мускусной вони была просто убийственной. Сейна, бессвязно причитая, стояла на
место. И тут же успокоилась: вроде бы все живы.
Кот ранил его когтем! Это я виновата!
его вяло сокращалось, мотаясь из стороны в сторону.
не знаю, что с ним может случиться. Бедный, бедный! Я никогда не прощу себе
этого!
не может.
наружу, там ему будет легче. Он очень просит.
смрадном воздухе.
склонилась над раненым чадом, и миг спустя Лабастьер замер, лишь изредка
вздрагивая.
к отверстию и, вылетев, аккуратно опустились на траву. "Да, - подумала Ливьен, -
далеко с ним не улететь, даже если нести втроем..."
Ливьен.
раз рассмотрела рану. Похоже, ничего страшного; поврежден только хитин, глубже
ткани почти не тронуты.
Он мчался как угорелый, связанные руки держа вытянутыми перед собой. За ним еле
поспевал Рамбай. Поведение пленного было совершенно непостижимым. Он поравнялся
с Ливьен и Сейной, упал рядом и вдруг забился мелкой дрожью. Его глаза
закатились, на губах выступила желтоватая пена, а вскоре он затих. Неподвижно
лежал и Лабастьер.
плечами. А Сейна склонилась над думателем. Затем пораженно посмотрела на Ливьен:
Потом указала на лежащего без сознания пленника:
чувство, но безрезультатно. Обморок был глубоким. Рамбай ножом перерезал веревку
на его затекших запястьях.
полученными от него сведениями, сообщила, что Лабастьер еще никогда в жизни не
был так счастлив, как сейчас. Во-первых, он узнал, что такое боль и, несмотря на
муки, как никогда отчетливо ощутил свою связь с окружающим миром. Во-вторых, НА
НЕГО НАПАЛ КОТ, то есть он как бы принял, пусть и пассивное, участие в сражении,
и почувствовал себя при этом чуть ли не полноценным самцом маака...
реальностью, новый реципиент и собеседник: пленный махаон был телепатом. Притом
намного более сильным, чем Сейна. Если та "слышала" мысли Лабастьера только
вплотную к нему прижавшись, то махаон... Рамбай рассказал, что еще метрах в
пятидесяти от их дерева тот перестал противиться движению. А через несколько
шагов сам со всех ног помчался вперед. Нетрудно было догадаться, что случилось
это как раз в тот момент, когда в тело Лабастьера вонзился коготь кота.
способностями... На первый взгляд, опасаться было нечего, но кто знает... Не
может ли он, например, чем-нибудь повредить Лабастьеру? С другой стороны,
похоже, именно он помог думателю избавиться от боли. Но кто знает, кто знает...
Как бы там ни было, нужно быть начеку.
Лабастьера и выяснила, что поток сознания махаона буквально захлестнул его. Тот
явно не старался специально общаться с думателем, просто его сознание было
предельно "открыто". Лабастьер не знал языка махаон, но слова и мысли - далеко
не одно и то же. И он уже многое знал о пленнике. То, что зовут его Дент-Байан,
что в карательную команду он был включен именно по причине своих телепатических
способностей, для того, чтобы найти думателя, уберечь его от гибели при
нападении на лагерь маака и позаботиться о доставке в целости и сохранности в
некую "цитадель мудрости".
яркие образы, крепко запечатленные в сознании Дент-Байана, но пока он даже
затрудняется определить, что они собой представляют. Это не пейзажи и не
что-либо еще. Более всего они похожи на зрительное воплощение неких абстрактных
понятий или даже рассуждений.
покрытой седой щетиной серой плоскостью. Вихрь бешено вращается, сужаясь при
этом в диаметре, и из его центра к плоскости вытягивается веретенообразный
отросток. Плоскость прогибается, как бы стремясь уберечься от соприкосновения с
острым концом отростка. Впадина становится все глубже, ее стенки и дно
растягиваются, напрягаются все сильнее... Внезапно "дно" лопается, вихрь
стремительно входит в образовавшееся отверстие и исчезает по ту сторону
плоскости. Края отверстия тут же смыкаются, плоскость медленно выпрямляется и
разглаживается. Над седыми волосками светится изумрудная бездна...
конечно, можно назвать разговором общение через двух посредников-телепатов, один
из которых -думатель. Ливьен задавала вопрос, Сейна мысленно передавала его
Лабастьеру, тот - уже без слов, а в абстрактных образах - пленнику. Затем эта
цепочка двигалась в обратную сторону. Точность передачи информации была,
конечно, очень относительной, и определить степень искажения было просто
невозможно.
махаона помогать в транспортировке думателя. И это было подозрительно. И еще:
Ливьен казалось, что Сейна чего-то недоговаривает. Во всяком случае, функцию
переводчика та выполняла с явной неохотой. Наконец, прервавшись на полуслове,
она заявила (на этот раз уже от себя):
пленника, она предложила Сейне подняться в дупло. И уже там накинулась на нее:
живы, и это чудо больше не повторится. Я не могу рисковать жизнью Лабастьера.
нахождения Пещеры! Если она вообще существует. А потом еще - путь назад!
закончится скорее всего гибелью. К тому же она подозревала, что Сейна и сама
понимает это. Но жизнь Лабастьера ей, конечно же, дороже.
воспользоваться последним средством и коснулась Камня. Бирюзовый свет сделал
происходящее нереальным.
Камень Ливьен моментально погас, но бирюзовый свет в пещере мерцать продолжал.
Как она могла забыть, что Сейна - тоже Посвященная, и ее Знак старше?! Стало
ясно, что убедить ее ЗАКОННЫМ способом не удастся. И тогда Ливьен перешагнула
эту черту.
возражать или мешать мне, я убью Лабастьера. Так, что для его жизни будет
безопаснее, если ты подчинишься.
безмерна.
взамен заклятого врага. Но никакие извинения уже не помогут. К тому же, извинись
она хоть тысячу раз, она все равно не повернет обратно к Городу.
транспортировка - перестраховка Совета, - рассуждала Ливьен. - Возможно, это и
имело смысл, когда их было много, но сейчас - излишняя роскошь... Хотя кто
знает... Уж лучше бы я отпустила Сейну, чем наживать врага. Но ведь она не
смогла бы одна нести думателя, возвращаться пришлось бы и мне, прихватив с собой
Рамбая... Нет, я поступила верно".
Настаивать Ливьен не стала - чтобы не накалять и без того взрывоопасную
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Гюго Виктор
Посняков Андрей
Лукин Евгений