исключения... не католик... что вы прослужили в армии не менее шести лет, не
имеете долгов, репутация ваша безукоризненна, располагаете достаточными
средствами... Но это лишь - перечень непременных условий для всякого,
поступающего в Корпус жандармов. А вот побудительные мотивы... Знаете, на
старости лет становишься любопытен не в меру. Новые люди - это всегда и
новые загадки. Далеко не худшее кавалерийское училище, потом - гвардейская
кавалерия, два ордена и Аннинское оружие за японскую войну... А что потом?
Обожаю психологические ребусы, есть такая страстишка. Разумеется, если здесь
есть свои секреты...
Львович, виной всему как раз господа революционеры. Да, именно так. Своими
руками пополнили ряды охотников за ними... - он выпил следом за полковником,
отставил рюмку, прожевал сочный ломтик нежно-розовой рыбы. - До войны я не
интересовался политикой, как и большинство нашего офицерства. Знал, конечно,
что творится в стране: радикальные партии, экспроприации, бомбы,
поздравления японскому микадо с победами, отправляемые русской же
интеллигенцией... Все равно, это было где-то далеко. А потом, в мае шестого,
взорвалась бомба. В прямом смысле. Эсеры бросили бомбу на одном из
севастопольских бульваров - то ли за очередным "царским сатрапом" охотились,
то ли просто так... жена и ее брат оказались в числе убитых, я сам спасся
форменным чудом - увидев знакомого по училищу, отошел на несколько шагов, и
по какому-то капризу баллистики осколки не пошли в ту сторону.
не ладилось так давно и серьезно, что мы к тому моменту стали совершенно
чужими людьми во всех смыслах. Да и братца ее терпеть не мог - ничтожество,
пустышка, мот... Здесь другое. До сих пор вся эта революционная сволочь
существовала где-то отдельно. Отдельно и отдаленно. Это был другой мир,
никоим образом не соприкасавшийся с моим. И вдруг - соприкоснулось. Ясно
стало, что нет двух миров, что они - в том же самом, в моем, в этом. Что их
нужно остановить, в том числе и моими усилиями... Это я сейчас относительно
гладко излагаю - тогда, конечно, все это почти не выливалось в слова, я с
трудом мог изложить побудительные мотивы... но генерал Герасимов понял
сразу. Если бы не он - не сидеть бы нам сейчас здесь...
офицерских собраний, куда нашего брата пущать не велено?
по совести, вы мне сейчас напомнили меня в молодости. Право слово. Только
для меня толчком стало первое марта восемьдесят первого года, злодейское
покушение на государя и его смерть... Что-то мы о печальном? Незаметно
свернули беседу на работу, будь она проклята... Время самое неподходящее, уж
одиннадцать скоро. Утомил я вас? Болтовней и назойливым потчеваньем? Что
поделать, мы тут попросту... Да и нельзя ударить в грязь лицом перед
столичным гостем, чтобы не говорил потом, что в Сибири обитают скряги,
негостеприимны... Но ежели, Алексей Воинович, я вас и в самом деле утомил,
вы не стесняйтесь, так и скажите. Какие счеты меж своими?
усталости. Готов хоть сейчас заняться делами, так что ловлю вас на слове,
дабы доказать, что вы меня не утомили нисколечко, можно и о делах
поговорить...
никого, разошлись по домам, бумаги под замком... Но хотя бы в общих чертах
можем обменяться мнениями?
чертах? Без серьезного доклада работающих по делу офицеров, без
документации? Я понимаю, вы молоды и энергичны, вас снедает нетерпение, но,
право, подождите до завтра.
за что не получится, полковник непреклонен.
словно бы постарев.
негромко. - И я вас просто-таки умоляю: дайте старику поспать спокойно хотя
бы эту ночь. Я прекрасно понимаю, как выгляжу во всей этой истории, - самым
печальным образом. Грабятся золотые караваны, гибнут люди, командированные к
нам из столиц для расследования, - и, бьюсь об заклад, какая-то циничная
душа уже начала усматривать зависимость второго от первого...
но ведь старые, прожженные циники всегда найдутся в любом ведомстве. Неужели
не пошли шепотки в этом духе? Мол, не уберегли здешние растяпы столичного
чиновника?
