Чтение 20–й страницы книги ~Гадюка в сиропе~

Поезда проносились мимо меня с ужасающим грохотом, но я словно выпала из
жизни. Значит, так, предположим, средств нет, друзей тоже, и большинство
знакомых с радостью наступят на голову. Итак, как бы я поступила? Очень
просто. Позвонила бы тому, кто все задумал, и потребовала: "Давай денег, не
то пойду в милицию. Кстати, МЕНЯ убивать нельзя, потому что я написала о
тебе все правду, и после моей кончины бумаги моментально попадут к
следователю. Так что неси баксы, да побольше, и обеспечь мою безопасность".

Ну или что-нибудь в таком роде. И скорей всего, Брит так и поступила,
только убийца не поверил сказке о признаниях и отправил негодную девчонку на
тот свет. И что из этого следует? А то, что нужный человек находится по
одному из молчавших вчера телефонов, и надо как можно быстрее мчаться домой.

Не успела я открыть дверь, как Пингва кинулся к моим ногам.

- Сейчас получишь есть. А где Рамик? Щенок не явился на зов. Я поблуждала
по комнатам и нашла его на полу в кухне, под столом. Рядом сидела Лиза.

- Смотри, - шмыгнула девчонка носом, - ему плохо.

Бедолага и впрямь выглядел не лучшим образом. Маленький носик сухой и
горячий, бока судорожно вздымаются, пасть приоткрыта.

- Рамик, - позвала я. - Хочешь колбаски? Но даже сочный розовый кружочек
не вызвал у него никакого оживления.

- Когда я пришла, - всхлипнула Лиза, - тут по кухне валялись куриные
кости. Небось влез в ведро. Кто-то дверку не закрыл.

Курины кости - это плохо, собакам их нельзя, острые края ранят кишечник.

- Срочно едем к ветеринару, - крикнула я. - Одевайся.

В этот момент зазвонил телефон.

- Электролампа Андреевна, - пробасил Андрей. - Хочу...

- Извини, - прервала его я, - мы в больницу торопимся, к такси бежим.

- Заболел кто?

- Рамик.

- Погодьте секунду, - отреагировал сосед. - Сам свезу, только штаны
натяну.

Полная благодарности, я замотала щенка в байковое одеяло и вытолкала
Лингву в коридор.

- Лиза, запри все двери!

- А бедный Пингва останется в прихожей!

- Целей будет, ничего не сожрет и голову никуда не сунет.

Вновь зазвонил телефон. Думая, что это Андрей, я схватила трубку и
прокричала:

- Мы готовы, выходим.

В ответ раздался незнакомый сочный баритон:

- Добрый день, Юрий Грызлов беспокоит.

- Слушаю.

- Вы мне вчера звонили...

- Я?

- Вы.

- Ошибка вышла.

В этот момент дверь распахнулась, на пороге нарисовался браток.

- Ну, погнали!

- Вы вчера набирали мой номер, - продолжал настаивать мужчина. - Я - Юрий
Грызлов.

- Электролампа Андреевна, - закричал Андрей, - ну давайте скорей, мастине
совсем плохо!

- Извините, это ошибка, - буркнула я и отсоединилась.

Во дворе прямо у подъезда стоял огромный "Линкольн-Навигатор"
темно-зеленого цвета.

- Залазьте, - велел Андрей. И мы понеслись по улицам, разбрызгивая в
разные стороны жидкую грязь.

Внутри сильно пахло кокосом, несчастный Рамик еле-еле пошевелился и
чихнул, потом еще раз.

- Чего с ним? - испугался водитель. - Как бы в ящик не сыграл мастина.

- Наверное, на освежитель воздуха среагировал, - предположила я.

Быстрым движением Андрей сорвал оранжевую елочку с надписью "Cocos",
качавшуюся на зеркальце, и вышвырнул в окно. Сзади незамедлительно раздалась
трель.

- Эх, твою... - начал сосед и быстро добавил:

- Ну держись, ща прикатим!

В ту же секунду огромный автобусообразный джип сделал крутой вираж, и на
секунду мне показалось, что я сижу в салоне самолета, готовящегося к взлету.

- Ща, мастина, ща, - приговаривал Андрей, влетая в широкий двор и нажимая
на тормоз.

Следом за нами, моргая синим маячком и воя сиреной, вкатил милицейский
"Форд".

- Лизок, - велел сосед, - хватай мастину и рви когти, покуда легаши не
закурлыкали, да ищи конкретного профессора, а не лабудашника!

