м-м...
психолога от необходимости выдвигать ящик в очередной раз. Алан Франклин
был психотерапевтом, у которого Кейт прошла несколько сеансов лечения
после трагедии, в результате которой она лишилась Люка, своего мужа. Он
предупреждал ее, что Стэндиш, будучи блестящим специалистом в своей
области, вместе с тем был эксцентричной личностью, и степень этого
качества превышала все допустимые пределы, на которые могла дать скидку
его профессия.
вас, что если после этого интервью в газетах появятся клеветнические
статейки типа "Нездоровый дух в Вудшедской клинике", то я, я...
мне известно, у Шекспира было "ужасы", а не "ужас".
наслаждавшемуся чувством собственного превосходства. Как странно,
размышляла Кейт, что у тех людей, которым так хочется вас запугать, легче
всего найти слабые струнки и играть на них.
незнании, возможно, будет ему еще более приятно.
научно-исследовательский центр. Предметом наших исследований являются
чрезвычайно редкие и до сих пор не изученные случаи в области психологии и
психиатрии человека - случаи эти мы наблюдаем на примере наших пациентов.
Пути создания фондов, из которых финансируются наши исследования, самые
разнообразные. Так, одна из статей дохода - средства от пациентов, которые
поступают в клинику на конфиденциальной основе. Пациенты эти платят за
пребывание в клинике очень большие деньги, которые они счастливы
заплатить, или, во всяком случае, счастливы иметь возможность беспрестанно
жаловаться по поводу того, какая у нас дорогая клиника. Впрочем,
жаловаться им, собственно, не на что. Ведь, поступая к нам, они заранее
знают наши цены и прекрасно знают, за что они платят. За эти деньги они,
конечно же, имеют полное право жаловаться - это одна из привилегий,
которую они приобретают в обмен на свои деньги. В некоторых случаях между
пациентом и клиникой заключается контракт, в соответствии с которым
клиника гарантирует пациенту пожизненный уход за право быть единственным
бенефициарием всей его недвижимости.
стипендий для больных, страдающих особо выдающимися болезнями?
нашей деятельности. Цель нашей работы - назначение поощрительных стипендий
для больных, страдающих особо выдающимися болезнями. Я должен записать
это. Мисс Мэгью!
селекторной связи. После того, как он нажал на какую-то из кнопок, один из
шкафов отворился, неожиданно оказавшись дверью, ведущей в боковой кабинет,
- идея такого дизайна, по-видимому, показалась привлекательной
архитектору, испытывавшему идеологическую ненависть к дверям. Из бокового
офиса с выражением готовности немедленно повиноваться появилась тощая
женщина лет сорока пяти с невзрачным лицом.
назначение поощрительных стипендий для больных с особо выдающимися
болезнями.
обратно в боковой офис, закрыв за собой дверь. Кейт подумала, что,
возможно, это все-таки был шкаф.
выдающимися болезнями, - воодушевился психолог. - Может быть, вам
интересно взглянуть на одну или две из наших звезд?
Кейт.
Стэндиш, включив и выключив улыбку.
Стэндиш не вызывал у нее симпатий, ей даже начинало казаться, что в нем
есть что-то зловеще-марсианское. Но сейчас ее волновало только одно:
поступал ли в клинику рано утром новый пациент и если да, то где он и как
ей его увидеть.
дежурный регистратор не пустил ее, так как она не могла назвать имя и
фамилию больного. Когда она стала расспрашивать, не поступал ли к ним
высокого роста, крупный, атлетического сложения блондин, это произвело
какое-то неблагоприятное впечатление на регистратора. Во всяком случае,
так показалось Кейт. Благодаря короткому телефонному разговору с Аланом
Франклином у нее появилась возможность проникнуть в клинику другим, более
хитрым путем.
он снова выдвинул ящик с телефоном.
взгляд. - И как следует приберитесь в кабинете. Здесь. - Он хотел было
сказать, что кругом страшный беспорядок, но был несколько сбит с толку
почти стерильным видом комнаты. - Сделайте обычную уборку, - сказал он в
итоге.
еще раз включил и выключил улыбку, предназначавшуюся Кейт, а затем
проэскортировал ее в коридор, застеленный идеально пропылесосенными
коврами, которые были настолько наэлектризованы, что это ощущалось каждым,
кто проходил по нему.
направлении стены, мимо которой они проходили в этот момент, не уточняя,
что она должна была там увидеть и что подразумевалось понять в увиденном.
на дверную петлю. - А, - прибавил он, когда навстречу им распахнулась
дверь.
раз, когда перед ней открывалась каждая новая дверь в клинике.
из Нью-Йорка, даже если сейчас она и не жила в Нью-Йорке и писала заметки
о туризме для толстых журналов. Все равно с ее стороны было совершенно
неподобающе выискивать глазами высокого атлета-блондина каждый раз, когда
открывалась следующая дверь.
девочка лет десяти, которую катили в кресле на колесиках. У нее был
больной вид, она была очень бледна и, казалось, полностью погружена в
себя. Девочка без остановки беззвучно разговаривала сама с собой. То, о
чем она говорила, да-видимому, причиняло ей беспокойство и приводило в
состояние нервного возбуждения, и она билась в своем кресле, как птица в
клетке, словно пытаясь спастись от бесконечного потока слов, исторгавшихся
из нее. Кейт вдруг почувствовала острую жалость к несчастной девочке, и
под влиянием какого-то импульса она обратилась к няне, которая катила
кресло, и попросила остановить его.
что было воспринято няней с большей долей одобрения и, напротив, с гораздо
меньшей долей - Стэндишем.
открыто и приветливо улыбнулась ей, чтоб посмотреть, не захочется ли
девочке что-то сказать, но девочка ничего не ответила - то ли потому, что
не было желания, то ли она была не в состоянии это сделать. Ее рот
продолжал неутомимо трудиться, словно он жил какой-то своей, отдельной от
остальной части лица, жизнью.
столько погруженным в себя, сколько усталым и изможденным, и на нем было
написано выражение неописуемой тоски и скуки. Она нуждалась в отдыхе,
покое хоть на какое-то время, но рот работал как заведенный.
сигнал, который, возможно, должен был означать что-то вроде: "Мне очень
жаль, но вам придется меня извинить, пока продолжается все это". Девочка
сделала глубокий вдох, наполовину прикрыла глаза, словно смирившись со
своей участью, и продолжала дальше свое тихое бормотание.
слово, но ей не удалось разобрать абсолютно ничего. Она бросила
вопросительный взгляд на Стэндиша.