которым стоял столик с роскошным холодным ужином и пара кресел. Придя
наконец в чувство, я вылез из воды и накинул теплый халат. Мой "нокк"
лежал рядом на отдельном коврике. Я взял его в руки и посмотрел на
индикатор. Точно, осталось пятьдесят выстрелов. Да-а, пострелял я сегодня
от души. Зверская, однако, машина. Куда там копам... даже с десантными
лазерами.
почувствовал, как дергается жилка у меня на виске. Мои пальцы зачем-то
выдернули магазин... вернули его на место. Я опустил оружие и сделал
приглашающий жест: - Прошу вас, миледи.
счастливой женщины.
думала, ты десантник, а ты, оказывается, рейнджер!
требовать долг, Ольга.
что ты сидишь в моем доме, а ты говоришь о долге!
мечтала о мужчине, рядом с которым я смогу быть самой собой,. Я жила этой
мечтой, а она проходила мимо меня. Ты не представляешь, как я жила, через
что мне пришлось пройти и что мне приходилось видеть. Какие роли я
играла... и могла ли я думать, что мечта воплотится... вот так?
ладонями ее плеч, погладил ее, как ребенка, и, не выдержав, стал целовать
ее шею, уши, глаза... Она медленно поднялась, повернулась ко мне и сжала
меня так, что едва не хрустнули кости.
непритворно дрожать, и дрожь эта вызывала во мне упоительный сладкий
ураган, которому я не в силах был противостоять.
возбужденной самки, забывая обо всем на свете, чувствуя ее пальцы на своих
плечах, слушая ее колотящееся сердце... Ее руки потянули меня вверх и
вдруг мягко опрокинули на ковер.
Ты думаешь, я?..
огромном ложе под тяжелым балдахином с золотыми кистями. Рядом спала
Ольга. Я долго глядел В ее счастливое улыбающееся лицо. Во сне она была
похожа на большого трогательно сопящего ребенка.
будто после долгого пути я наконец вернулся домой. Я подошел к окну и
раздвинул тяжелые шторы. На меня смотрел мертвый глаз распахнутого
орудийного клюза "Газели". Во тьме металлической норы хищно поблескивал
ствол оружия, направленного прямо в окно. Я поежился и поднял глаза. На
спине субрейдера равнодушно вращался венчик антенн ближнего обнаружения,
комендоры не спали, выискивая в сыром утреннем тумане возможного врага.
Они хранили мой покой, готовые в любую секунду разорвать свинцовую пелену
небес шквалом лазурных молний.
вне себя от ярости. Настроение у него и без того было не самое лучшее -
Элиас Лемберг застрелился почти у них в руках. Генерал гнул матом, как
пьяный шкипер. По его словам, Детеринга следовало ждать здесь с минуты на
минуту.
интересно, эти орлы придумали для объяснения налета? Наркотики, не
иначе... они это умеют. Они здесь хозяева жизни. Ах, какой я был идиот! Я?
А Фишер? Фишер, прекрасно знающий все входы и выходы в этом параноидальном
мире?.. Значит, не все. А ведь видел, что тут творится, видел... Я провел
рукой по лицу и отошел от окна, задернув штору. Детеринг где-то рядом... а
время идет. Теперь уж ясно, что кашу они заварили нешуточную. Такая
атака... безрассудная атака. Если люди наносят такой удар, прекрасно
понимая, что в ответ они получат просто ураган, значит, они во что-то
крепко верят. А мы?.. Я взял сигарету с туалетного столика под огромным
зеркалом в мраморной раме, клацнул изящной золотой зажигалкой и присел на
низкий мохнатый пуфик. Знали мы и видели... что мы знали? Что живем в
мире, под завязку полном дерьма? Знали... знали, что государственные
должности давно стали предметом торговли, знали, что правоохранительные
силы сплошь и рядом занимаются рэкетом, и жаловаться некуда... знали.
Толку того? Толку? Фаржи мертвы, Фишер мертв, я забился в норку,
спрятавшись под прикрытие ни много ни мало пушек боевого звездолета. И
где? В имперской колонии! Префектура, мать ее, Кассандана... А что,
интересно, мне было делать? Стартовать курсом на Метрополию?.. Что же
все-таки они придумали? Что? Если разобраться, не такие уж они и идиоты.
Не проколись эта бригада с покойником Лафроком, все было бы иначе. Но
прокололись. Поступили в полном соответствии с привычной логикой
безнаказанности. Приволокли труп в полицейский госпиталь! И если бы Фишер
не осторожничал, действуя законным порядком, а сразу же ухватил за задницу
хренова Миллера, остался бы жив. Теперь - я в этом уверен - Миллер уже
далеко, Лемберг беседует с предками... остался шкипер Олаф. Остался? Где
он, черт его дери, остался? Кто он вообще такой? Какую роль он играет в
этом кровавом спектакле?
мной пуфик, взяла сигарету.
шикарная женщина совсем недавно сходила с ума у меня в руках..."
зеркало.
побежденным.
она. - Ты не можешь быть побежденным.
штору в сторону, - клюзы открыты. Эти пушки - не игра и не рисовка. Они
охраняют мою шкурку. И иного выхода у меня не было.
залюбовался совершенством ее золотистого тела, его удивительными линиями,
сочетавшими в себе силу и изящество, пружинистую гибкость и невероятный,
почти магический призыв. Она подошла ко мне, положила руки мне на плечи,
зарылась лицом в моих спутанных во сне волосах. Я порывисто обнял ее,
прижал к себе, чувствуя, как ее вызывающе вздернутые соски твердеют,
касаясь моей груди.
молча боролись: она пыталась свалить меня на постель, но ей это не
удавалось. Потом я на секунду обманчиво расслабился, позволил ей почти
уложить себя на смятое одеяло, и неожиданными броском перекинул ее через
плечо.
такая уж и легкая.
запястья. - Женщина, не играй со мной, - я ехидно щелкнул ее по носу.
у нее были сильные, но мои пальцы все ж таки сильнее. Вдруг Ольга
прекратила борьбу, вытянулась на розовом шелке, закрыла глаза. Полные губы
приоткрылись, снежно блеснули ровные крупные зубы... она со свистом
втянула воздух и согнула ноги в коленях.
девчонка... Ты заводишь меня одним прикосновением.
по ее плоскому гладкому животу.
осторожно высвободился из ее зубов и уткнулся лицом в ее плечо. Ольга
забросила на меня правую ногу, властно притянула ею к себе...
петлю объятий.
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Василенко Иван
Майер Стефани