молчите.
раздались негромкие слова заклинания. Полная белиберда, но в той
обстановке эти звуки казались внушительными и наполненными если не смысла,
то, во всяком случае, силы. Я точно запомнил первую фразу, так как она
рефреном повторялась несколько раз: "Шомба-шомба авилла йомба, жави-рави
авилла ромба..." Говорил он долго, и минут через двадцать я заметил, как
во тьме начало угадываться какое-то неяркое свечение. Точнее - два чуть
мерцающих пятна. Они становились все отчетливее, и стало заметно, что они
переливаются легкими оттенками разных цветов - светло-розовый, чуть
зеленоватый, бело-голубой... Свечение набирало силу, и уже было видно, что
это - как бы разноцветные оболочки вокруг голов девушки и мужчины.
становились все ярче и насыщеннее, вращаясь вокруг голов все
стремительнее. А волосы их шевелились, будто от ветра, и в них с
потрескиванием роились искры, словно бы электрические, но тоже -
разноцветные.
произносил свои нелепые слова, наложив на лицо узловатые кисти рук с
растопыренными пальцами.
физики, не смешались, превращаясь в белый, а, несмотря ни на что,
существовали раздельно.
моей спиной Джино, прямо из глаз девушки и мужчины брызнули в кристалл
пучки тоненьких ярких, словно лазерные, но не прямых, а ломаных нитей.
Цвета их быстро менялись, и всполохи синего, зеленого, красного пламени
мигали теперь прямо внутри кристалла. И очень быстро свечение вокруг голов
потускнело, как бы перетекая по этим нитям в алмаз, а вскоре сиял один он
- до боли в глазах интенсивно и удивительно красиво.
видел никогда - что-то вроде отражателя прожектора или чаши, зеркальной
внутри - и установил его на столике. Затем осторожно взял сияющий
сумасшедшим светом камень и положил его внутрь этого приспособления.
Сделав это, он отступил на шаг и, вновь наложив руки на лицо, опять быстро
и неразборчиво забормотал.
молнией ударил из камня в потолок и, одновременно с тем, как потемнело в
комнате, ярко полыхнуло за окном.
тревожно защемило сердце. Я глянул на потолок, ожидая увидеть там большое
обугленное отверстие. Но он был абсолютно цел и чист. Я посмотрел на Годи.
Он потемнел и словно бы высох, лицо - изможденная маска. И в то же время
взгляд его горел торжеством.
глаза.
Вике.
улыбаясь, обратился ко мне:
сомнений. Жалею ли я о том, что случилось, о том, что мы с собой сделали?
Нет. Потому что я НЕ ПОМНЮ, как все было. И я знаю, почему. Потому что это
такое чувство, которое понимаешь только тогда, когда оно есть в тебе.
Недаром в детстве каждая из моих влюбленностей (в учителя, в киноактера
или в мальчика из старшего класса) казалась первой, единственной и
наконец-то НАСТОЯЩЕЙ. Когда это проходит, помнить и понимать уже
невозможно.
пепел. Слишком большая гора упала с плеч. Стало СЛИШКОМ легко. Так легко,
что ничего уже не держит меня здесь.
не чувствую того, кто во мне. Что еще не научилась понимать, что он есть.
Наверное, если бы это случилось, уходить мне было бы еще труднее. Я бы
жалела его больше, чем себя.
Я хотела бы, чтобы к нему он и попал. Просто, как память. И чтобы он знал,
что все, абсолютно все, что с нами было, было хорошо. И даже сейчас я не
чувствую отчаяния или боли, или чего-то в этом роде. Есть только покой и
уверенность в том, что именно покой мне и нужен.
вот несколько главных фраз, которые я пишу тебе на прощание:
себя
узнала; благодаря тебе
абсолютно чужой (как и я для тебя - чужая, ведь так?)
помнил, без любви и без горечи, просто ПОМНИЛ.
бормоча. При этом к Летову он не обращался, а говорил словно бы сам с
собой:
от неусыпного ока... Тогда я был бы поистине всемогущ. Кто может обвинить
меня в том, что, мол, это желание - противоестественно? Я кому-то причинил
вред? Нет, мое желание благородно!.. И вдруг какие-то две букашки, два
глупых червяка, две влюбленные улитки ("красивый образ", - отметил про
себя Летов отстраненно) бросают вызов... Нет, они не бросают вызов, они
просто-напросто суют меня носом в откровенное мое бессилие...
отвратителен и противоестественен, но он удался, я сам видел...
проклятый разум не дает покоя и, анализируя, обнаруживает собственные
ошибки; я знаю теперь, что произойдет дальше. Я понял, как они обставят
меня. Я уничтожил их любовь, то есть, создал ОТСУТСТВИЕ ЛЮБВИ; но нечаянно
я оставил-таки им лазейку: они уничтожат себя, а вместе с собой - и
созданное мной отсутствие любви. А значит - возродят ее. Простая
арифметика: минус на минус дает плюс. И то, что они создадут будет уже
абсолютно неподвластно моей воле, ведь это будет любовь без носителей, то
есть ЛЮБОВЬ В ЧИСТОМ ВИДЕ.
не очень-то эмоционален, и, пожалуй, вовсе не сентиментален, в отличие от
вас. Но я знаю ЗАКОНЫ, которым подчинены ваши чувства. И уж, пожалуйста,
поверьте мне: эти законы не менее точны и недвусмысленны, чем законы
физики или геометрии... Я так устал от покровительства ЭТИХ, - большим
пальцем Годи указал вверх. - А ведь они не умнее меня. Просто они владеют
СИЛОЙ, а у меня ее нет. Но я был уже так близко...
доходить весь смысл сказанного Годи, - хотите сказать, что они покончат
жизнь самоубийством?
они сделают это НЕ СГОВАРИВАЯСЬ. Им, видите ли, без этой их любви, по их
же просьбе, заметьте, уничтоженной, вдруг обоим незачем стало жить.
Забавно?
не рискнул бы даже назвать человеком, волной нахлынула на него и охватила
целиком. Но он не хотел, чтобы его волнение было замечено и, подавив его,
Буджолд Лоис
Маккэфри Энн
Панов Вадим
Доценко Виктор
Пехов Алексей
Доставалов Александр