перед императором никакого почтения. Лишь милостиво кивнул ему, как кивает
господин добросовестному слуге из вольноотпущенников, и уселся на раскладной
императорский стул с пурпурной подушкой. Деций, пораженный манерами гостя,
застыл неподвижно. Масляный светильник освещал перистиль тусклым светом. Где-то
за стенами дома ругались беженцы за места под навесами. Блеяли овцы. Истошный
плач больного ребенка не умолкал уже несколько часов. Завтра рано утром Деций
собирался покинуть Никополь и двинуться со своей армией наперерез готам. Его
ожидала либо славная победа, либо поражение и смерть. У него осталась
одна-единственная ночь, чтобы возродить былое величие Рима. Возродить то, что
разрушалось почти сто лет.
гость
обречен на гибель. Я в этом уверен.
добродетельным, если выгоднее и удобнее быть удачливым подлецом? Когда
государства падают, выживают лишь подлые, а благородные гибнут. А ты благороден,
мой бедный Деций. Я прекрасно помню твой ответ Филиппу Арабу. "Если я отправлюсь
навстречу мятежникам, солдаты могут провозгласить меня императором. И тогда я не
смогу отказаться ". Филипп чуть не убил тебя на месте. Но потом передумал. И
велел убить тебя в лагере одному из своих преданных людей. К счастью для тебя,
преданный человек Филиппа Араба забыл о своей преданности.
Деций, кроме разочарований, тебя на этом пути ничего не ждет. Вспомни бедного
Гордиана. Его называли Благочестивым. Он так старался быть добродетельным,
щедрым и смелым. А чем это кончилось? Краткий миг победы - и мучительная смерть.
Пресечение славного рода. Тебя ждет то же самое. Возможно, у тебя не будет даже
славной победы. Когда миры рушатся, судьбы людей поражают однообразием. В такие
мгновения личность перестает что-либо значить. А историки в последующие века
ищут свидетельства подлости, а не честности. Благородные характеры не
вписываются в концепцию подлых эпох. Когда ты проиграешь, тебе припишут
слабость, трусость, подозрительность и некомпетентность... - последнее слово
гость произнес с особым удовольствием.
путем ?
называю - мой бедный император? Ты и в самом деле бедный. Ибо, если я тебе
образом. Ты утонешь в болоте. Буквально.
одновременно. Он понимал, что гость имеет право разговаривать таким тоном, и все
же не мог с этим смириться.
слишком мало детей, и они умирают слишком часто. Деций подумал о своих сыновьях
- Гереннии и Гостилиане. Геренний отличный воин, несмотря на юный возраст. А вот
из Гостилиана вряд ли выйдет полководец. Хотя еще рано говорить, кто же выйдет
из Гостшиана - он совсем недавно снял детскую буллу. Он умен, сообразителен, но
слишком слаб здоровьем. Но в нем есть странная холодная смелость. Смелость
политика, а не полководца. В конце концов Октавиан Август тоже не отличался
здоровьем, но это не помешало ему сделаться величайшим правителем Рима. Хотя он
бывал зачастую слишком жесток и не слишком благороден. Но именно из таких и
получаются хорошие политики.
Гость расхохотался.
варвары, готовые растащить Империю на куски. Неужели ты не узнаешь самого гения
Империи?
От этого сияния статуи в перистиле приобрели странный серебристый оттенок.
Император взглянул на свою руку. Она была серой, как у покойника.
Заметь, я называю Рим Империей, ибо это подлинная его суть, а не Республикой,
как именуют его по странной прихоти, хотя сенат давным-давно утратил былую
власть. Так вот, Империя жизнеспособна, во-первых, когда жить в метрополии
гораздо почетнее и выгоднее, чем в провинциях. А во-вторых, порок и коррупция не
подтачивают ее управление. Я дам тебе способ реализовать оба эти условия. Причем
сразу.
знал, что сказать.
реализовать чье-то желание, которое будет заранее оговорено. Но это должно быть
желание человека добродетельного. И твой бедный цензор Валериан будет именно с
этой целью создавать список достойных граждан. Отныне Рим исполняет желания.
Желания избранных. Благородные желания благородных людей. А гладиаторы заплатят
за них кровью. Люди, стремитесь в Рим! Волшебную страну, где человеческая кровь
на арене дарует счастливчику удачу. У тебя есть желание, Деций?
маленькие желания. Ну что ж... Устрой в Никополе гладиаторские бои, и пусть
самый лучший боец исполнит твое желание, мой бедный Деций. Но если твой
гладиатор не выиграет бой. Римская армия будет разбита, а сам ты утонешь в
болоте. Поставь на самого лучшего бойца, Деций. Судьба Великого Рима зависит от
этого поединка.
они в самом деле даруют столь необычную милость... Деций не знал, что и думать.
не убегут. Ты настигнешь их у Данубия. Обычай римлян велит устраивать перед
бедный Деций".
прочесть там очередное откровение. Почему ее гость, заслышав стук машинки, не
явился к ней, как обычно? Почему она печатает сама, что ей в голову взбредет, а
гений Империи не диктует, выверяя каждую букву?
изысканности. Фабия чувствовала себя беспомощной и старой. Ее книга никому не
нужна. Она пишет то, что давным-давно известно, в сотый раз пережевывает старые
истины. Как будто хочет что-то исправить, что-то опровергнуть и что-то
утвердить. Навсегда утвердить...
знает. Может, этого ничего не было? И некто точно так же, как теперь она,
придумал все и написал. И теперь год за годом вымысел кочует из книги в книгу.
шкатулку. Фабия не смогла поднять ее и волоком перетащила с полки на стол.
Шкатулка была свинцовой, ибо кому-то пришла в голову мысль отливать из этого
металла не пули. Фабия сняла с шеи ключ и открыла ящичек. Внутри лежали изрядно
затрепанная книга и несколько черных камней, похожих на куски смолы. Фабия
раскрыла книгу в том месте, где свисала плетеная закладка.
на этом месте можно видеть мемориальный комплекс, посвященный Децию и его
старшему сыну, павшему в битве..."
ее ластиком. Она не исчезала.
она, положила книгу на место и заперла шкатулку.
них была отличная позиция - их тыл прикрывали болота. Они обстреливали римлян из
луков. Смертоносный дождь сыпался на построенных в три шеренги легионеров.
Одного взгляда, брошенного на поле, было достаточно, чтобы оценить соотношение
сил. Римлян было слишком мало для того, чтобы атаковать. Но, повинуясь приказу
императора, они двинулись вперед. Почва была болотистой. Под солдатскими
сандалиями хлюпала вода. Геренний, командовавший когортой, едва успел выкрикнуть
команду, как. стрела угодила ему в глаз, и он свалился с лошади, всего в
нескольких шагах от своего отца.
боли, но лишь на мгновение. Потом он повернулся к застывшей в растерянности
шеренге.
битвы затмит коротенькую фразу в книге, нацарапанную графитом. Но Фабия знала,
что даже тысячи машинописных страниц не могут заставить исчезнуть проклятую
надпись.
на правду. Все было правдой. Дальше - нет. Дальше ей хотелось печатать совсем
другое.
при Абритте? Неужели из-за этой надписи? Но если победы не было - то что же было
тогда? Вся история - ложь? А настоящее? И будущее? И существует ли будущее
вообще, если прошлое выдумано?
Конюшевский Владислав
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия