открыто смеялись над ними, выкрикивали всякие обидные слова, но дорогу
уступали.
архиепископ. - А будет в нём потребность, сыщем того, кто получше тебя. Или же
из нас достойного выберем, пусть возглавит наше войско на погибель всем врагам!
неудачной попытке Андрея Ярославовича взойти на новгородский престол отныне
говорили, как о досадном недоразумении. И тут же, на этом самом вече, по всей
форме составили грамоту, начинавшуюся словами:
и бояре, и житьи люде, и купце, и чёрные люде, и весь господин государь Великий
Новгород, вся пять концев, на веце, на Ярославе Дворе, повелеваша..."
новгородский престол, а также решение насчёт того, что пока призывать в
Новгород князя не следует, разве когда в том будет самая настоятельная
потребность. Грамоту подписали все трое, после них - совет господ, а кончанские
и уличанские старосты скрепили её каждый своей печатью.
кандидату в князья ещё до того, как он успел покинуть резиденцию в Городище,
где останавливался на время пребывания в Новгороде.
шумело, а в затылке подпрыгивала и пульсировала пылающая головешка. Читрадрива
напряг мысль и смутно припомнил ночной налёт на портовую гостиницу. Знатно его
огрели по голове!..
колесом. Вдобавок начало слегка поташнивать. И тут же в затуманенное сознание
ворвался гнусавый голос. Смысл произнесённой фразы ускользнул от его понимания,
Читрадрива только сумел определить, что обладатель гнусавого голоса говорил он
по-итальянски - на языке, которым он так и не удосужился толком овладеть.
повторил свой вопрос по-французски, по-немецки и по-кастильски. Потраченных на
это усилий оказалось достаточно, чтобы проклятая головешка в затылке вновь
запрыгала, как сумасшедшая. И вновь мучительно загнусавил голос, призывая,
насколько можно было понять, объясняться по-итальянски.
а ориентируется только на его тон. Да и мыслей его не слышно. Ах да, ещё ночью
в гостинице Читрадрива пытался применить хайен-эрец, но потерпел полное фиаско!
колдовскими и в число которых входило и распознавание чужих настроений, и
искусство убивать без оружия...
смешанным чувством убедился, что подарок Карсидара по-прежнему надет на палец.
Значит, с одной стороны, его не ограбили... то есть не сняли перстень. Но с
другой стороны, сомневаться более не приходится: "колдовство" совершенно не
срабатывает!
прогнусавил всё тот же голос.
терзал противный гнусавый голос, раздражала необходимость объясняться
по-итальянски. Впрочем, нельзя было сказать, что он вовсе не знал этого языка,
но учитывая своё нынешнее положение, нестерпимую боль, волнами перекатывающуюся
по телу после резкого рывка, приступы тошноты и мерное покачивание окружающего
мира из стороны в сторону, Читрадрива предпочёл бы разговаривать на анхито или,
на худой конец, по-русски...
повернул голову вправо, скосил глаза и наконец увидел говорившего. Широкоплечий
коренастый человек лет сорока с небольшим восседал на странного вида деревянной
лежанке, закутавшись в чёрный плащ и скрестив на груди руки с толстыми
короткими пальцами. Огромные поля круглой шляпы отбрасывали тень на его лицо, и
если учесть, что в довольно тесном помещении царил полумрак, создавалось
впечатление, что лицо это состоит лишь из чёрной с заметной проседью бороды да
глаз, тускло поблескивающих между ней и шляпой.
Несомненно, этот субъект и три его товарища привлекли внимание Лоренцо Гаэтани
накануне вечером в обеденном зале портовой гостиницы. "Это отъявленные
головорезы. Что-то в их поведении мне не нравится, только вот что?.. Повадки
странные". Так, кажется, выразился Гаэтани. Читрадрива не поверил. И нарочно
прислушался к их мыслям с помощью перстня, но ничего угрожающего не нашёл. А
оказывается, молодой неаполитанец всё-таки был прав. Вон как дело обернулось: и
чужие мысли ему теперь недоступны (или были недоступны уже за ужином?!), и
Лоренцо исчез...
