страха бегали вдоль его позвоночника.
издевкой и нескрываемой угрозой, склонившись к самому лицу незрячего
старика.
Из одной только любви к мертвецам. Но не сделаю из еще большей склонности
к плохим концовкам. Кроме того, я никогда не вмешиваюсь в земные дела. Мне
и тем, кто намного больше меня, доставляет немалое удовольствие твой
разрушительный путь. И чтобы ты протянул подольше, я дам тебе несколько
советов... Бойся нарисованных глаз, опасайся двоих, похожих в одном, беги
от места, где черный лебедь кричит о времени, не пренебрегай направлением,
в котором под утро вытягивает хвост огненная лисица...
скользил белой тенью между стволами деревьев, огибал острова кустов,
склонялся под нависавшими над землей мощными ветвями и Люгер вновь
усомнился в том, что старик действительно незрячий.
Стервятник остался один на дороге. Однако далеко впереди уже клубилась
пыль, поднятая встречным караваном. Люгер пришпорил коня и продолжал свой
путь. Только в одном он сейчас был уверен совершенно - в том, что никогда
не последует советам слепого старика.
океана, приносящий свежесть и все же опасный для замерзающего
путешественника. Существенно изменился окружающий пейзаж. Теперь до самого
горизонта во все стороны тянулась каменистая равнина, растительность была
скудной и теснилась в низинах и долинах рек волнующимися зелеными пятнами.
Селения, открытые всем ветрам, казались сиротливыми убежищами несчастных,
изгнанных из более ласковых земель и брошенных здесь на произвол судьбы.
несколько мелких городов, которые, может быть, заинтересовали бы его в
другое время. Много странного и чуждого валидийцу происходило в них; порой
его любопытство бывало возбуждено, но скорбный долг гнал его вперед, к
далекой западной столице.
сетью дождя горизонте. Неприветливый каменный город показался Люгеру
чрезвычайно неуютным, архитектура - однообразной и подавляющей. Нигде
нельзя было быть более одиноким, чем на узких, холодных, продуваемых
ветром улицах Фирдана, но за стенами, тянувшимися вверх, к тяжелым низким
облакам, кипели вполне человеческие страсти и при наличии денег появлялась
возможность для удовлетворения любого мыслимого порока.
здесь покупалось и продавалось все: оружие, скот, драгоценности, предметы
магических культов, благовония, корабли, люди и человеческие иллюзии.
Женщины из Вормарга и Скел-Могда брались излечить даже безнадежно больных
- тех, кто был отравлен смертельным ядом скуки или отвращения к жизни.
Множество возможностей разбогатеть, роскошь и порок, укрытые за мощными
стенами, давние и изысканные традиции в темном искусстве удовольствий,
сладкий и пока что едва ощутимый запах тления привлекали в город
интриганов, искателей легкой наживы, маньяков с несуразными амбициями и
вообще всех, кому было противопоказано серое течение будней. Вполне
возможно, что здесь Стервятник оказался в своей стихии, но сейчас он не
искал приключений.
Угол", заплатив за месяц вперед, предупредил слугу о сундуке, прибывающем
с караваном из Элизенвара, и принялся расспрашивать хозяина о дороге в
Тегинское Аббатство.
почти совершенно бесплодной частью королевства. Всю ее территорию занимала
безлесная возвышенность и Горы Изгнания, оградившие, подобно стражам,
северные берега страны. Где-то в этих горах было затеряно Тегинское
Аббатство, выстроенное еще в эпоху религиозный распрей и междоусобных войн
11-12 столетий. Но его крепкие стены пришлись как нельзя кстати и в более
поздние времена нашествия варваров, коснувшегося северный провинций. Тогда
в цитадели укрылась часть королевской семьи, почти весь цвет военной и
светской верхушки Адолы, не говоря уже о монахах ордена, сумевших в тот
смутный период сохранить и приумножить не только предметы материальной
культуры, но и то, чего нельзя было уравновесить золотом - знания, магию и
опыт полуторатысячелетней цивилизации.
