Чтение 20–й страницы книги ~Кольцо принцессы~

палец отек, раздулся и онемел. А когда "венчался", колечко наскочило легко
и совершенно не чувствовалось: значит, либо отекла рука, опущенная вниз,
либо этот инструктор не предупредил, что кольцо с сюрпризом и может сжимать
свои челюсти, словно капкан.

Теперь придется ходить, как дураку с писаной торбой!

Шабанов осторожно переложил НАЗ на поленницу, постоял на коленях с поднятой
рукой, чтобы схлынула кровь и спал отек, затем ощупал палец - вроде стал
потоньше и будто кольцо уже чуть проворачивалось.

- Ты мне эти шутки брось! - пригрозил он "Принцессе". - Лучше отпусти
по-хорошему. Я же сказал - упаси бог от такого брака.

Чтобы не терять времени понапрасну, Герман подтянул к себе кружку и
наконец-то откусил горячего хлеба. Пища была божественной, разве что
приходилось экономить молоко, чтоб хватило на две горбушки, и жевать
медленно, без резких движений из-за боли в ухе, но от этого хлеб казался
еще вкуснее. Пока он ел, палец в кольце ослаб еще больше - минут пять, и
можно вообще разорвать эти брачные узы. Почти сытый и почти довольный,
Шабанов прислонился боком к поленнице и прикрыл глаза. В шумной, больной
голове где-то далеко стучалась интуитивная мысль, что надо бы уйти куда
подальше от этих дров - с места, где его видели: кто знает эту Ганю с
добрым и милым дедушкой? Может, в разведку посылал, сказал недалекой своей
внучке, мол, поди, посмотри, там летчик ходит с принцессой. Она и побежала.
А сейчас придут его бойцы в черных зековских робах...

Вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, Герман поднял пистолет,
пристроил его на коленях и снова прикрыл веки.

Он не спал и даже не дремал; находился в неком осоловелом состоянии, какое
бывает, когда после долгих занятий на зимнем, ветреном аэродроме попадаешь
наконец-то в теплую столовую, где вкусив сытной пищи, лень даже встать,
чтобы дойти до офицерского общежития. Сигналом тревоги стал внезапно и
сразу везде погаснувший на хуторе свет. Шабанов встряхнулся и обнаружил,
что перед ним, выставив карабины, стоят четверо - те, что преследовали его
второй день или другие, не понять: в темноте белеют смазанные пятна лиц и
потертые стволы.

- Не двигайся! - предупредил кто-то из них. - Стой спокойно и слушай
команды. Если хочешь сохранить жизнь.

- В ухе стреляет, не слышу! - Шабанов свернул предохранитель пистолета и
пошевелив рукой, нащупал "Принцессу", плотно захватил пальцами кожух.

- Сейчас услышишь! - они придвинулись ближе, выставили все четыре ствола
веером. - Брось оружие, оставь НАЗ на месте и отходи с поднятыми руками.
Понял?

Они знали, что находится у него в руках. Убедить их через эту молочницу
Ганю, будто "Принцесса" осталась в самолете, не удалось...

Герман по прежнему стоял на коленях, привалившись плечом к поленнице и
теперь жалел, что не замахнул этих бойцов одной очередью, когда застал
прошлой ночью дремлющими у костра. Двигаясь осторожно, он встал на ноги и
одновременно вытянул "Принцессу". Теперь оставалось совершить внезапный и
резкий прыжок вверх, перескочить дрова и оттуда влупить очередь; он был
уверен, что стрелять бойцы не станут - наверняка проинструктированы
дедушкой, как вести себя, дабы заполучить взрывоопасную барышню живой и
здоровой. А потом сразу - во тьму под прикрытием поленницы. Жаль, конечно,
оставлять НАЗ, где еще полно продуктов, но руки всего две, да правая еще к
тому же закольцована...

- Я-то понял! - намеренно громко сказал Шабанов, чуть разворачиваясь, чтобы
переместить в нужную сторону толчковую ногу. - Но вижу, вы ни хрена не
соображаете!

- Прыгнуть хочет, - заметил кто-то. - И оружие не бросил...

