Чтение 20–й страницы книги ~Лучше быть святым~

подняли с больничной койки и .привезли прямо сюда, в кабинет начальника ГАИ.

- Вы были в автомобиле со своими знакомыми?

- Да. Мы отмечали день рождения моего друга.

- Где вы сидели?

- В "Метрополе", потом в "Арлекино", - Хрусталев называл самые
фешенебельные места города. Он вдруг поморщился, - все-таки голова болит, -
пробормотал он.

- Хорошо еще, что остались живы, - назидательно сказал генерал, - могло
кончиться хуже.

- Моему начальству уже доложили об аварии?

- Конечно. Вы были абсолютно пьяны, - не удержался Николай Аркадьевич.

Хрусталев помрачнел. Он начал понимать, что от этого разговора ничего
хорошего ждать не приходится.

- Вы сообщили им обо всем?

- Почти обо всем, - кивнул генерал, - кроме одного.

- Про девушек тоже сказали?

- Про все сказали, кроме вашего пистолета.

- Ах, этот, - засмеялся Хрусталев, - его я взял только вчера вечером. Он
мне даже не был нужен. Просто положил в бардачок на всякий случай. Сейчас в
городе такое творится, лучше иметь оружие при себе..

- А где ваше табельное оружие? Вам же разрешается его носить?

- Дома. Я стараюсь обходиться вообще без оружия.

- Тем не менее этот пистолет вы взяли?

- Взял, - весело, подтвердил Хрусталев, слушайте, какое у вас звание?

- Я генерал, - важно ответил Николай Аркадьевич.

- Товарищ генерал, вам видимо не совсем правильно все объяснили, - почти
ликуя, произнес Хрусталев, - и вы напрасно тратите свое время на мой допрос.
Я вполне мог бы не отвечать вам. Я офицер особой инспекции.

- Это я знаю, - усмехнулся Николай Аркадьевич, - что же, в таком случае
давайте знакомиться. Я действительно генерал, только не ГАИ, а Федеральной
Службы Контрразведки России. Слышали про такую?

Хрусталев удивлено посмотрел на него.

- Конечно, но не понимаю, почему я вас так интересую?

- Нас интересует ваше оружие, - терпеливо напомнил Николай Аркадьевич.

- Господи, - Хрусталев схватился за голову, - я же объяснил, что это
оружие случайно оказалось в машине. Слу-чай-но.

- Все правильно, - ответил генерал, - за исключением одного момента. Я не
совсем понимаю, что такое "случайно". Он что, с неба свалился? Откуда вы его
взяли?

- Мне его дали, чуть поколебавшись ответил Хрусталев.

- Кто именно? - спросил генерал.

- Мой знакомый, - выдавил Хрусталев.

- Вы же офицер, - возмутился Николай Аркадьевич, - учитесь отвечать на
вопросы четко и точно. Так кто дал вам этот пистолет?

- На конспиративной квартире, - чуть поколебавшись, ответил Хрусталев, -
я встречался там с нашим агентом "Гвоздикой". Но тот почему-то не пришел на
встречу. Вместо него приехал капитан Скосырев и передал мне это оружие.

- Он сказал, что оно в розыске?

- Конечно, нет, а оно действительно в розыске?

- Два дня назад из него был убит сотрудник ФСК, - Сухо сообщил генерал.

- Не может быть, - Хрусталев почувствовал, как кружится голова, - но мне
ничего не сказали.

- Зачем вам передали оружие?

- Через два дня у нас предполагалась операция по изъятию наркотиков у...
- Хрусталев все-таки заколебался, - ... у некоторых работников МВД.

- Это мы еще уточним, - пообещал генерал, сейчас мы поедем в Лефортово, и
вы все напишете мне, как рассказали. Это единственный шанс. Иначе мы просто
передадим ваше дело в прокуратуру, обвинив вас в смерти нашего сотрудника.

- Господи, как у меня болит голова, - он схватился за голову и вдруг
вспомнив, спросил:

- А как остальные. Они живы?

- Ваш товарищ погиб, его девушка тоже, - генерал старался говорить
спокойным будничным тоном, более всего действующим на нервы Хрусталева, -
ваша девушка кажется останется жива, но возможно будет инвалидом на всю
жизнь. Повезло только вам одному.

- Видимо, я был сильно пьян, - смущенно кивнул Хрусталев, - и потому упал
вниз первым. А вы еще меня подозреваете, - вдруг улыбнулся он. - Вот вам и
мое алиби. Вчера я весь день пил, а позавчера уезжал в Орехово-Зуево. Меня
там видели десятки людей. Они могут подтвердить.

- Не сомневаюсь, - мрачно ответил генерал, - но до этого городка не так
далеко. Тем более с Курского вокзала, откуда идут поезда в этом направлении.
Вы вполне могли совершить убийство, сесть в поезд и поехать добывать себе
алиби.