которой он пытался принять посильное участие, и то, как коротко вскрикнул и
повалился на пол его спутник. От этих воспоминаний у Читрадривы с новой силой
закружилась голова, а низкий потолок комнаты, казалось, готов был обрушиться на
несчастного страдальца и раздавить его в лепёшку... Он перегнулся через край
лежанки, и его стошнило прямо на пол. Затем Читрадрива со стоном откинулся на
спину, разметавшись по узкой кровати так, что его правая рука свесилась вниз.
нынешнее положение и не будете делать глупостей. Сейчас я ухожу. Советую вам
выспаться. Если чего надо, зовите.
подкатывающей к горлу тошноты, Читрадрива скосил глаза и увидел, что сторож
открывает низенькую дверь. Перед тем, как покинуть комнату, он обернулся,
кивнул Читрадриве, и из-под распахнувшегося на миг чёрного плаща показалась
рукоять меча.
а ты мой пленник, лежи, где лежишь и не делай резких движений, потому как дело
твоё дрянь, чуть что - кишки выпущу... Впрочем, сторож вполне мог ограничиться
устным предупреждением, не прибегая к "случайной" демонстрации меча. Всё равно
у Читрадривы не было ни сил, ни желания предпринимать какие-либо активные
действия. По крайней мере, до тех пор, пока он не разберётся в ситуации. А
разобраться можно только в том случае, если перестанет жечь огнём затылок. Ну,
а для этого неплохо было бы поспать. Тем более, что покачивание комнаты и шум в
ушах постепенно усиливались, а это так расслабляет...
середину комнаты. При падении он ударился плечом, однако потирая ушибленное
место, почти мгновенно сообразил, что затылок уже не наполнен огнём, как
прежде, а лишь слегка покалывает. Читрадрива осторожно ощупал голову.
Покалывание усилилось, даже стало немножечко больно. Но ничего, терпеть можно.
его размах увеличился. В уши также рвался более грозный шум, к которому
примешивались теперь тоненькие подвывания и свист. Понять причину этого было
тем более трудно, что царивший в комнатке мрак сгустился до предела. Наверное,
уже было довольно поздно.
Однако тут неожиданно явилась помощь. Как оказалось, на лежанке у
противоположной стены расположился худощавый парень в чёрном плаще. Он ловко
высек огонь, зажёг небольшой факел, озаривший комнатку неверным
красновато-желтоватым светом, и молча указал на лежанку. Читрадрива понял, что
его просят вернуться на своё место.
соображая, что следует предпринять. Как вдруг самым небрежным тоном сказал:
поесть, не то я тебе все рёбра пересчитаю. Или пожалуюсь твоему старшему... Да
объясни, почему это всё вокруг качается? Куда это я угодил, чёрт возьми?
кровать.
на неё, заполз под грубо сшитые шкуры, заменявшие одеяло, и обернулся к парню.
Тот смотрел на пленника, выставив руку с факелом далеко вперёд. Без сомнения, и
этот также был в гостинице. И у этого парня под плащом проступали очертания
меча. Всё, как положено!
факел, завернулся в плащ и устроился поудобнее на своей лежанке.
возможно, их просто подкарауливали в Барселоне - ведь Лоренцо показались
подозрительными ухватки этих людей, а насчёт того, что он видел эту четвёрку
прежде, не было сказано ни слова. Затем неизвестные каким-то образом сумели
отнять у Читрадривы его сверхъестественные способности, парализовали его
могущество, после чего устроили ночной налёт, Гаэтани убили, а Читрадриву взяли
в плен и теперь везут его...
действительность воспринималась спокойнее, Читрадрива сообразил, каким именно
способом его перевозят. Ну да, так и есть: теперь Читрадрива выделил из общего
шума, долетавшего в тёмную комнату извне, плеск воды. Несмотря на то, что двери
и окна в помещении были наглухо закрыты, в застоявшемся воздухе ощущался такой
же солоновато-йодистый запах, как в гавани или на побережье. К нему
примешивалась вонь тухлой капусты и рыбьих потрохов. А если добавить к этому
сырость и раскачивание окружающего мира, получается, что всё помещение
находится на воде. Вернее, на море. Кроме того, это не какая-нибудь темница на
острове, поскольку положение помещения неустойчиво. То же самое он чувствовал,
когда сопровождал хана Бату на последнем отрезке его жизненного пути. Точно так
же раскачивалась палуба...
Прозоров Александр
Быков Василий
Орловский Гай Юлий
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Прозоров Александр