Чтение 20–й страницы книги ~Инсайдер~

моих глазах собирали бомбу. Но поскольку вы только языком молотите - на
кой черт я буду звонить?
- А брату скажете?
Бемиш внимательно смотрел на Ашидана. "Ну и семейка, - мелькнуло у
него в голове, - один раскатывает на танке по цехам иностранных
предприятий, а другой в Принстоне читает Маркса... Интересно, почему
Киссур ему не подарил виллу?" Бемиш выудил из кармашка спутниковый телефон
и протянул юноше.
- Скажите ему сами, - предложил Бемиш.
Ашидан поднялся и сошел в сад, чтобы позвонить. В этот миг на террасу
прибежали слуги, извещавшие о приезде уездного начальника.
Уездный начальник привез с собой дары: три блюда жареного мяса с
чесноком, молочного поросенка, салаты в плоских корзиночках, а также блюдо
сдобного печенья в форме грецких орехов и круглый сладкий пирог с начинкой
из айвы, украшенный фамилией Бемиша, написанной, впрочем, с ошибкой.
Бемиш провел гостя в садовую беседку. Начальник поклонился ему пирогом
и сказал:
- Большая честь, господин Бемиш, что вы теперь будете, в некотором
роде, проживать среди нас. Я счастлив выразить вам свою благодарность.
Благодаря вашей помощи и отваге Киссура было раскрыто преступление, редкое
по гнусности и масштабам.
- Не думаю, чтобы вы о, нем не знали, - сказал Бемиш.
- Вай, как вы можете так говорить! Я был просто потрясен, раздавлен,
как лягушка телегой!
Бемиш пожал плечами. Постучавшийся слуга появился в двери с дымящимся
чайником и сластями в плетеных корзиночках.
Некоторое время хозяин и гость поили друг друга чаем, а потом уездный
поинтересовался:
- Говорят, вы теперь будете начальником над нашей стройкой?
- Об этом еще рано говорить, - сказал Бемиш.
И тут Бемишу показалось, что уездный начальник хитро и нагло ему
подморгнул.
- Ну, право, - сказал уездный, - теперь-то в этом сомневаться не
стоит. Поверьте, я и многие вокруг будут просто счастливы сделать все, что
они могут для друга Киссура и будущего их коллеги.
- Это вы выпороли Краснова? - спросил Бемиш.
- А?
- Трейдера, который приезжал в Ассалах за акциями. Вы сказали, что не
позволите иностранцам грабить народ?
Уездный начальник понимающе кивнул. Лицо его стало важным и
доброжелательным.
- Увы, - сказал он, - народ как ребенок, а чиновники вынуждены его
охранять. Как я могу допустить, чтобы они продавали бесценное достояние за
гроши?
- За гроши нельзя, а даром можно? В счет уплаты вами же выдуманных
налогов?
- Вай! - вскричал уездный чиновник, - как вы можете такое говорить!
Его круглое, добродушное лицо покраснело, на широко раскрытых глазах
показались слезы.
- У вас есть акции компании? Вы заплатили за них хоть грош?
Глаза уездного начальника глядели честно и прямо.
- Отныне, - сказал начальник уезда, - весь смысл моей жизни в
услужении вам! Что вы хотите? Я все исполню.
- Я хочу, - сказал Бемиш, - чтобы вы продали мне акции Ассалаха по той
же цене, по которой вам продавали их крестьяне. То есть даром.
Управляющий поперхнулся.
- В противном случае, - продолжал Бемиш, - государю станет известно,
как вы гоняли отсюда солеными розгами иностранных стервятников, чтобы
объедать народ без конкурентов.
Управляющий помолчал, а потом поклонился и произнес:
- Почту за честь оказать вам эту услугу.
"Надо будет добиться его отставки, - подумал Бемиш, - чтобы в уезде
сидел человек, благодарный мне за назначение, а не ненавидящий меня за
историю с акциями".

***

Когда Бемиш сошел в сад, Ашидан стоял на краю бассейна, в котором
плескался его приятель, и занимался тем, что кидал тонкие, хорошо
зачищенные стрелы в пузатый горшок.
- Ну что, поговорили вы с этим выродком? - спросил Ашидан. - Сколько
он вам дал, чтобы против него не возбуждали дела?
- Прекратите хамить, Ашидан.
- Этот начальник уезда - большой чудак, - продолжал юноша, -
единственный из местных чиновников, который каждый день сидит в своем
кабинете. И знаете, что он там делает?
- Ну?
- Он запирается там со своим молоденьким секретарем, потому что жена
его происходит из гораздо лучшего рода, нежели он сам, и не позволяет
этаких дел дома.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой Киссур рассказывает инвестиционным банкирам о способах
дрессировки разбойничьего коня, а Теренс Бемиш знакомится с очередными
претендентами на акции Ассалаха.