Земмура, откатились на северо-восток, оставив за собой разрушенные города
и опустошенные земли, но в Тегинском монастыре тлела искра, от которой
вскоре вспыхнул огонь нового возрождения. Потребовалось не так много
времени, чтобы в разоренном королевстве восторжествовали прежние порядки.
Тегинский монастырь стал его новой резиденцией взамен разрушенного
варварами герцогского дома в Ульфине. Библиотека и музей аббатства были
известны в мире самыми полными собраниями человеческой мудрости и
сакрального знания, но нечто гораздо более ценное передавалось от
поколения к поколению в узком круге адептов ордена и этот неведомый
источник могущества нельзя было исчерпать словами или символами...
получил последовательно от хозяина гостиницы, старика в книжной лавке,
торговавшего теологическими трактатами, и монаха-ивинианца, коротавшего
вечер в полутемной корчме, где подавали кислое пиво. Монах, обрюзгший и
давно немытый тип, отзывался о последователях Шуремии не без злой зависти,
с жадностью поглядывал на кошелек собеседника и Люгер претерпел его, лишь
как удобного осведомителя.
точно знал, куда направится завтра. Впервые за много ночей он почти сразу
же погрузился в сон.
все выше и выше по безлюдному каменному плато, он оказался у подножья
горной гряды, тянувшейся вдоль океанского берега. Сам берег был совершенно
недоступен с юга.
не заглядывали лучи солнца, пока не терялась окончательно среди
хаотического нагромождения базальтовых форм. Отсюда Стервятник впервые
узрел в сумерках Тегинское Аббатство.
воплощением суровости и могущества самого влиятельного из религиозных
орденов, а святость этого места тем более не вызывала сомнений, - согласно
преданию, сам Шуремия истязал среди этих каменных исполинов свою плоть на
протяжении всего десятилетнего изгнания из Фирдана, предшествовавшего
обретению чистоты. Для этого здешние скалы действительно подходили как
нельзя лучше - голые, неприступные, обдуваемые неутомимым ледяным ветром с
океана. Жалкая растительность, скрюченная или стелющаяся по земле,
прижилась лишь на восточных и южных склонах, а живые твари, за исключением
горных козлов, находили себе убежища в глубоких расселинах и беспросветных
каменных мешках.
видел творения рук человеческих, лучше защищенного от человеческих же
посягательств. Оставалось лишь теряться в догадках относительно того, как
на самые вершины скал по узкой тропе, вившейся над бездонными пропастями,
могли быть доставлены гигантские камни, из которых были сложены стены и
башни аббатства. Северная стена этой крепости вырастала прямо из отвесной
скалы, под которой всегда бушевали океанское волны, разбиваясь о
несокрушимую твердь. Но и с остальных сторон света отважиться напасть на
цитадель ордена мог только безумец. Не было к ней другой дороги для
существа, ходящего по земле, кроме как по одной-единственной тропе, да и
ту мог осилить далеко не каждый. Однако и в пропастях, окружавших
аббатство, стерег непрошенных гостей (превращенных, крылатых и ползающих
тварей) неподвластный капризам природы туман, часто смешивающийся с
облаками, так, что цитадель была видна только с одной стороны - от начала
тропы, хорошо просматривавшейся с ее высоких башен.
разглядывают темное пятнышко, медленно ползущее по скалистым уступам.
Однако чей-то взгляд он все время ощущал и на своей спине...
пугала его. Он еще не представлял себе, как сыграет свою предательскую
роль. По мере приближения могучих монастырских стен Стервятник испытывал
все большее отвращение к себе и, в то же время, все глубже осознавал
безвыходность своего положения. В конце концов, он переложил
ответственность за происходящее с собственных плеч на волю божественного
провидения и с замирающим сердцем постучал железным кольцом во въездные
ворота монастыря, сработанные из мощных древесных стволов, которые вряд ли
мог сокрушить таран, даже если бы удалось расположить его на узком уступе
перед ними.
десяти шагах от ворот, и появившийся оттуда человек в монашеском облачении
поманил Люгера к себе. Слот приблизился и, несмотря на сгустившиеся
сумерки, понял, что монах испытующе разглядывает его. Фигурой человек был