрик
Каргалов Вадим
Вронский Константин
Зыков Виталий
Шилова Юлия