автоматическая винтовка в руках капитана-вампира Прохоренко!
что-то включилось.
сжатые губы. И палец -- на спусковом крючке. Я не успел ее толком научить
стрелять, но сейчас это было не важно. Сейчас передо мной была... нет, даже
не яростная фурия -- холодная боевая машина.
тобой сделал?!
x x x
аргентумные нити. Они не жалеют серебра, и мы с Элис танцуем в небе безумный
вальс в темпе speed-metal, кружимся, мечемся, плюемся старым добрым свинцом
в ответ на сиренево визжащий вокруг агрентум.
обретает плоть и объем, укрывает нас собой, сворачивается жгутами, не давая
серебру найти свою жертву...
нутро гранаты -- и разом останавливается бешеная карусель, распадаются
окружившие нас вихри мрака.
Неодобрительно шелестят листвой израненные серебряными пулями клены.
времени. Не хватало, чтобы они еще подкрепление успели вызвать!
ударившей в нее пули -- и тут же послушно осыпается, исчезает, открывая мне
дорогу внутрь.
вытянувшись в струну, выставив перед собой два пистолетных ствола. И вот
тут-то двери едва ли не синхронно распахиваются, и начинается мясорубка!
Пистолеты дергаются в руках, плюясь огнем, я взбесившейся торпедой несусь по
коридору, ныряю в одну из комнат. Обе обоймы заканчиваются, перезаряжать
некогда -- и я просто-напросто выношу окно возникшим у меня на пути
человеком в белом халате. Он с истошным криком летит вниз, а я прижимаюсь к
стене между окнами, вставляю новые обоймы...
слышатся чьи-то крики.
нами днем, когда мы беспомощны и почти беззащитны. Но на этот раз мы сами
явились к вам! И ночь на нашей стороне. Встречайте гостей!
расцветают кровавые звезды. Нестерпимая, черная с прозеленью боль обжигает
бедро, и еще раз -- ребра. Отчаянный, звериный вой на самой границе
фиолетового. Неужели это мой вой?!
внутренний взгляд? Не важно!
фейерверком извергаются в ночь -- а некротический снаряд уже ныряет обратно,
плюясь огнем, закручивает немыслимым многомерным узлом лабиринт коридоров и
комнат, вплетает в стены упругие жгуты мрака -- и пространство послушно
выгибается блудливой кошкой, ловит за хвост само себя, идет вразнос,
кружится в разнузданном, визгливом танце.
этажами и перекрытиями; у меня десятки рук, глаз, ушей, еще каких-то
неведомых органов чувств, для которых даже нет названия -- но все вокруг уже
застилает кровавая пелена, в ушах нарастает далекий звон погребального
колокола...
Боевое безумие? Или просто силы мои на пределе, сейчас они кончатся, и тьма,
которой нет конца, наконец примет меня в себя?
вокруг меня пространство начинают постепенно проступать очертания того, что
меня окружает -- и до меня не сразу доходит, что это я сам невероятным
усилием воли пытаюсь затормозить свой полет, вернуться в нормальную, а не
свихнувшуюся то ли внутри, то ли вокруг меня реальность!
паленого пластика. Но и сквозь эту вонь в ноздри бьет пьянящий, сводящий с
ума аромат свежей крови.
раны слюной смазать -- как бы серебряная лихорадка не началась.
сильно мешает. Прислушиваюсь. Вокруг -- трупы и тишина. Серый, быстро
чернеющий и истончающийся шершавый хрип умирающего.
приглушенные выстрелы, крики.
приходилось убивать столько, как в последние два дня! Даже мне, вампиру,
убийце, на миг становится тошно. Но, как говаривал незабвенный старина
Рэмбо: "Не я пролил первую кровь!" Или все-таки я? Мы?..
откатываюсь за угол.
автоматическую винтовку.-- Гранаты есть?
вышибешь! Кажись, у них там этот... ну где они ваших держат.
толще, чем везде.
инкубах он никогда не слышал.
оставлять -- за тем и шли.
же засели...
капитан? Уже весь трупными пятнами пошел! Ты что, так и не перекусил до сих
пор?!
просто никак не может решиться. Нет, я его понимал: капитан милиции, сосущий
у кого-то из горла кровь... Но ведь деваться ему все равно некуда!
он, чую... Ладно, пошли, что ли? Убьют -- так убьют, в первый раз, блин, что
ли? -- капитан криво усмехнулся.
мертвый -- чего уж теперь бояться? Вперед!
грохотом. Мгновения облепили меня пыльной паутиной, и я не сразу осознал,
что удерживаю за руку Эльвиру, рвущуюся туда, к капитану, в серебряное
пекло.
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Браун Дэн
Круз Андрей
Лондон Джек