Чтение 20–й страницы книги ~Бесконечная шайка~

взобралась на табуретку, чтобы убедиться собственными глазами -
действительно, больше нет. Остались еще книги, сказал Фредя, но они стоят на
полке в комнате. Нет, книги Алицию не интересовали, сказала я, ее
интересовали только старые планы.

Я решила - без карты отсюда не уйду, но уж очень подозрительным стало
казаться мне поведение Фреди. Как-то излишне пристально он на меня смотрел,
как-то нехорошо расспрашивал... Поэтому я с большой неохотой согласилась
взять карту, "на всякий случай", а то совсем неудобно - столько хлопот
доставила совсем незнакомым людям. Да, вот еще, не помнит ли Фредя
каких-нибудь сотрудников дяди, может, у них найдется нужная карта? Да нет,
вроде не помнит. А такого Михала Латая, Алиция предполагает, у Михалека
могут быть планы... Фредя надолго задумался, вспоминал. Мариола смотрела на
него тупым взглядом. Наконец Фредя сказал, что такого не помнит. А как дядя
умер? От инфаркта, в редакции. На этом я закончила свой визит и покинула дом
Фреди, унося драгоценный трофей.

В природе ничто бесследно не пропадает. Даже редакция газеты. Во всяком
случае, газеты же должны остаться!

Весь день провела я в Национальной Библиотеке за подшивками старых газет,
выписывая фамилии авторов фельетонов и других материалов. Большинство этих
людей переселилось уже в мир иной, ведь известно, что редкий журналист
доживает до глубокой старости. Некоторые рассеялись по свету, и разыскать
мне удалось только одного, зато он оказался совершенно бесценным
коллекционером, из тех, которые никогда ни одной бумажонки не выбросили. Не
прошло и пяти минут, как он разыскал для меня список сотрудников редакции,
работавших вместе с Настермахом. И среди них наконец-то мелькнула знакомая
фамилия!

Я позвонила старому другу, с которым не общалась уже добрый десяток лет,
и спросила без предисловий:

- Мачек, у тебя есть брат? Что значит тридцатилетнее знакомство!
Нисколько не удивившись, Мачек ответил:

- Даже два. Правда, второй двоюродный.

- И один из них журналист?

- Да, как раз этот двоюродный. А что?

- А то, что мне необходимо с ним встретиться. Поговорить надо. Отведешь
меня к нему?

- Пожалуйста. А я могу присутствовать при разговоре?

- Можешь.

Брат Мачека, похоже, был наслышан обо мне и не скрывал любопытства. Я не
стала томить человека и сразу сказала, что хочу поговорить с ним о
Настермахе. Это чрезвычайно взволновало брата. Он не рылся в памяти, с
трудом вспоминая Романа Настермаха. Нет, он помнил его прекрасно, и не
только потому, что долгое время работал с ним.

- Ведь я один был с ним в его смертный час! - несколько патетически
воскликнул брат Мачека. - Он при мне умер, такого не забыть! Но это
случилось уже не тогда и совсем в другом месте!

Возможно, брат Мачека был наслышан о моих феноменальных умственных
способностях, не знаю уж, но я заявила, что такая оценка сильно преувеличена
и попросила говорить со мной, как с самой бестолковой курицей. Во всяком
случае, не столь кратко и по возможности с подробностями.

Брат Мачека исполнил мое пожелание. Оказалось, он хорошо знал Настермаха,
начинал работать с ним сразу после войны и работал долгие годы. Тот помог
ему, начинающему журналисту, потом брат Мачека работал в другой газете,
потом они опять работали в одной редакции. И вот именно тогда, когда вдвоем
остались работать в ночную смену, с Настермахом и случился инфаркт. Во всем
здании они были одни, коммутатор был отключен, брат Мачека не мог вызвать
"скорую помощь" и не знал, что ему делать - остаться с Настермахом или
бежать звонить по автомату. Побежал, ближайший автомат, разумеется, оказался
сломан. И он, брат Мачека, до сих пор упрекает себя за то, что не смог
помочь другу, что Настермах умер из-за него, так как помощь пришла слишком
поздно. Вот почему он так запомнил все связанное с Настермахом и не забудет
до самой смерти! А что именно меня интересует?

Я сказала - две вещи: характер Настермаха, вернее, его общая
характеристика, и вещи Настермаха.

Что касается характера, ответ был дан с ходу: кристальной души человек.
Он, брат Мачека, больше таких людей не встречал. А что касается вещей, то
теперь он просит пояснить, что именно я имею в виду, не столь кратко,
пожалуйста...

Я пояснила: имеются в виду бумаги. Дело в том, что когда-то моя подруга
Алиция, которая тоже работала с Настермахом в одной редакции, оставила на
столе Настермаха комплект карт, и они пропали. Ей, Алиции, очень бы хотелось
их разыскать, хотя она и понимает, что через столько лет это равнялось бы
чуду...

- Считайте, что чудо произошло, - спокойно заявил брат Мачека. - Случайно
это не были немецкие штабные карты?

