как государь Меенун искоренил войско, частным людям запрещено носить
оружие.
раз нужно ваше золото, вам не на один раз нужны ваши товары. Ваши меха
выделаны не лучше, чем меха Одона и Сукко, через которые вы плыли. Ваши
камни огранены хуже, чем они гранились четыре века назад в империи. Вы не
привыкли к хорошим украшениям и тонким тканям. Вас стесняют ковры и
гобелены, раздражает запах благовоний и поражает работа наших
ремесленников.
советую вам либо продать золото здесь, либо заключить с нами договор на
продажу. Если, кончено, вы тот, за кого вы себя выдаете.
что вы не прочь вернуться туда с оружием в руках. Согласитесь, когда
выбираешь союзников, которые тебя водворят обратно, лучше выбирать
союзников далеких, а не близких, потому что слишком близкие союзники
сожрут тебя с потрохами. В этом смысла вам правильней просить помощи у
экзарха Харсомы, чем у здешнего короля.
вас есть проект соглашения?
с первой встречи заводил разговор о торговом договоре, а не о дружбе.
торговом поручительстве: Ванвейлен и его товарищи поручали храму Шакуника
отвести принадлежащие им товары в империю, и так как капитал данного
предприятия вносили одни чужеземцы, им полагалась половина прибыли, будет
таковая случится, а храму - другая половина.
в написанное, - пятьдесят процентов за транспортные расходы!
процентов за то, что золото оформлено как принадлежащее храму. Это
наилучший и единственный вариант, господин Ванвейлен.
Ванвейлен. Вы слыхали о печальной истории некоего Шадды? Он пробирался в
империю с мешочком, набитым изумрудами. Крестьяне-контрабандисты, которым
он доверился, убили его. Вы думаете, ради камней? Они даже не знали, что
такое изумруды и выкинули мешочек в пропасть. Они убили его ради мяса и
продали его в горной харчевне на пирожки.
если вы не возражаете, я пойду с этой бумагой к нотариусу, и как только я
узнаю, что это единственный вариант, я тут же ее подпишу.
бы хотелось, чтоб у вас осталась память об этой встрече и об искусстве
наших ремесленников.
красивую птичку, с гранатовыми глазками и брюшком из синей эмали. Похожих
птичек Ванвейлен уже видел при городских храмах, так изображались гонцы
пернатого Вея, и поэтому, рассматривая залу, Ванвейлен не обратил внимания
на крошечное отверстие в брюшке.
особым ключом. Птичка вдруг завертела головкой, распушила медные крылышки
и напоследок чирикнула.
королевстве, он это давно понял: но какого черта, если они делают
механические игрушки, они не могут сделать механические часы?
тучи. Отогнул занавеску у окна и стал глядеть вниз. Внизу, во дворе,
начиналась очистительная церемония; били барабаны, плясали девицы, Арфарра
шел впереди с золотым треножником. Даттам усмехнулся, потому, что в
империи танцы вроде этих, на церемониях, конечно, давно запрещены, как и
мальчики для любви при храмах, и такому человеку, как Арфарра, нелегко
участвовать в подобных вещах.
влиятельным вейцем королевства. Теперь самым влиятельным вейцем
королевства была Арфарра.
Размеры его состояния могли поразить кого угодно: одни земли,
принадлежавшие лично Даттаму (а не храму Шакуника) занимали по крайней
мере четверть земель Верхнего Варнарайна. Сколько заводов, фабрик и полей
являлись его собственностью в империи, посчитать и вовсе было нельзя, ибо
такие вещи считались только на показательных процессах, когда искореняли
богачей, выпивших кровь народа и выевших его мозг. Но одно было
достоверно: Даттам получал гигантские прибыли, пользуясь уникальной
позицией человека, обладающего монопольным правом торговли в обеих странах
и разнице уровня цивилизаций. Железный гвоздь, изготовленный в мастерских
Даттама в империи, можно было поменять в иных горных районах королевства
на пять-шесть шкурок соболя. А в империи шесть шкурок соболей из страны
варваров были достаточной взяткой чиновнику, который перепродавал Даттаму
за бесценок сто тысяч гвоздей. За штуку изготовленного в империи шелка в
королевстве можно было купить троих крепких рабов или одну аломскую
лошадь. Чистокровная аломская лошадь была достаточным подарком первому
министру империи. За такой подарок первый министр империи мог даровать
своему дорогому другу Даттаму монополию на торговлю солью, скажем, в
провинции Инисса.
придумал употреблять вместо бумажных денег империи и золотых монет
королевства кожаные векселя - платежные поручительства храма, подписанные
его рукой. Иначе говоря, выпуская эти кредитные билеты, Даттам выполнял
роль центрального банка, причем сразу для обоих правительств - провинции
Варнарайн и варварского королевства.
храме - начальник канцелярии платежей. Даттам мог занять и любую другую,
но зачем? Быть Даттамом и стать настоятелем - какое падение!
шести сортов вина, пальмового масла, парчи, бархата и бронзы. Он обладал
монополией на ввоз в империю черепашьей кости, меха песца, горностая,
выдры, бобра, игл редкого ежа-пуховика, возбуждающих мужскую силу, золота,
изумрудов, гелиодоров, оникса, соли, шерсти лам и овец. Так как
контрабанда была хронической приграничной болезнью, а всякие попытки
придать приграничным чиновникам большие полномочия для борьбы с ней лишь
увеличивали объемы взяток, которые требовали чиновники за пропуск
контрабанды, и никак не сказывались на объеме самой контрабанды, Даттам
вытребовал у экзарха право завести свою собственную полицию с чрезвычайно
широкими полномочиями.
контрабандистов, вешая без разбору и взрослых, и детей, скептики
поговаривали, что отряды эти нерентабельны. В конце концов, крестьяне
промышляли мелочью, контрабандой соли или бобра, и им просто некуда было
сбыть золото или дорогую морскую черепаху... Такие скептики утверждали,
что Даттам не для борьбы с жалкими торговцами солью держит в империи пять
тысяч безукоризненно вышколенных и полудиких всадников, которые
представляют собой огромную военную силу в стране, почти лишенной войска.
так и система, превращающая один железный гвоздь в монополию на торговлю
железом по всей Иниссе, была заперта на одном-единственном человеке -
Даттаме. Только Даттам обладал и необходимыми знакомствами среди
чиновников империи, и необходимым весом среди знати гор. Только благодаря
Даттаму знатный сеньор мог погнать тычками своих крестьян за соболями,
дабы обменять эти варварские шкурки на штуку шелка из самой империи, чтобы
было чем хвастаться перед окрестными родами, - Даттам приучил их
восхищаться империей, это восхищение приносило ему миллионы. Только от
Даттама чиновник империи брал в подарок красавицу-дикарку, - от другого он
был побоялся подставы, а тут знал, девица чистосортная, сам же Даттам со
своих же варварских земель себе же за долги продал.
возражал, когда приходилось платить в столице - красивыми девицами,
чистопородными скакунами, иглами ежа-пуховика, возбуждающими мужскую силу
и дарующими бессмертие, золотом, камнями, и прочей дребеденью.
покупался за иглы ежа-пуховика. Человек, сумевший упечь в монастырь
законного сына государя, человек, заводивший друзей только затем, чтобы
дороже их продать, человек, которому Даттам был обязан жизнью, только
потому, что Харсоме в тот миг оказалось прибыльней помиловать Даттама, чем
повесить, - Харсома был совершенно непонятен Даттаму. То виделся ему
Гюго Виктор
Юрьев Сергей
Свержин Владимир
Корнев Павел
Глуховский Дмитрий
Орлов Алекс