Чтение 20–й страницы книги ~Звездная тень~

_Достаточно много, чтобы я мог считать тебя человеком. Ты умеешь мыслить
как мы. Ты разделяешь нашу логику -- пусть и относишь ее лишь к своему
миру. Значит -- ты наш_.

_Нет_!

_Да. Твое отрицание лишь подтверждает факт. Тебе неприятно лишь то, что
Родина, а не Земля, обладает большим могуществом. Это единственное, что
мешает тебе принять наш путь развития. Мысли не лгут, Петр Хрумов_.

Я молчал -- если можно сказать это о сне.

_Еще одно, будущий друг. Ты считаешь, что я скован ограничениями. Что я
считаю окружающее игрой воображения -- и потому не проявляю свободы воли_.

_Да_...

_Это не так. Мир -- действительно игра моего воображения. Ты не можешь
доказать мне обратного. Значит -- это так. На этом мы закончим общение_.

_Почему_?

_Мы приближаемся к той точке пространства, где расположена одна из
планет Тени. Первая планета, которой достигли разведчики Родины. Дальше ты
можешь действовать так, как считаешь нужным. Во благо Родины. И во благо
Земли_...

Меня выбросило из сна. Толчком, ударом -- будто компьютер корабля,
натешившись общением, отвесил мне хороший ментальный пинок.

Судорожно вдохнув полной грудью -- все это время я почти и не дышал,
дернувшись в кресле, я попытался собраться с мыслями.

Во-первых... уже приближаемся?

Вряд ли я проспал бы так долго сам по себе. Видимо, корабль, как и во
время путешествия к Родине, счел нужным погрузить меня -- да и всех
остальных пассажиров, в сон.

И за время этого сна хорошенько порылся в моих мыслях.

А во-вторых...

Нет, это вообще что-то неслыханное! Компьютер, страдающий субъективным
идеализмом! "Существую лишь я, все остальное -- мои мысли"!

Если, конечно, мне не снился сон...

_Нет, это не было сном_.

Куалькуа!

Я захохотал. В соседнем кресле заворочался и поднял голову Данилов.
Недоуменно посмотрел на меня.

Хватит с меня такого! Два существа подряд, вторгающиеся в мое
сознание -- это уже слишком!

_Я не вторгаюсь. Я наблюдаю. Для нашей расы давно уже нет необходимости
в активной деятельности -- она не принесет ничего нового. Единственное, что
мы себе позволяем, это помогать всем -- всем без исключения расам -- в
распространении во Вселенной. Это оказалось ценой развития -- разница между
действием и бездействием практически стерлась. Ситуация с компьютерами
Геометров несколько иная и имеет лишь внешнее сходство с нашим поведением.
Они ограничены заданными извне правилами, но считают эти барьеры
собственным решением_.

-- Так что же тогда,-- я не заметил, как заговорил вслух,-- все едино?
Жесткие барьеры, в рамках которых корабли Геометров считают себя разумными,
и безграничная свобода -- которая стерла для вас потребность в
активности -- результат один?

Теперь на меня смотрели все. Проснулась Маша. Рептилоид вышел из транса,
в котором решал абстрактные загадки мироздания.

_Все едино. Что тебе не нравится, Петр? Ведь в конце концов все сводится
к свободе. К свободе познания, к свободе развития. Если свобода
достигнута -- пусть даже в тюремных застенках, что в том плохого_?

-- Тогда не стоит жить,-- сказал я.

-- Петр! Что с тобой? -- резко окликнул меня Данилов.

_А это ты решай для себя сам. Неужели ты действительно надеешься, что
будущее человечества -- лишь сегодняшний день, протянувшийся в вечность_?

-- Не знаю...

Данилов, явно отнеся ответ к своему вопросу, переглянулся с Машей.

_У тебя будет время решить_...

-- Что происходит, Петя? -- голосом деда спросил рептилоид.

-- Компьютер... компьютер корабля,-- я посмотрел на него.-- Он
заговорил со мной. Ему известно, кто я.

-- И что дальше? -- тельце рептилоида дернулось. Счетчик перехватил
контроль, и я увидел, как чешуйчатая лапка потянулась к пульту.

-- Не надо, Карел! Он позволил нам действовать!

-- Почему?

Да откуда мне знать, почему? Из-за осколков души Римера в моем разуме?
Из-за возможной пользы Родине? Машина могла и лгать -- _не-друзьям_ не
обязательно говорить правду...