непременно окажется ваш покорный слуга. - Полковник наполнил рюмку до краев,
от волнения забыв предложить Бестужеву, и шарахнул ее до дна, но смотрелось
это не залихватским гусарским жестом, а скорее отчаянием. Крякнул, поднял на
ротмистра усталые глаза: - Хотя виноват далеко не я один, но кто же об этом
помнит, когда ищут козлов отпущения... Застрелиться, что ли? - он рассолодел
на глазах.
вам налить, хорош хозяин... - он торопливо исправил оплошность. - А знаете
ли вы, кстати, что мы вообще могли оказаться не привлечены к расследованию
смерти Струмилина? Никто ведь в "Старой России" и не подозревал о
причастности его к охранному отделению. Сама по себе форма чиновника
Министерства внутренних дел чересчур, я бы сказал, всеобъемлюща. Мало ли в
МВД таких чиновников, занимающихся самой что ни на есть текущей
канцелярщиной? У нас даже и губернаторы числятся по МВД... Первой приперлась
полиция. Васька Зыгало, орясина, - да-да, тот самый, что вас наградил
подзатыльником, - ухитрился растоптать сапожищем гильзу от браунинга. Ну, не
растоптал совсем, все-таки сделана из металла, однако в лепешку смял. Только
и умеют, что щелкать по мордасам... Хорошо еще, наш верный конфидент Прохор,
он же Антуан, догадался позвонить в охранное. Старателен, болван, он,
кстати, быстренько сообщил и о том, как страшный социалист Лямпе махал у
него под носом браунингом, запугивал, в шайку свою вербовал...
целом, агент старательный. Сами понимаете, нельзя такой объект, как "Старая
Россия", держать без освещения... Одним словом, когда приехали мы,
полицейские михрютки не успели особенно напортить. Правда, портить было
практически и нечего, не считая гильзы, которую приснопамятный Зыгало вертел
в пальцах с таким видом, словно возомнил себя Натом Пинкертоном... Ну,
следует признать, что судебный следователь Аргамаков - толковый молодой
человек...
просто... муторно что-то. А потому отнеситесь серьезно к моим словам. Я вас
убедительно прошу на завтрашнем совещании ни словечком не упоминать о
Струмилине и его... кончине. Потом мы с вами, оба-двое, съездим к
Аргамакову, и он расскажет обо всем подробнейше. Я вас прошу! Можете дать
мне слово, что эту просьбу выполните? Алексей Воинович, извините, что
напускаю тумана и интригую вас на сон грядущий, но вы потом сами поймете,
что предлагаемый мною вариант - в интересах не какого-то там "пол-каша"
Ларионова, а, не сочтите за поэтическое преувеличение, всей нашей службы...
Не надо об этом завтра... на людях. Ну, обещаете?
донимать вас сегодня расспросами, а завтра в точности последую вашей
просьбе... но вот об одном эпизоде хотел бы узнать немедленно. Слишком все
серьезно. Нет ли у вас сведений о судьбе Кузьмы Штычкова из ювелирной
мастерской Коновалова?
был наш человек, из летучего отряда.
куда-то запропастился - впрочем, он и прежде исчезал по делам без особого
предупреждения...
хотел бы посмотреть все бумаги по "насильственным" трупам. Сможете
устроить?
полицмейстера...
закономерных и логически проистекающих из уже сказанного, но он сдержался. В
чем-то полковник был прав - не стоило пороть горячку заполночь...
рысившего куда-то с сифоном сельтерской. Завидев "немецкого торгового
человека" и "страшного социалиста" в полной жандармской форме, прохиндей,
такое впечатление, ничуть даже не растерялся. Расплылся в масленой улыбочке:
сердясь - за что? - Я пока что просто благородие. Значит, сдал все-таки
социалиста по принадлежности?
социалистов представлять по начальству умеем. Сам полковник благодарили-с
высокопарными словами, серебряный портсигар обещали... Не за вашу милость,
за прошлые заслуги...
Самойлова Елена
Корнев Павел
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Емилина Ника
Орлов Алекс