Чтение 20–й страницы книги ~Бешенная~

- У меня для опровержения версии "убийца - Паленый" нет ни единого фактика, - сказала Даша.

- Ого! "Нет фактов для опровержения"? Многозначительный нюанс, Дарья... Я тебя знаю. Раз завиляла, значит, в том, что убивал Паленый, до сих пор сомневаешься. Так ты уж изложи, будь другом... У тебя как дело обстоит - одна голая интуиция или проработанная альтернативная гипотеза?

- Думаю, нечто среднее, - сказала Даша. - Так тоже случается, правда? Если поискать главный аргумент... главный... то, возможно, дискомфорт души у меня оттого, что дело протекало чересчур гладко. И виновных, и свидетелей, и улики получили чуть ли не на блюдечке. И оба злодея очень кстати переселились па тог свет, любезно позаботившись, чтобы мы ознакомились с доказательствами. Гладенько-то как...

- Слушай, здесь, как в том анекдоте - "все зависит от интонации..." Можно и с такой интонацией все обрисовать - насмешливо, язвительные словечки подбирая... А можно и сказать, что все протекало самым обычным порядком- Что, впервые такое случается? Примеров мало?

- Да нет, хватает...

- Ну тогда пройдем подробно по всем сомнениям и темным местам, - сказал Воловиков. - Весьма даже не принужденно - мы сейчас вроде как и не на службе, сидят себе частные лица н попивают чаек, обсуждают отвлеченные материи, вчерашний детектив по ящику. Тебе после таких невзгод полагается хотя бы коротенький больничный, я с доктором поговорил, он на пару дней выпишет... Так что обстановка у нас насквозь неформальная, я тебя ругать и осаживать как бы и не могу, а ты можешь фантазировать вовсе уж неуемно. Ну, а Толик будет со стороны следить, чтобы мы не заигрались и не увлеклись до полного отрыва от реальности. С чего начнем? С убийств, поскольку с них все и началось? У тебя есть основания сомневаться, что девочек резал Паленый? Серьезные основания? Алиби у него никакого, тесак был при нем, есть две свидетельницы...Что против?

- Разве что показания художника.

- Пропитого. Ненадежного. Находившегося в старых контрах с Казминой. Вся эта сцена с "обнявшейся парочкой" у него могла в фантазии родиться. Если мы его исключим из общей картины, логические прорехи будут?

- Нет, пожалуй, - честно признала Даша. - Его как раз и исключили, кстати...

- В очередной драчке. А драчка случилась в том самом месте, где он не раз устраивал потасовки. Пойдем дальше. Значит, тебе устроили спектакль, чтобы создать впечатление, что Мастер прочно мертв... А ты не верить, что он мертв?

- Не верю, признаться,

- Пожидаев врет, а?

- Не думаю. Очень не похоже, чтобы он врал...

- Пожидаев не врет, но Мастер все равно жив... Нестыковка.

- Не знаю как и объяснить... - пожала плечами Даша. - Женщина меня, уж простите, поняла бы лучше, но все равно попытаюсь объяснить... Я перед ним, чтоб ему пусто было, голая стояла. И на коленках у него сидела. Я, знаете ли, баба нормальная, удовлетворенная, не из тех истеричек оголодавших, что от любого мужского прикосновения тащатся. Могу быстренько прокачать, чего партнер стоит... Так вот, когда он меня качал на коленках, я в нем мужика чувствовала. Настоящего. Если хотите, зверя. Характер и личность. Такое не сыграешь, бабы на эти вещи чуткие... А Веня Житенев по всем отзывам, даже нашего коронного свидетеля Пожидаева, - слякоть без твердого стержня. Пропитая медуза. Вы его тоже видели, сомневаться в такой характеристике будете?

- Да нет...

- Вот видите. Веня был - расслабленный алкашок. Это не он мне в той квартире экзамен устраивал. Нет у меня ничего, кроме женского чутья, но оно, знаете ли, иногда бывает получше суровых фактов.

Воловиков почесал лысину:

- Ты хоть представляешь, как это будет выглядеть в солидном кабинете? Капитан Шевчук категорически отвергает кандидатуру Житенева, потому что убеждена: так, как ее гладил по попке тип в маске, Житенев гладить никак не мог... Я твоим же оружием пользуюсь, иронию накачиваю. Как любой, кто все это выслушает...

- Нам нужно мнение высоких кабинетов, или мы опера?

- Ну ежели опера... На даче Мастер был без перчаток?

- Без, - сказала Даша.

- А когда тебя выволокли во двор?

- Без.

- Как думаешь, когда началась катавасия, было у него время натягивать перчатки, чтобы не заляпать маску своими пальчиками?

- Вряд ли.

- А как по-твоему, смог бы он быстренько стереть свои пальчики, оставив только житеневские?

- Чушь.

- Ну вот, Дарья... - не говорю, что Пожидаев врет. Мастеров могло быть два. Одни - козел отпущения, мастер по дурацким обрядам, а второй настоящий, для серьезных дел.

- И в квартире, и на даче был один и тот же Мастер?

- Тот, уж это точно, - сказала Даша.

- Как же нам тогда быть с житеневскими пальчиками на маске с дачи? И с житеневскими пальчиками на той хате? Там ведь Мастер тоже был без перчаток?