Запинаясь, я пересказал свой короткий разговор. Разумеется, не упоминая
о беседе с куалькуа. Счетчик покачал треугольной головой:

-- Я не ожидал таких необычных последствий... от простого обучения тебя
языку Геометров.

-- Что ты дал мне, Карел?

-- Язык. Память корабля Римера.

-- И больше ничего?

Счетчик и впрямь хорошо нас понимал.

-- Я не уверен в реальности того, что вы называете душой, Петр. И уж
тем более -- в своей способности ее переносить из тела в тело.

-- Может быть, хватит? -- неожиданно вмешалась Маша.-- Мне
представляется важным только результат... нас не привезут под конвоем в
этот твой... санаторий "Свежий ветер". Сдохнем мы, вероятно, более
необычным образом.

Я коснулся терминала. Корабль соблюдал правила игры и не вступал без
этого в контакт, единственное исключение -- не в счет.

_Борт-партнер, когда мы выходим в обычное пространство_?

_Мы находимся в обычном пространстве три с половиной минуты_.

_Планета Тени -- она далеко_?

_Мы выходим на орбиту_.

Что ни говори, а отсутствие перегрузок имело и свои минусы.

_Это опасно_?

_Нет_.

_Нас не атакуют_?

_Планеты Тени не охраняются_.

Чего-то я не понимал! Если Геометры так боялись Тени... мне
представлялось все, что угодно, но только не мирная цивилизация.

-- Ребята, мы уже на месте,-- тихо сказал я.

-- В Ядре? -- Данилов покачал головой, будто заранее отвергая ответ.

-- Да.

Мне казалось, что я его понимаю. Так, как мог понять только пилот.

В нашей работе всегда было слишком много искусства. От хрупких бипланов,
от первых реактивных истребителей до "Союзов" и "Буранов" -- на долю пилота
доставалось то, на что не способны никакие механизмы. Не только риск, не
только интуиция, не только мастерство -- требовалось еще и сжиться с
машиной. Чувствовать ее, как собственное тело. Беречь, а если надо, то и не
щадить -- как самого себя.

В кораблях Геометров, по сути, был лишь один пилот -- сам корабль. Я мог
отдавать команды через терминал, намечать путь, требовать и решать.

Но не пилотировать.

Весь наш полет был похоронами собственной профессии. Сможет ли Данилов
снова сесть за пульт "Волхва" -- помня, как легко скаут Геометров протащил
нас через полгалактики?

А я -- смогу ли?

_Борт-партнер, обеспечь обзор_.

_Полная видимость_?

_Да_.

Я не сразу понял, что имеет в виду корабль. В мой первый полет, да и при
побеге с Родины, изображение появлялось на двух маленьких экранах. Ну и тот
случай, когда я видел пространство всеми датчиками корабля... тяжелое
ощущение, слишком непривычное.

Оказывается, был еще один вариант.

Весь купол кабины начал темнеть. Вместо ровного мягкого света вспыхнули
тысячи искр -- тонущих во тьме искр. Мириады искр. Не чернота космоса с
огоньками звезд -- сплошное разноцветное сияние, с лоскутками тьмы. Вся
верхняя часть корабля превратилась в сплошной экран.

-- Боже...

Кажется, это Маша. Или Данилов. Или Карел. Слух отказал, я не узнаю
голосов, не чувствую интонаций.

Потому что надо мной -- сияет небо.

Небо Геометров.

Оно наконец-то смогло упасть на нас.

Небо -- или остров из света?

И в этот миг мне показалось, что я понимаю Геометров до конца.

Сплошное море огня. Трудно различить отдельную звезду. Муравейник,
звездный муравейник -- вот чем было небо, в которое они смотрели. Белые,
красные, оранжевые, голубые огоньки. Уходящее в бесконечность поле, щедрый
звездный посев.

Человек -- словно звезда,-- говорили на Земле. Все, кому не лень, от
философов до поэтов. И смысл в этих словах всегда был один.

Далеко-далеко друг от друга... мы затеряны в вечной ночи... обронены в
великой пустоте...

Человек -- как звезда?

Вот они, их звезды. Затмевающие друг друга. Расстеленные ковром.
Цепляющиеся одна за другую.

-- Я знал...-- рептилоид выпрямился, встал на задние лапки, потянулся к
искрящейся тьме. Наши фигуры залило разноцветным звездным мерцанием. Чешуя
счетчика будто стала зеркальной -- в ней полыхали отражения чужих
миров.-- Я должен был это увидеть...