Я не верила собственным ушам, а этот чудесный человек как ни в чем не
бывало продолжал:

- На стол Настермаха клали свои бумаги все, кому не лень, в том числе и
я. Так что приходилось вечно там копаться в поисках нужных материалов, и
как-то мне попались немецкие штабные карты. Я был, почитай, еще мальчишкой,
мне не довелось повоевать, даже в восстании толком не участвовал, но, как
каждого послевоенного мальчишку, меня интересовало все, связанное с войной.
Особенно с восстанием, я собирал все относящиеся к нему материалы. Карты к
восстанию не относились, но меня очень заинтересовали. Еще бы, немецкие
штабные карты! Как сейчас помню, шесть штук их было.

- А не восемь?

- Нет, точно шесть, прекрасно помню. Из дальнейшего разговора выяснилось,
карт могло быть и восемьдесят, но когда брат Мачека на них наткнулся,
осталось только шесть. Лежали аккуратной стопкой. Кто и когда их принес -
неизвестно.

- И что с ними стало?

- Я их украл. И до самого последнего времени они были у меня.

- Что?! Поподробнее, пожалуйста. И брат Мачека рассказал о том, что же
произошло в редакции газеты лет сорок назад. Только он нацелился на карты,
как в редакцию явились какие-то два типа, из которых он одного уже встречал,
схватили эти карты и принялись их перефотографировать. Фотографировали в
мастерской, была в редакции такая специальная фотомастерская, очень хорошо
оборудованная. Ему, молодому парню, показалось подозрительным, что делали
они это как-то лихорадочно, в спешке, выбрали время, когда никого из
сотрудников не было в редакции, на него же, сопляка, внимания не обратили. И
он подглядывал, как они фотографировали, метались, принося и относя карты,
потом кое-как побросали их опять на стол Настермаха, а с фотографиями
смылись. А он взял и присвоил карты. Потом, правда, спросил Настермаха,
совесть его мучила, но Настермах о картах ничего не знал.

- Вы сказали, что до самого последнего времени они были у вас. Почему так
выразились, в прошедшем времени? Теперь уже нет их у вас?

- Небось, этот паршивец Хенек? - вмешался в наш разговор Мачек.

- Какой еще Хенек? - недовольно спросила я. Что-то слишком разрастался
крут лиц, причастных к картам.

Мачек пояснил:

- Наш общий друг, тоже с той поры. Потом, уже лет пятнадцать будет, как в
Канаду эмигрировал.

- Не Хенек, а его сын, - сокрушенно признался брат Мачека.

Стоп, сделаем перерыв в дознании, надо переварить услышанное. Итак,
Настермах в качестве похитителя карт отпадает, кристальной души человек не
мог якшаться с преступниками. Зато всплыл теперь паршивец Хенек с сыном.
Высыпав на стол содержимое своей сумки, я разыскала обе фотографии - группу
за столом на террасе и Михалека с макетом Алиции.

- Этого я знаю, - сказал брат Мачека, ткнув в Мундю. - Вечно сшивался у
нас в редакции. А вот этот...

Он через лупу принялся изучать лицо Михалека.

- А вот этот очень похож на одного из тех, что перефотографировали карты.
Готов поклясться, хотя он тогда и был моложе, чем тут, на снимке.

Любопытный Мачек отобрал у брата фотографии, взглянул на них и
взволнованно воскликнул:

- Надо же! О, холера!

И этот туда же! Хватит с меня сенсаций, и без него трудно переварить.

- Ну, выкладывай! - пришлось сказать ему. - И с подробностями.

- Вот слушал я вас, сопоставил кое-какие факты, и очень мне это не
нравится. Тут такая история... Этого типа я тоже знал, - он ткнул в Мундю, -
только забыл, как его зовут.

- Мундя Таларский. Рассказывай!

- Давно это было, я еще в школу ходил, а вечерами подрабатывал в частной
мастерской, которую содержал приятель моего отца. Просто гений в своей
области. Ты не представляешь, какие вещи он мог сделать! Специализировался в
области микрофотографии, так вот, однажды он на обороте почтовой марки
напечатал целую выставку плакатов! До сих пор у меня эта марка хранится.
Марка как марка, даже с зубчиками, а на обороте перефотографированы в
уменьшенном виде девяносто шесть плакатов. Качество - пальчики оближешь!
Даже надписи можно прочитать, если увеличить...

- Слушай, ты у меня дождешься! - пригрозила я. - Слезь с плакатов, давай
ближе к делу.

- Хорошо. Хозяин мастерской пожаловался как-то, что этот подонок... опять
забыл, как его...

- Мундя!

- ...этот подонок Мундя подкатывался к нему с гнусным предложением. Зная,
что хозяин - мастер по микрофотографии, уговаривал его переснять ему
немецкие штабные карты на фотопленку, в уменьшенном виде, обещая золотые
горы. При мне хозяин вышвырнул за дверь этого...

- Мундю!

- ...этого Мундю и потом долго ворчал, что он честный человек и не