- Без.

- Как же, у него такие тоненькие резиновые перчатки с житеневскими отпечатками, как у Фантомаса?

- Да нет, я бы кожей почувствовала... - уныло сказала Даша.

- Сама видишь, не вытанцовывается у тебя... Я в женское чутье верю, но ты не забывай, что алкаш в запое и алкаш в трезвом периоде иногда разные, как небо и земля.

- А про Шохина не забыли? - спросила Даша. - Про самозванного. Без серьезной причины так не рискуют. И не запасаются весьма убедительно сляпанным паспортом и прочими бумагами. В охране его бумаги проверили тщательно, ключи у него были практически такие же по виду. Чтобы внушить мне, что он настоящий Шохин, племянник, он у вневедомственников засветился, в квартиру полез - хотя хозяева в любой момент нарисоваться могли. Он нас навел на Анжелику...

- И что? - прищурился Воловиков. - Дарья, а что мы, собственно, поимели полезного оттого, что нас навели на Анжелику? Узнали, что она - шлюшка из усачевского шалмана. И только. Ценность информации равна нулю. Ладно, шлюшка. Но ее показаний по убийству Ольминской сей прискорбный факт никак не опроверг. Ничуть не опровергает, ты сама говорила...

- Может быть, мы пока просто не понимаем, что поимели, не видим... Шохин-то бы;!, и никуда от этого не деться. И кассет у Житенева мы не нашли. И версию шантажа как следует не раскручивали.

- Потому что оснований нет, - сказал Воловиков. - У нас есть жалоба шантажируемого или хотя бы данные, что шантаж и впрямь готовится? Нету... Шантаж - пока -гипотеза. И не более того. Пофантазировать, конечно. можно. Кравченко сваливает на Житенева собственные видеосъемки, кто-то еще сваливает на Житенева роль Мастера... но против Кравченко нет улик, а в момент смерти Житенева он, как и многие, сидел под замком. Или эти самые загадочные "они" все заранее спланировали? Не слишком ли? Им очень многое пришлось бы предугадать - что на даче Паленого шлепнут, что Житенев... А если бы Паленый остался жив, а Житенев неожиданно убрался кушать водочку на неизвестную малину... Всё моментально рассыпается. Нет, суровые профессионалы таких накладок не допускают и на авось не полагаются. Предположим лихой поворот сюжета: Житенева хлопнул кто-то подвергшийся шантажу, человек серьезный. Но серьезный человек прежде тщательно исследовал бы операционное поле, и Кравченко, у которого валялись еще две кассеты, никак не обошел бы вниманием. А самое главное: какое отношение имеет этот пресловутый, недоказанный шантаж к убийству трех девочек? На той микрокассетке, кстати, ничего интересного не было. Прослушали ее вчера, уже поздно вечером, отыскали наконец аппаратуру. Допустим, что Усачев через своих шлюшек крутил шантаж. И девок резали, чтобы убрать свидетелей. Но почему тогда убили Ольминскую, с Усачевым никак не контачившую? По ошибке? С Анжеликой перепутали? Безупречно провели две ликвидации, подготовили идеального козла отпущения, и вдруг спутали известную всему городу блондинку двадцати трех лет с шестнадцатилетней брюнеткой? Сатанисты с усачевцами никак не пересекаются, ничего мы не нашли... Я согласен, на периферии "сатанистского" дела могут существовать свои ответвления и подтексты, побочные загадочки и побочные гнусности вроде шантажа - слишком много людей замешано, с самыми разными интересами. Но ведь тебе самой прекрасно известно, что в таких мелочах - да, мелочах! - увязнуть чертовски просто. И опасно. Увязнешь - собьешься с главного направления. Мы в данный момент не оберегаем от шантажа отцов беспутных доченек и не разгоняем дорогие бордельчики. Мы - уголовка. Мы искали убиицу-маньяка. И отыскали. Новых убийств не последовало, орудие убийства у нас, вещественные доказательства у нас, убийца с вероятностью в девяносто девять процентов изобличен. Один процент я оставляю в резерве из осторожности, исключительно оттого, что Васильков мертв, Вот тебе итоги. А в остальном пусть разбирается прокуратура. У нас своих дел выше крыши, и тешить любопытство некогда. Не скрою, цинично, но такова уж жизнь и работа. Мы, конечно, будем искать и мнимого Шохина, и тех, кто убил Паленого, и тех, кто так нагло завалился к тебе в гости...

- Если найдем, - печально усмехнулась Даша. - Вы же прекрасно понимаете - без дополнительной информации нам не выйти ни хозяина казацкой фуражки, ни моих гостей. Против которых к тому же нет улик - даже если я узнаю голоса, это ничего не даст. А против Шохина, вообще, невозможно выдвинуть четкие обвинения. В квартире он ничего не украл, никого и пальцем не тронул, паспорта уже наверняка не существует в природе, дежурным во вневедомственной охране фальшивый паспорт просто привиделся - так адвокат заявит...

- Вот видишь - ни шансов, ни улик. Есть ли тогда смысл ломать голову над неувязками?