На следующий же день по приезде в столицу Бемиш оказался на приеме,
который префект области устраивал в своей загородной вилле по случаю дня
цветения слив или еще какой-то схожей божественности.
Прием был шикарный. Был весь свет.
Чиновники говорили об инфляции и необходимости сохранять устои. Люди
со звезд говорили об инфляции и необходимости сохранять устои.
В уголке иностранные предприниматели делились более конкретными
впечатлениями от местного делового климата.
- И вот этот настоятель приходит ко мне и предлагает освятить банк во
избежание несчастья, и просит за обряд двести тысяч денаров. Я
отказываюсь, и ночью в офисе начинается пожар. А на следующий день эта
тварь опять приходит ко мне, соболезнует и снова просит двести тысяч. А
когда я пожаловался полиции, мне посоветовали не рыпаться и заплатить,
потому что настоятель связан с шайкой Рогача.
- Кстати, о банках: вы знаете, что единственные, кто получал в этом
месяце бюджетные назначения, были те, кто имел расчетные счета в банках,
контролируемых Шавашем? Говорят, что самому Шавашу был откат в десять
процентов.
И так далее. И тому подобное.
Бемиш познакомился с послом Федерации Девятнадцати, пожилым
пятидесятилетним малайцем, и посол немедленно, отведя Бемиша в угол,
принялся рассказывать ему достоверные случай из жизни местных чиновников.
Послов было около дюжины. Бемиш вдруг с удивлением подумал, что еще
пятнадцать... какое пятнадцать, - десять лет назад послов было бы гораздо
меньше. Одна за другой колонии Земли расставались с Федерацией
Девятнадцати, иные мирно, иные с битьем посуды.
Бемиша также познакомили с послом Геры. Посол разговаривал с двумя
людьми, лица которых показались Бемишу отдаленно знакомыми.
- Мистер Лоренс Эдвардс, - представил посол одного.
- Мистер Джонатан Расби, - второго.
Бемиш не моргнул глазом.
Мистера Лоренса Эдвардса разыскивала полиция половины Галактики. В
течение двадцати лет мистер Эдвардс был одним из самых крупных и уважаемых
бизнесменов. Сын аэродромного техника, он к тридцати годам сколотил
состояние в пять миллиардов денаров и пользовался неограниченным доверием
банков, дававших ссуды под приобретенные им с целью строительства
земельные участки. К сожалению, в последние несколько лет дела г-на
Эдвардса пошли все хуже и хуже, и он создал целую сеть компаний,
приобретавших друг у друга вышеописанные участки, которые затем и
использовались как обеспечение для банковских ссуд. В конце пятого акта
Эдварде сбежал. Когда разочарованные банки наложили арест на земельные
участки и недостроенные небоскребы, выяснилось, что их истинная стоимость
не совсем соответствует цене, за которую их покупали друг у друга
родственные компании, и не покрывает и двадцатой части набранных Эдвард
сом кредитов.
Что касается г-на Расби, то он тоже был финансовой легендой и
менеджером преуспевающего оффшорного фонда, который вкладывал сбережения
граждан в надежные государственные ценные бумаги. К сожалению, доходы,
которые обещал Расби, на 3% превышали возможную прибыль от операций с
государственным займом, и поэтому г-н Расби, суля на словах полную
надежность, помещал средства своих вкладчиков в куда более доходные и куда
менее надежные финансовые инструменты. Вкладчики, прельщенные верным и
высоким доходом, стремились к нему толпами, и он имел в фонде деньги
скромных пенсионерок и посудомоек, которые никогда бы не имел, если бы
состав активов его фонда был известен широкой публике. Расби, с его
фантастическим финансовым чутьем, не раз срывал гигантские куши, покупая
за 5% от номинала облигации обанкротившейся компании, которые потом
приносили почти 90% от номинала, и отлично жил на маржу между тем, что
выплачивал вкладчикам и что получал сам.
Погубили его не финансовые, а политические неурядицы: новый налоговый