- Сказано, брось пистолет! - прикрикнул командир и, включив фонарь, осветил
Германа. - И подними обе руки! А "Принцессу" оставь на месте!

- Сейчас, разогнался! - огрызнулся Герман. - Вы что, идиоты?

Драгоценная привередливая особа доживала последние секунды. Это был тот
самый случай, когда следовало не задумываясь дергать кольцо, и за это бы
никто не посмел укусить - ни Заховай, ни конструктор, ни сам Господь Бог.
Однако была пилотка, демонстративно брошенная в лицо особисту и
возвращаться назад только с колечком - это слишком мало, чтобы
почувствовать себя победителем в поединке.

- Закрой рот и слушай команды! - рявкнули из темноты.

- Эй ты, командир, а теперь послушай меня! - Шабанов демонстративно поднял
ствол "Бизона". - Если не глухой и не больной, значит дедушку слушал
внимательно!

- Какого дедушку?

- Льва Алексеича!

- Да он же тянет время! - определил один из бойцов. - Забалтывает!

- А он предупредил! - нажал Герман, перебивая его. - Добыть "Принцессу" в
полной сохранности, верно?

- Не знаю никакого дедушки! - не сразу отозвался тот. - Выполняй, что
сказано.

- Хорошо, согласен! "Принцессу" оставлю. Но ты же знаешь, что произойдет?

На сей раз пауза подзатянулась. Эти четверо устроили между собой толковище,
но Шабанов не слышал, о чем конкретно, сквозь гремящий шорох в голове
доносилось лишь далекое, глухое бухтение и отдельные слова. Обсуждали
что-то при нем не стесняясь, знали про его воспаленное ухо, и Герман лишь
догадывался: они имели слабое представление, как приводится в действие и
работает самоликвидатор изделия. Дважды произнесенное слово "химический"
натолкнуло на мысль, что охотники не предполагают взрыва "Принцессы" и
скорее всего опасаются бесшумного ее уничтожения: некоторые секретные
приборы снабжались химическими ликвидаторами.

Фонарь не выключали, а прыгать через поленницу следовало сразу же, как
погаснет свет - две-три секунды они сами будут слепые, наглядевшись на
яркое пятно.

- Убери фонарь! - крикнул Герман и повел пистолетом. - Иначе расколочу!

Поплясав немного, луч сдвинулся в сторону, и Шабанов понял, что другого
момента не будет, сделал доворот, пригнулся и вдруг увидел прямо перед
лицом ствол винтовки. На поленнице оказался пятый! Сидел на корточках и
только ждал, когда пленник вздумает сигануть через дрова...

Песенка "Принцессы" была спета.

- Ладно, Шабанов! - наконец-то подал голос командир. - Будем
договариваться. Что хочешь за нее?

- А что ты можешь предложить? Деньги и свободу?

- Полагаю, это не так-то и плохо, когда есть деньги и свобода. Но у меня
другая валюта, которой могу расплатиться. И ты ее примешь!

- Смотря по какому курсу!

- По самому высокому. Ты же не камикадзе, Шабанов, и за свою молодую жизнь
отдашь эту шлюху, - командир говорил рассудительно и насмешливо. - Поверь
мне, она мизинца твоего не стоит! Поразмысли, ты же ничего не теряешь.
Летная карьера закончилась, военная служба тоже. Что тебя ждет по
возвращении в часть, надеюсь, догадываешься. Срок дадут небольшой, да ведь
все равно срок! И здоровья убавят... Потом-то куда пойдешь? В гражданской
авиации сокращение штатов, в бизнесе все ниши заняты да и начальный капитал
нужен. У тебя в руках сейчас не "Принцесса" - собственная судьба. Так что,
капитан, не искушай ее, положи на поленницу и три шага в сторону.

- И все? - нагло спросил Герман, вдруг отчетливо осознав, что, добившись
высокородной руки, эти гаврики тотчас же снесут ему башку и замоют кровь с
плит тронного зала: новые женихи принцессы не потерпят его живым, и тут
Заховай ничего не преувеличивал и не пугал. В жесточайшей войне за добычу
высоких технологий не было ни законов, ни правил и пленных не брали, чтобы
не оставлять свидетелей.