Девочка ужом выскользнула наружу, прижимая к себе сверток. Мы с Андрюшей
затаились.

- Эй, - постучал в стекло сержант весьма сурового вида. - Документики
попрошу и права.

- Без проблем, - согласился браток и протянул требуемое.

Милиционер принялся изучать бумаги. Закончив чтение, он без всякой улыбки
велел:

- Вышли из машины.

Так же внимательно парень осмотрел салон, багажник, потом со вздохом
поинтересовался:

- Чего убегал?

- Я и не думал, просто торопился, собака у меня заболела, боялся, тапки
откинет.

Сержант повернулся и пошел к "Форду".

- Обломалось, - радостно заржал Андрей. - Думал капусты срубить, а фиг
тебе! Документики как слеза, и ни ствола, ни "дури"...

Широко улыбаясь, он вошел в лечебницу и тут же стал серьезным. Лиза
сидела у кабинета, поглаживая Рамика по голове.

- Че профессор, глядел? - поинтересовался парень.

- Велели подождать, - вздохнула девочка.

- Так, - зло сверкая глазами, протянул Андрей Петрович. - Ну где тут
лепилы-то?

- Там, - ткнула Лиза рукой вдоль коридора. Мы промчались по чисто
вымытому, воняющему хлоркой коридору. Андрей рванул дверь. Довольно пожилой
мужчина весьма грубо рявкнул:

- Дверь закройте, с той стороны, не видите, я занят!

Но я увидела, что он преспокойненько вкушает чай с тортом.

- Слышь, дядя, - тихо произнес Андрей, - собаке моей плохо, мастине,
боюсь кабы не подохла, уж погляди.

- Погодите, - не сдавался ветеринар. - Освобожусь и подойду.

Вмиг глаза парня превратились в щелочки, и он, сунув руку за пазуху,
произнес:

- Чифирек-то брось да к мастине иди, не то маслин наглотаешься.

- Уже бегу, - произнес побледневший Айболит, глядя с ужасом, как Андрей
медленно вытаскивает из-за пазухи ладонь. Я тоже оцепенело следила за
происходящим. Но в руке сосед держал не револьвер, а дорогой кошелек.

Нелюбезный ветеринар оказался неплохим специалистом. После кое-каких
неприятных процедур Рамик повеселел и даже начал помахивать хвостиком.

- Больше никаких куриных костей, - строго наказал эскулап, моя руки. -
Неделю - строгая диета, потом потихоньку переходите на привычный корм.
Виданное ли дело, собака чуть не подохла.

Дома, успокоившись, я взялась за телефон. По двум номерам никто не
отзывался, но после третьего набора раздался легкий щелчок определителя и
интеллигентный баритон:

- Слушаю.

- Извините, вы знали Ангелину Брит?

- С кем имею честь?

- Видите ли, - изложила я придуманную версию, - Аля - моя племянница, она
на днях скончалась, сейчас я обзваниваю ее знакомых, хочу поставить в
известность.

- Интересно, - протянул голос. - Естественно, я знал Брит, она приходила
брать у меня интервью. А как, простите, к вам обращаться?

- Евлампия Андреевна. А как ваше имя?

- Дорогая, - засмеялся мужчина, - мы великолепно знакомы, более того, я
страстный поклонник вашей кулебяки с капустой. Ей-богу, даже моя маменька
готовила ее хуже.

Я рассмеялась:

- Да уж, это высший комплимент! И все-таки, кто вы?

- Юрий Грызлов, приятель Кондрата. Только вот не пойму, каким образом
экономка Разумова оказалась тетей Ангелины?

Я молчала, понимая, что сморозила дикую глупость.

- И потом, - как ни в чем не бывало продолжал Юрий, - вы ведь мне один
раз уже звонили, я нашел на определителе номер, набрал, а в ответ -
отстаньте!

- Извините, - принялась я оправдываться, - я не поняла, собачка заболела,
в ветеринарную клинику торопилась.

- Тогда понятно, - согласился Грызлов, - братьев меньших жаль. Помните у
Есенина: "...и зверье, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове".
Так зачем я вам понадобился?

- Вы хорошо знали Ангелину?

- Не слишком.

- Скажите, зачем она звонила вам в пятницу, может, в субботу?

Грызлов помолчал, потом произнес:

- Евлампия Андреевна, не хотите поужинать?

- Когда?

- Ну, через час примерно, в Центральном доме литераторов кухня хорошая.
Собирайтесь, там и побеседуем.