- Да, вы правы, - сказала Даша. - Вы кругом правы, а у меня повышенная впечатлительность на почве последних переживаний, мания подозрительности развилась... И я не иронизирую почти, честное офицерское. Все, наверное, так и обстоит - интуиция пошла вразнос... Но у меня занозой в заднице сидит твердое убеждение, что мы увидели кусочек. Этакий краешек сцены, где пляшут яркие маски. А главные события происходят за кулисами. Или, вообще, за три квартала от театра, где шмыгают неприметные люди в неприметной одежде. Назовите это хоть чутьем, хоть антинаучной телепатией, а я от этой занозы никак избавиться не могу...

- А давай попробуем вытащить?

- Ну...

- Если телепатия тебя не подвела и ты правильно медитируешь, существует мрачный, громадный, разветвленный и изощренный заговор, направленный на достижение некоей неизвестной нам цели. Девок убивал не маньяк - они оказались посвящены в жуткие тайны. Или... - Воловиков лихо махнул рукой. - Мечтать - гак мечтать! Я детективы тоже на досуге читаю... Истинной жертвой была только одна, а две другие - отвлекалочки.

- Между прочим, и в жизни случалось...

- Дарья, не мешай полету творческой фантазии! Я как раз шибко раздухарился, мы ж не на службе... Итак, есть жуткий заговор, глобальная уголовщина - политику не впутываем, мы сыскари, не наше это дело... Все схвачено, все пронизано метастазами, все свидетели куплены, запуганы, либо сообщники. Все врут. Казмина врет, Пожидасв врет, и Кравченко, и шлюшка Анжелика, и Марзуков врал, и Усачев, пока не тронулся, врал, и Житенев, пока был жив, тоже врал. Все не так. Усачева спровадили в психушку, художника злодейски подловили. вовсе уж неведомыми путями моментально узнав о нашем с ним разговоре, девочек убивал не Паленый, Мастер - вовсе не Веня, и Житенев не покончил с собой, боясь разоблачения, а его убили. И так далее, и тому подобное. Но не называется ли это - тупо переть против факгов? И объясни ты мне, ради чего затеян этот жуткий заговор, заставивший врать и лицедействовать Такую массу столь несхожих по всем показателям людей? Ради какой великой сверхзадачи бьется, как папа Карло, эта загадочная сеть заговорщиков, ухитрившихся не попасть в наше поле зрения? Хоть наметки у тебя есть? Цель должна быть суперсерьезной... Есть наметки?

- Увы... - пожала плечами Даша.

- Дашенька, а тебе не кажется, что ты с этим заговором чуточку смешно выглядишь? - мягчайшим тоном спросил Воловиков.

- Кажется, - уставясь в пол, сказала Даша - Ну вот... Многих сыскарей хоть однажды в жизни сносит на грандиозный заговор... Только нужны факты. А фактов, как назло, нет, из чего мы, профессионалы, должны сделать печальный вывод... Сережа тоже высказывается насчет происков и интриг, но едва речь зайдет о конкретике, начинает буравить взглядом половицы, как ты сейчас. Не вижу я той самой сверхзадачи, а без нее любые рассуждения о заговоре насквозь бессмысленны. Прикрытие для шантажа? Убого, ребята, ох как убого. Потому что шантаж - мелковат. И предполагаемые объекты для шантажа - мелковаты. И загадочные заговорщики, если как следует подумать, в твоем изображении предстают то крутыми профессионалами, то разинями и растяпами.

- А если их в такое положение поставили жизнь? - спросила Даша, подняв голову. - Предположим, что некая серьезная операция по неясным причинам пошла вразнос. Такое случается иногда даже с продуманнейшими операциями; непредвиденные накладки, независящие от опыта и профессионализма организаторов помехи и промахи. Что-то приходится переигрывать на ходу, что-то срочно исправлять. Для профессионала самое опасное - импровизация наспех.

- Какая операция? - ласково спросил Воловиков. - Какие профессионалы? Какие промахи? Что пошло наперекос? Вот представь себя даже не на моем месте

- в кресле Трофимова, Все у тебя в руках - машины, люди, спецпазы и НТО... На что ты нацелишь легион вымуштрованных подчиненных, какие задачи поставишь и по какому следу пустишь? Молчишь?

- Я же от вас ничего не требую, - почти жалобно сказала Даша. - Просто сидит у меня эта клятая заноза в подсознании...

- Выдерни, Дашенька...

- По убийству в "тыще" результаты есть?

- Нету.

- А столица?

- Молчит столица. Ей не до нас. У нее там свои половецкие пляски. Тебе, надеюсь, с "Алмазом" все ясно? Или они тоже в заговоре состоят? ,

- В хреновой финансовой ситуации они состоят разве что, - вздохнула Даша.

- Я специально переболтала с налоговой и с ОБЭП. Прибыль почти на нуле, кредит возвращать срок подходит, а денег у них нет. Если тесть Марзукову не поспособствует, за долги новую аппаратуру отдавать придется.

- Кредит они в каком банке брали?

- В "Кедр-гарант", - сказала Даша. - Казмину с ее "Щантарским кредитом" никак не пришьешь...

- А ты, значит, пыталась?

- Просто хотела найти хоть какие-то связи...

- Ага, и в преддверии банкротства студия решила подработать шантажом... - понимающе кивнул Воловиков. - На безрыбье нам ничего другого придумать не остается. Кстати, у них пересечения с "Бульварным листком" и с сатанистами есть?