- Вы что, правда не нашли тех, кто стрелял? - поинтересовался Хрусталев,
или просто морочите мне голову.

- Мы их нашли. Это чеченцы. Два брата. Но их застрелили еще вчера рано
утром, бросив на дороге в автомобиле.

- У вас есть их фотографии?

- Конечно.

- Мне нужно их посмотреть. Агент "Гвоздика" тоже был чеченцем.

- В Лефортово вам привезут их фотографии, - вставая, сказал генерал, я
приеду к вам через два часа.

- Я арестован? - понял Хрусталев.

- Скорее задержаны. По подозрению в убийстве. Это даже не смешно. Просто
я убежден, что с вашей помощью мы можем выйти на настоящих убийц. И это
очень важно для всех нас.

IX

Когда раздался этот уверенный голос, она поняла, что все кончено.
Увлеченные предстоящим актом совокупления все пятеро, даже "Карась", не
заметили, как в квартиру бесшумно вошел Меджидов. Теперь в руках у него была
"беретта", и Лена знала, что из пяти выстрелов он не промахнется ни разу.
Видимо, это поняли и державшие ее ноги шестерки. Они испуганно замерли, не
решаясь шевельнуться. Тип с лошадиными зубами так и остался стоять со
спущенными брюками, а "Грива", державший ее руки, уже привязанные к верхним
стульям, даже не подумал достать свое оружие. Только "Карась" метнул было
взгляд на автомат, но понял, что тот слишком далеко. И сразу успокоился
Словно что-то решил для себя. Все замерли.

Ей вдруг стало стыдно. Стыдно не этих подонков, только что раздевавших ее
и пытавшихся изнасиловать. Она стыдилась Меджидова, увидевшего ее в таком
виде Он, понимавший ее состояние, старался, по возможности, не смотреть на
нее, находящуюся среди четырех других тел, за которыми он внимательно
следил.

- Некрасиво, - убедительно сказал Меджидов, не опуская оружия - ты же
"вор в законе", - обратился он к "Карасю", - а разрешаешь такие вещи. Очень
некрасиво.

Он вдруг улыбнулся. И эта улыбка как-то сняла напряжение, словно все
поняли, что он не будет стрелять. И заулыбались. Лошадиные зубы попытался
поднять свои брюки, когда прозвучало два характерных щелчка. На "беретте"
Меджидова уже был надет глушитель. Стоявшие у ее ног двое парней, так и не
Успевшие понять, что произошло, рухнули на пол с простреленными головами.
Меджидов был лучшим снайпером группы. Он стрелял точно в лоб. "Грива" от
страха икнул. Лошадиные зубы даже не пытался больше поднять свои брюки.
Только "Карась" отвернулся.

- Развяжи ее, - приказал Меджидов "Гриве". Тот трясущимися руками
развязал руки женщине, его била крупная дрожь. Ковальчук по-прежнему лежал
без движения.

- Кто его? - спросил Меджидов.

Суслова показала на "Гриву" и вдруг встав, как была голая, подошла к
своему будущему насильнику и резко ударила его ниже пояса. Послышался хруст.
Она вложила в удар весь свой стыд перед Меджидовым, весь свой позор.

Лошадиные зубы заорал на весь дом.

Меджидов с сожалением выстрелил еще раз, чтобы прекратить эти крики.
Насильник как-то странно дернулся и стукнувшись головой об пол упал, словно
подрубленный.

- Так и будешь стрелять? - спросил "Карась", холодея от собственной
смелости.

- Почему? - Меджидов старался говорить как можно спокойнее, хотя вид
раненого Ковальчука бил по нервам, - с тобой мы будем говорить долго. Тебя я
убью последним.

"Карась" промолчал. Только облизнул пересохшие губы и вновь посмотрел на
автомат.

- Нужно уходить, - предложил Меджидов Сусловой, наклонившейся над тяжело
раненным Ковальчуком.

- Он еще жив, - сказала женщина.

- "Грива", - приказал Меджидов, - брось свой пистолет.

Оружие полетело на пол. Меджидов подошел к телефону.

- Вадим Георгиевич, это снова я. У нас случилась трагедия. Наш друг
тяжело ранен. Нет, вы его не знаете. Здесь есть убитые, поэтому пусть сюда
быстро приедут ваши люди. И ваши врачи. Сейчас я продиктую адрес.

Затем он положил трубку.

- У нас просто не было другого выхода, - тихо сказал он, обращаясь к
женщине, - иначе мы его потеряем. Ты одевайся поскорее, мы уезжаем отсюда.

Женщина вышла из комнаты.

- Значит, стрелял? - обратился к почти обезумевшему от страха "Гриве".
Тот судорожно кивнул головой.

- Надо, чтобы ты почувствовал, как это больно, - почти участливым тоном
сказал едва сдерживаясь от бешенства Меджидов. Первый выстрел был прямо в
колено. Дикий крик "Гривы" казалось потряс все здание.