женской половине дома Руттула царила суматоха. Непрерывно отправлялись в
Савитри посыльные за какими-то безделушками, отрезами тканей и
драгоценностями.
скоро вырастет!
девушки должны одеваться красиво. Это хорошо влияет на характер.
ненасытной жаждой роскошных нарядов, вздыхал Пайра.
только один раз, но зато просьба эта поставила Пайру в тупик - она
попросила сопровождать ее в театр.
представления, но принц не имеет времени часто ходить в театр. А у нас в
Сургаре дамам без сопровождения мужчин в театр ходить нельзя. Можно,
конечно, попросить кого-нибудь из подчиненных принца, но часто такого не
позволишь: стоит появиться с кем-нибудь на людях больше трех раз и уже
ползут сплетни.
театр... Неприлично!
сургарцев; Пайра к этим взглядам уже привык и не обращал на них внимания.
Так что однажды под вечер Савири и Пайра в сопровождении хокарэмов
отправились на окраину Тавина, где на постоялом дворе "У горького колодца"
давала представление актерская труппа.
и стулья; Савири удобно устроилась в неуклюжем кресле на подушках,
принесенных из ее портшеза. Пайра сидел на стуле около нее; Стенхе и
Мангурре расположились у их ног; Маву занял позицию подальше, завел
разговори с миловидной хохотушкой, но не забывал посматривать вокруг.
ее лицо, но все в округе, конечно, знали, что за дама посетила сегодня
Горький колодец. Для развлечения дам певец пел баллады; но Савири ждала
вовсе не этого.
выяснилось, он уже видел ее в Гертвире; пьеса рассказывала о подвигах
героя древности Ваору Танву. Пайра историю Ваору Танву знал хорошо,
поэтому сначала представление показалось ему скучноватым. Но актеры играли
отлично; Пайра увлекся.
Ваору Танву и прекрасная воительница Санги Тависа Немио обнажили мечи и
бросились в сражение, Мангурре заметил тихо: "Красивый танец... Эти парни
мечами владеют хорошо. Вот этот, который Санги, по-моему, даже лучше..."
умен, чтобы успевать смыться вовремя.
искусным воином, достойным стать ее мужем. Пайра вдруг вспомнил, что в
гертвирском спектакле за этим эпизодом следовала совершенно непристойная
сцена, и Пайра с ужасом сообразил, что сейчас юная принцесса Савири увидит
это непотребство. Нет, нельзя женщин пускать в театр; уж свою жену бы
Пайра и близко туда не подпустил. Но что, что делать сейчас? И с
облегчением Пайра понял, что в сургарском театре женщин играют мужчины;
так что все, что произошло потом, составил веселый, но двусмысленный
диалог, который, как надеялся Пайра, Савири не поняла.
кроме драк и не умеет ничего играть. Любовную сцену ему трудно осилить. В
любовных сценах хорош Артавину.
языком без спросу, причем говорит такие вещи, которые и слушать-то
благородное дама не подобает. Прикрикнуть? Но Пайра не хотел привлекать к
себе внимание сургарцев. Он тихонько пнул Стенхе сапогом. Стенхе обернулся
с недоумением. Пайра проговорил сквозь зубы:
проявлять особую почтительность, но все же, Пайра заметил, на язык Стенхе
стал сдержан, а точнее молчалив. Он пару раз ответил утвердительно на
реплики Мангурре, а с Савири больше не разговаривал, тем более что она
увлеклась похождениями Ваору Танву.
так туго, что казалось, уже и надежды нет, что все завершится
благополучно. Сургарский драматург обращался с преданием о Ваору Танву
весьма вольно; он ввел несколько эпизодов, каких никак не могло быть ни в
каноническом сюжете, ни в гертвирском спектакле; Пайра вернулся к мысли,
что находится в стране, где бывшим рабом быть незазорно, И хотя он не мог
относиться к этому с пониманием, все же показалась ему достойной уважения
любовь сургарцев к своему государству. Честно говоря, сургарцам было чем
гордиться; удачное восстание превратило былую окраину Майяра в
процветающую страну. Руттул оказался достаточно силен, чтобы укрепить
положение мятежников, создать авторитетную верхушку и превратить жаждущую
крови и свободы толпу во вполне управляемую армию. Подумав так, Пайра
решил, что в далеком году Камня Руттул спас не только этих восставших
рабов, но и огромные майярские пространства от тяжелой изнурительной
войны: он сумел сконцентрировать силы мятежников в Сургаре, сравнительно
более изолированной области Майяра. Каким образом ему удалось отговорить
всех от похода на Майяр? Но это ему удалось, и бывшие рабы, вместо того,
чтобы сеять смерть по всей стране, осели и превратились в сургарцев.
области, а для того, чтобы узаконить возникшее положение - дать Руттулу
титул принца; но Руттул, хоть и принял титул, вовсе не собирался править
Сургарой единовластно. Кое-кто считал, что Руттул предпочел бы вообще
отойти в тень, оставить врученную ему власть, но в этом случае, как он,
вероятно, понимал, его не оставили бы в покое. Слишком большое значение
приобрел в Сургаре этот чужеземец, чтобы ему позволили жить спокойно, не
вникая в высокую политику. Кое-кто был склонен видеть у него
сверхъестественные способности, но Высочайший Союз отказывался признать в
нем бога или демона; для майярских государей он - раз и навсегда - был
только чужеземцем; может быть, знатным, может быть - нет, однако с
внешностью, которую в Майяре имеют только рабы, и с ученостью и умом,
которых у рабов быть никак не могло.
человеку пришлому, о происхождении которого ничего не известно, но та
быстрота, с какой тот возвысился, вызывала у Пайры восхищение. Несколько
лет - и никому неизвестный чужеземец превратился в полноправного государя
рангом повыше честолюбивого Пайры. И как горько Пайре было осознавать, что
такого положения ему вряд ли добиться.
Ворот Сургары ее вещи везли на мулах, за Воротами же все добро перевалили
в подогнанные повозки. Пайра настаивал, чтобы и принцесса ехала в крытой
повозке, как и полагается знатным дамам, но она возмутилась и продолжала
путь, как ей хотелось, верхом. Пайру успокаивало только одно: покрой ее
платья был достаточно свободным, чтобы позволить ей сидеть в седле
по-мужски. Интересно, что бы он сказал, если бы увидел короткие
хокарэмские штаны, которые она надевала под юбку?
себя неподобающим образом. Сава его намеки великолепно понимала, но
помнила она и слова Руттула о том, что нельзя позволять управлять собой,
как марионеткой. Поэтому она, пропустив мимо ушей кашель Стенхе две дюжины
раз, вдруг сказала Маву:
завари ему лечебных травок...
любой простуды вылечит.
посмеивался, но улыбка его была неискренней.
караван расположился на ночлег, она позвала Стенхе погулять с ней и стала
расспрашивать о майярских обычаях. Разговор она с кашлем не связывала, но
и слепому было видно, что ей не хочется обижать стенхе невниманием и в то
же время она считает необходимым настоять на своем праве на
самостоятельность.
по-королевски. Теперь он не подавал ей советов на людях, а старался
заводить не очень скучные поучительные беседы.