- Скорее, наоборот, что касается "Листка", - сказала Даша. - Я проверила. Не любят они друг друга. Марзуков себя считает интеллектуальной элитой, а "Листок" несмотря на название, бульварным органом себя признанать никак не хочет, отсюда и контры. А пересечение с сатанистами шло разве что через Житенева. И Ольминская в последнее время что-то увлеклась сатанизмом. Ну, На Житенева "алмазовцам" было наплевать, а вот новые увлечения Ольминской им могли и не прийтись по вкусу. Ольминская как-никак была витриной фирмочки.

- Вот и проверь для очистки совести, где каждый из "алмазовцев" был в ту ночь, когда пристукнули Паленого. Чем не версия?

- А это мысль, - сказала Даша серьезно.

- Дарья, я ж шучу...

- А стоит ли? Это, знаете ли, версия. Чернокнижные увлечения Ольминской грозили испортить имидж фирмы и создать непредсказуемую ситуацию. Помните, сколько потеряло акционерное общество "Крокус", когда их зам по сбыту - красавица, спортсменка, умница - ушла вдруг в кришнаиты? И как из этого едва не вылупилась разборка с поджогом? Можно, я ненавязчиво проверю ихние алиби? Завтра, скажем?

- Ох... - сказал Воловиков. - Счастье твое, что ты раненая. И зверски пытанная сатанистами. И на больничном. Ну, сходи, проверь. Для порядка. Пока на больничном - тогда я, если отмазывать потом придется, смогу, не моргнув глазом, Дронова уверять, будто ты фигнёй маялась оттого, что докторские уколы еще не выветрились, и в голове куку замкнуло... Поищи у них снайпера, который смог залепить с сорока метров из отечственного ружья одну-единственную пулю аккурат посередь лба... В общем, Дарья, я твоим пережитым мукам сочувствую, но горячку не пори, чтоб Москалец не развонялся. Если кто и мог стукнуть таким макаром Паленого, мстя за Олечку, так это ребятки из "Шантарских пельменей". А если они на такое пошли, значит, доказательства вины именно Паленого раскопали убедительные. Что твою версию о заговоре рушит. Да, кстати. Ты эти дни по городу без сопровождения не шляйся. Это тебе, голубушка, прямой приказ. Тебе вот стукнуло в голову, что эта ночная троица с тобой разыграла спектакль, а мне так не кажется. "Хвост", за тобой поставленный в целях бережения, демаскировать не будем, и если понадобится куда-то съездить, вызывай Федора, он пока за твоей группой числится. Звони ему и строго с ним езжай. Вообще, позванивай, вроде на днях обещали наконец зарплату выдать. - Он похлопал Дашу по коленке и встал. - Посиди поболей, а майору я сейчас сам холку намылю за ночные шатания. И замок пришлю.

- А еще одну просьбу болящей выполните? - Воловиков настороженно обернулся в дверях:

- Это какую?

- Мне бы узнать, не убивали ли за последние несколько месяцев еще кого-то из "Алмаза"... Шеф поморщился:

- Дарья, я ж тебе не Дед Мороз...

- Это ж для вас пустяк. Распорядитесь, часа два пороются в сводках...

- Ну ладно, ладно, - сказал он досадливо.. - Позвонишь потом, авось, успокоишься... И не играй ты в "Алмазе" на нервах, Христом-богом прошу.

Он вышел и тихонько заговорил в гостиной с майором. Толя заботливо спросил:

- Ты как, правда, ничего?

- Зубы не заговаривай, - сказала Даша. - По Казминой накопал что-нибудь?

- Ничего интересного. Присутствия криминальных капиталов в "Шантарском кредите" не установлено, к последним скандалам с пирамидами вроде "Соверена" отношения не имеют. Сейчас, на днях буквально, должны получить лицензию на работу в Западной Европе, а зарубежники таких бумажек без скрупулезной проверки не выдают. Сама Казмина никаким компроматом не блещет. В женской голубизне не замечена, у нее для сердечных утех есть приличный партнер, этакий седовласый вдовец из мира бизнеса, вроде бы собираются расписаться.

- Грустно, - сказала Даша. - Может, тут политика.

- Тогда нам тем более не стоит напрягать нервные клетки. Своих забот мало? Пусть все эти внешние разведки и прочие фапси-мапси хлебушко отрабатывают...

- И никого, значит, из приданных от нас еще не открепили?

- Нет, пока не зачистим шероховатости. Только зачищать-то придется со дня на день. Выйдешь с больничного - все оформим и сдадим Чегодаеву. Итоги у нас получатся не бог весть какие эффектные. Двое пойдут за совращение малолетних, один - за хранение наркоты. Фарафонтова из-под суда выводим, будет пахать дятлом. И меня такой улов ничуть не огорчает - потому что от нас ничего эффектного и не требуют. Спустят на тормозах. Пожидаева ты ведь сама решила помиловать? Шеф хочет его с Кравченко тоже обязать сотрудничеством. А насчет дачных развлечений... Решено считать, что обстрелян был из ночной темноты пьяный пикничок. Сечешь? Хрумкина со своими интеллигентами все старые связи подключила. Ватагин ворчит, но переть ну рожон не хочет. В нынешней предвыборной возне не хочет кое-кто давать лишний козырь против заслуженных демократов со стажем. А мне, откровенно говоря, все равно. Шеф прав, возни меньше. А еще, Даш, он прав в том, что у Вени Житенева были все основания пускать пулю в башку. Останься он в живых, пошел бы паровозиком по трем, как минимум, делам - как хозяин малины, организатор и вдохновитель. И закатали бы его надежно и однозначно.

- Если он - настоящий Мастер...

- А другого я, Даша, что-то не вижу, уж извини...

- И ни во что потаённое не веришь?

- Если оно и есть, это либо мелочи не по нашему профилю, либо возня частных служб, а к ним не всегда и подберешься. И на свет их игры частенько не всплывают вовсе. А если тут большая политика - тем более. Правда, как голову ни ломаю, не могу придумать, что за большая политика в Шантарске может завязаться. Вроде бы все поделено и застолблено, и мы худо бедно узнаем, если кто-то начинает топтать чужие грядки.

- Вот ведь гадство, - сказала Даша, доставая из шкафчика нераспечатанную пачку чая. - Я могу набрести на них нос к носу, но - не заметить. Сделать бы что-то такое, отчего они тут же зашевелятся...

Толя отвел взгляд, ставший крайне скептическим.

Глава двадцатая. Танец с саблями.

Говоря по правде, нежданный больничный Дашу ничуть не тяготил - все равно она не представляла, в каком направлении двигаться, чтобы хоть на шаг подойти к потаенному, определить хотя бы, существует ли и впрямь "секретный ящичек". Вся ее уверенность понемногу испарилась - и после уничтожающих реплик шефа, профессионально выверенных ударов по слабым местам, и после собственных бесплодных раздумий. Всю громаду фактов, показаний и событий надлежало переместить на иную точку опоры - а ее-то Даша и не видела.

От безнадежности она убила целый день на то, чтобы хоть немного вникнуть в политическую жизнь Шантарска, которой раньше, как подавляющее большинство ментов, попросту не замечала, пропуская мимо сознания. Накупила газет, вдумчиво просмотрела кучу передач по местным телеканалам - и голова пошла кругом.

Даша сомневалась даже. можно ли назван, это политической жизнью. Горластая орава кандидатов привычно и лихо обещала столько, что на мало-мальски честное выполнение хоти бы половины посулов пришлось бы потратить весь золотой запас США и вдобавок безжалостно потрясти швейцарские закрома, послав туда суровых комиссаров с наганами. Что до выполнения обещании предыдущих, о них либо стыдливо умалчивали, либо простодушно объясняли происками засевших повсюду врагов. Демократам мешали партократы, коммунистам - мировая буржуазия, национал-патриотам - жиды и масоны, центристам - радикалы, радикалам - центристы, и даже партии любителей кошек, тоже вознамерившейся провести кандидата в Государственную Думу нового розлива, как выяснилось, мешали собачники, распустившие злонамеренный слух, будто употребление "Вискаса" вызывает импотенцию и рак - как у мурлык, так и у их хозяев. Всем постоянно кто-то мешал, а виноватых, как водится, не находилось. Параллельно по всем азимутам нагнеталась самая крутая истерика. Все несчастья, случившиеся с видными активистами предвыборного бомонда, с ходу объяснялись происками врагов и конкурентов. Известный социал-демократ, в совершенно непотребном виде шлявшийся по проспекту Авиаторов с незарегистрированной газовой пушкой за поясом, после освобождения наутро из вытрезвителя винил во всем неких анонимных политических противников, хотя в детали совершенно не вдавался. Либеральный социалист, захиревший с приходом рыночных отношении писатель Старохамцев (носивший кличку "сорок девятый" - по регулярно занимаемому им на выборах в областной парламент месту), заявил в интервью "Бульварному листку", что был прежестоко бит шантарскими чернорубашечниками - однако газетка иного политического направления прозрачно намекала, что некий труженик пера намедни в пьяном состоянии погладил пониже спины в троллейбусе смазливую студенточку и был тут же отколошмачен ее кавалером. Правозащитник Царюков обвинял психиатров в том, что они регулярными обстрелами из психотронного оружия ухитрились перепрограммировать весь его потенциальный электорат, и тот, зомбированный, от Царюкова отшатнулся. Монархо-ультраславянин Омельяненко печатно обвинил доцента Ошаровпча в потаённом жидомасонстве, в качестве доказательства напирая на окончание "вич". Доцент, мужик двухметрового роста, происходивший из старинной белорусской шляхты, обиды не вытерпел, покушал водочки и в одиночку разгромил штаб-квартиру Монархической Ультраславяпскои партии, с большой сноровкой действуя древком захваченного у врага знамени. Ультраславян (домашних мальчиков-студентов, направлявших нерастраченную энергию вместо девушек на изучавшиеся по сомнительным ксерокопиям основы национал-социализма) он гнал два квартала, лупя древком по хребтине, - но был несказанно изумлен статьей в газете "Вечерний Шантарск", объявившей эти события фашистским митингом в центре города.

...Потом болящую приехал навестить Глеб с тортом и бутылкой любимой Дашиной настойки и посоветовал отправить все газеты в туалет, потому что за всякой политикой стоит экономика, то бишь деньги и коммерческие интересы, а это столь сложные и засекреченные материн, что он и сам не берется толком обрисовать хотя бы примерный расклад. По его глубокому убеждению, Насмерть бьются две силы - та, что качает сырье, и та, что производит товары, а все остальное - оттенки, нюансы, умышленная дезинформация, глупость и амбиции.

К такой точке зрения безоговорочно примкнул майор Шевчук, притащивший Даше кус копченой осетрины и новый финский замок. Они с Глебом тут же принялись его ставить, ради стимуляции творческого процесса прихватив в прихожую бутылку "Абсолюта" из холодильника. Даша тем временем смотрела по телевизору выступление очередного кандидата, философа Полуянского, призывавшего возрождать традиции новгородского вече и тут же, без всякой логики, - дворянские титулы. Не досмотрела - не вытерпела.

Попутно от безделья позвонила Славке и поинтересовалась, как идут дела у мсье Флиссака. Оказалось, прекрасно. Будучи поселен в гостиницу "Шантарск" и должным образом проинструктированный насчет всех опасностей и чреватых соблазнов города, он ввечеру был доставлен в родимый отель несколькими кожаными мальчиками, бережно затащившими бесчувственного парижанина на восьмой этаж. Флиссак как-то забрел в "Шантарские пельмени", где его напоили от всей русской души и попутно три часа рассказывали "совершенно достоверные" истории из собственной жизни. Насколько Даша знала тамошнюю братию, доверчивому французу наплели столько небывальщины, что хватит на десяток романов, над которыми потом будет ахать в сладком ужасе весь читающий Запад, полагая, что каждая строчка - святая правда.

Очевидно было, что француз не пропадет, а лексикон его значительно обогатится. Одной заботой меньше. Даша все же посоветовала Славке периодически отслеживать французовы странствия по городу и наказать настрого, чтобы не таскал баксы в нагрудном кармане куртки. Славка сказал, что мсье оделся попроще и, вообще, стал понемногу соображать, что он не в Европах,

Так прошел день, мирно и бессмысленно. Назавтра Даша, чувствуя, что пришла в норму, в десять утра позвонила и заказала Федю с машиной, потом брякнула на студию и стала испрашивать у Марзукова аудиенцию. Кажется, он не особенно обрадовался, но вполне вежливо сообщил, что его самого, к сожалению, не будет, но толковый и дельный заместитель постарается, чтобы на все Дашины вопросы были получены ответы, полные и исчерпывающие.

Даша из чистого любопытства врубила соответствующий канал. Место Ольги Ольминской заняла эффектная и сексапильная, нужно признать, шатеночка, державшаяся чуточку скованно - то ли из-за неопытности в этом амплуа, то ли оттого, что за спиной у нее висел большой портрет Ольги в траурной рамке. А потом пошла очередная серия "Сатанинской гавани" и Даша моментально отключила ящик.

В дверь позвонили. Федя вошел первым, а из-за его спины выпорхнул мсье Флиссак, галантно кинулся целовать Даше ручку.

- О, мадемуазель Дария! - воскликнул он. - Я слышать, на вас делали атак какой-то борзота, козел позорный, петух ставленый? (Мгновенно чувствовалось влияние проведенного в "Шантарских пельменях" вечера.) Я очень рад знать, что с вами все предельно благополучно... Конкретно по жизни!

Федя развел руками:

- Поутру нарисовался в управлении, а потом набился к вам поехать... Силен мужик, как и не жрал вчера...

- Я извиняться, но мне там сказать, что вы направляетесь произвести совершенно невинный беседа, не таящая особого служебная секрета, - пояснил мсье Флиссак, жестами и фигурой выражая, что он просит прощения за чрезмерную назойливость, но не в силах преодолеть натиска подталкивающей его в спину Музы. - И думаю, может, возможно посопровождать?

- Возможно, - вздохнула Даша. - Чего уж там... В прихожую выглянул майор Шевчук, и Даша оживилась:

- Ага, вот кстати. Знакомьтесь. Это есть мои папа, ажан с потрясающей биографией и опытом. Он вам столько может порассказать, что вы на меня и смотреть не захотите...

- Мадемуазель Дария, на вас я смотреть всегда есть захотите! - воскликнул Флиссак, но все же сделал стойку на майора.

Федя уставился на француза хмуро, будто ревнующий первоклассник. Француз, надо сказать, уговорам внял и сейчас был одет в самую обычную для Шантарска джинсу и кожу, так что мог без труда раствориться в толпе, словно щепотка мела в миске со сметаной.

- Будем пить кофе, или сразу поедем? - спросила Даша, вспомнив о долге хозяйки.

- Если так возможно, я бы видеть этот кофе на... - он, с невинным выражением лица, совершенно правильно ставя ударения, кратко объяснил, что предпочел бы видеть Дашин кофе на известном предмете.

Феднно ржанье сотрясло стены прихожей. Даша тоже невольно рассмеялась:

- А если кофе будет горячий?

Смущенный француз, сообразив, что ляпнул нечто оплошное, с неописуемым галльским изяществом пожал плечами:

- Я что-то неправильно выразиться? Такое выражение мне слышится довольно часто, особенно вчера, когда эти славная ребята мне рассказывать, какие они крутой, в как они всех е... - на сей раз он проглотил словно, увидев, как Федя с покрасневшим лицом и слезами на глазах хватается за живот, готовясь сползти по стеночке. - Что-то вновь неправильно для приличный общество?

- Все правильно, - кивнула развеселившаяся Даша. - Мы уж как-нибудь вытерпим, но вот при посторонних, умоляю, все словечки, что услышали вчера, лучше держите при себе.

- Но я их не только вчера...

- Все равно. Пользуйтесь только теми словечками русскими, что с собой привезли. Иначе скомпрометируете меня жутко...

- О, француз никогда не компрометирует дама... Все понял, билять буду, - послушно кивнул мсье Флиссак.

Тяжелое финансовое положение "Алмаза-ТВ", вообще-то, могло послужить и побудительным мотивом - рассуждала Даша в машине, мысленно, естественно. Можно предположить "синдром чайника". Случается, когда у законопослушных доселе людей вдруг резко кончаются деньги. перспектив не видно, а над головой, точно на бывшезагниваюшем Западе, повисла нешуточная угроза банкротства, разоренные пускаются во все тяжкие. Сплошь и рядом пополняют бесконечные шеренги клиентов уголовки - влипая с удивительной быстротой, потому что не умеют нарушать законы так, чтобы не попадаться, и ни в каких мафиях не состоят. Примеры можно черпать из кармана пригоршней. Вот только преступления таких "чайников", как правило, весьма непродуманные, простенькие и незамысловатые. Впутайся в такое "хозяйство Марзукова", уголовке уже давно залетела бы в уши парочка сплетен. Отсюда закономерно вытекает вопрос номер два: если преступление не простое, оно, естественно, сложное, а в какие такие криминальные сложности могли впутаться "алмазовцы"? Кто их в серьезное дело возьмет? Какие такие выгоды преследуя? А сами они что-то серьезное и сложное решительно не способны придумать без должного опыта. И нужных контактов не имеют. Можно назвать единственным их "контактом" Крокодила - но он всего лишь крутил нерегулярные амуры с Олечкой Ольминской, он не настолько опрометчив и глуп, чтобы взять в долю компашку телечайников.

Тестюшка Марзукова вне подозрений. Не оттого, что высокопоставленный, а оттого, что и его никто и никогда не возьмет в серьезную игру...

Дарий Петрович Москалец до того, как грянула перестройка, прозябал обычным кандидатом химических наук, одним из превеликого множества наштампованных без меры в советское время. Недостижимая мечта для таких - даже докторская диссертация, не говоря уж о Государственной премии. И киснуть бы ему дальше над вонючими колбами, негодуя на задержки зарплаты и вторжение страшного рынка в уютные интеллигентские будни с чайком на рабочем месте и бесконечной трепотней. Или наоборот - бросил бы истощенную ниву науки и подался в "челноки", волоча из Харбина наперекосяк сшитые пуховики со вшами и самопальную водку, от которой в Шантарске дохли даже стойкие, как тараканы, бичи.

Случилось третье - Москалец попал в струю и помчал по ней, пеня водичку плавниками. Тысячи кандидатов околовсяческих наук листали ночью под одеялом унылые диссидентские брошюрки - но в профессиональные и хорошо оплачиваемые борцы за демократическую идею угодили единицы. Вроде Москальца. На заре перестройки он боролся за реформирование КПСС в духе подлинно ленинских принципов, потом боролся с партократией, дабы передать всю полноту власти Советам, попозже боролся против самих Советов, мешавших ударному строительству светлого капиталистического будущего - одним словом, колебался вместе с линией" что твоя синусоида. Говорили, что вполне искренне. Интеллигенты всегда колеблются вместе с линией совершенно искренне. Представителем президента в Шантарской области Москалец стал еще в ту романтическую пору, когда о ваучерах и слыхом не слыхивали, а тараканьи усы Руцкого в глазах любого интеллигента-демократа олицетворяли гордую поступь российской свободы.

Вот только с тех пор много воды утекло - и еще больше уплыло денежек на зарубежные счета. Но к последним Москалец не имел никакого отношения. Недовымершие, классические демократы сахаровского розлива считали его человеком предельно честным. Циники же с ухмылочкой уверяли, будто Москалец просто-напросто оказался недостаточно умен и оборотист, чтобы войти в долю или хотя бы обеспечить себе регулярный скромный процентик. Хомо сапиепс изначально устроен так, что делиться не любит, - особенно с бессеребренниками-идеалистами. Особенно на одиннадцатом году перестройки, когда все уже поделено, все схвачено, и всякий почти представитель президента, невзирая на его деловые качества, рассматривается как липший рот и вызывает у определенной категории делового народа резонный, в общем-то, вопрос: "А эгому-то с какой стати отстегивать"? Тут уж кто успел, тот и съел...

Единственное, что поимел Москалец от рыночных перемен - роскошные хоромы в роскошном "новорусском" доме на тихой улице имени красного подпольщика Пермякова, сложившего голову в борьбе против колчаковцев за торжество мировой революции (а по другим данным - спьяну пристреленного из верного маузера соратником по борьбе, партизанским атаманом Щетинным, приревновавшим Пермякова к боевой подруге). Ни в чем доходно-коммерческом Москалец, как было известно совершенно точно, не участвовал ни с какого боку и находился в положении достаточно пикантном - если злые языки не врали насчет того, что будущим летом случатся-де президентские выборы. На Руси исстари повелось, что всякий новый самодержец обычно менял ближних бояр, дьяков и воевод, причем в первую очередь сыпались бессеребренники и идеалисты. Как цинично выразился Глеб, коли уж Москальпа вот уже год не облаивают печатно ни коммунисты, ни национал-патриоты, это означает, что рейтинг Дария Петровича упал ниже абсолютного нуля...

Суммируя и резюмируя, можно твердо утверждать со всей уверенностью, что на роль закулисного вершителя темных дел и теневой коммерции тесть Марзукова безусловно не годится. Информатор из казино "Жар-птица" сообщал недавно, что Юля Марзукова, в девичестве Москалец, напившись в баре с подругой школьных лет, а ныне супружницей юного преуспевающего бизнесмена, ругательски ругала пентюха-папочку, так и не научившегося делать деньги, даже деревянные...

- Здесь сворачиваем? - спросил Федя.

- А? - Даша очнулась от раздумий. - Нет. до следующего дома проедь, а там под арку...

- Они есть замешаны в кримнналь? - спросил с заднего сиденья мсье Флиссак.

- Вряд ли, - задумчиво сказала Даша. - Так, формальности...

10.34 по шантарскому времени.

"Москвич", скрежеща потрепанной коробкой передач, въехал в обширный двор, насквозь продуваемый ветром и почти пустой, если не считать непонятно чьею склада, двойного рядка гаражей и десятка автомобилей, стоявших впритык к решетке, ограждавшей выступающие колпаки газгольдеров, похожих на купола уэллсовских марсиан (этот квартал готовил пищу исключительно на газе и оттого был в выгодном положении по сравнению с электрифицированными, где то и дело отключали свет без всякого предупреждения).

- Туда, - показала Даша. - Где витрины разрисованы.

- Там же магазин?

- Это вывеска осталась...

Магазин "Фрукгы-овощи", вмонтированный некогда прямо в жилой дом, давно уже перестал существовать - как и купившая ею фирма, прогоревшая на антиквариате (казалось, что вот-вот достроят двадцатиэтажную гостиницу, и интуристы хлынут потоком - но отель четвертый год зиял пустыми окнами, а у аборигенов окрестных районов были заботы поважнее покупки антиквариата). Фирма тихо исчезла, а магазин приобрел под студию Марзуков, в ту пору гораздо более денежный. - благо почти рядом торчал высоченный небоскреб Шантарского речного пароходства, на чьей крыше и установили антенну передатчика. А огромные буквы "Фрукты-овощи" просто поленились отрывать с козырька. Тр-рах! Дверь телестудии распахнулась с грохотом, оттуда выскочил человек в сизом милицейском бушлате, согнувшись и держась за левую ногу, закултыхал прочь. Короткий треск - и он замер, нелепо дернулся, скрючившись, стал опускаться наземь.

- Тормози! - отчаянно заорала Даша.

Едва успела схватиться за ручку - Федя вдарил по тормозам, "москвичек", клюнув носом, замер метрах в тридцати от неподвижного тела. Даша еще успела подумать, что на студии нет никакой милицейской охраны, - и тут в приоткрывшейся двери сверкнул металл, загрохотала автоматная очередь, метрик в двух перед машиной взлетели фонтанчики из мерзлых крошек земли.

Федя без приказа дал задний ход, машина, нестерпимо взвыв, прямо-таки прыгнула назад. Даша уже стреляла прямо через лобовое стекло - раз, два! Стекло с ее стороны покрылось паутиной трещин, но она успела рассмотреть, что дверь проворно захлопнулась.

Сзади охнул француз.

- Ложись на пол! - закричала Даша. - Федя, газу!

Машина, летя кормой вперед, отскочила за унылое здание склада. Новая автоматная очередь вслед - из разбитого окна рядом с дверью, где-то сзади посыпалось стекло, пули визгнули по глухим стенам из темно-красного кирпича.

Поймав растерянный взгляд Феди, Даша распорядилась;

- Глуши мотор! Рацию! Француза стереги!

Мсье Флиссак попытался было отважно выглянуть из-за угла. Федя схватил его за лодыжку, опрокинул и оттащил в безопасное место. Зачем-то пригибаясь, вернулся к машине, лег на передние сиденья и вытащил микрофон из гнезда. Даша, прижавшись спиной к грязной стене, пыталась собраться с мыслями, но в голову не лезло ничего умного.

Осторожненько выглянула. Тут же по ней ударил автомат, на голову посыпалась кирпичная крошка. Федя орал в микрофон. Француз сидел на корточках, лицо у него стадо невыносимо азартным. Даша погрозила ему кулаком. Перебежала на другую сторону, высунулась из-за угла. На сей раз стрелок отреагировал с полуминутным, наверно, запозданием, и она успела рассмотреть, что он торчит у разбитого окна - прежде чем вновь стегнула короткая очередь.

Даша видела со своего места, что на балконах длиннющего дома, в котором располагалась студия, замаячили кое-где перегибавшиеся через перила люди. Заорала благим матом, словно пыталась докричаться на другой берег широченной Шантары;