Чтение 20–й страницы книги ~Люди Приземелья~

Погоди радоваться. Значит, предоставляя решить ей самой, ты просто
перекладываешь на ее плечи ответственность за все. А сам хочешь остаться в
стороне. Эх, эх, Кедрин...

В конце концов, ты же не видел ее пять лет. И остался жив. Конечно,
временами было не по себе...

Ну и что? Может быть, раньше это было и не совсем по-настоящему. Зато
сейчас - да.

Путаешь, блуждаешь в трех соснах. Где же твоя логика? Думай
последовательно. Ты и Велигай - равноправны. У вас равные права. А
обязанности? Обязанностей у него больше. Он обязан спасти людей,
потерпевших крушение на орбите Транса. А ты? У тебя нет такой обязанности,
потому что обязанности налагаются на каждого в соответствии с его
возможностями.

Значит, у него больше прав. Как ни странно, при всем равноправии вы
сейчас не равны.

Никто не может заставить тебя отказаться от чего-то. Никто, кроме
тебя самого. Но ты - можешь. Вправе. И даже - обязан. Это та твоя
обязанность, которая уравняет тебя с Велигаем.

Только ты сам.

Ну, вот все и стало ясным. Решение принято. Меркулин похвалил бы тебя
за последовательное и беспристрастное мышление.

Осталось довести рассуждение до конца. Раз выбор сделан и тыне
станешь даже пытаться увидеть Ирэн, следовательно...

Следовательно, тебе здесь нечего делать. Ведь только ради этого ты
приехал сюда.

Время уезжать. У тебя есть еще неделя; проведи ее где-нибудь на
планете. А потом - возвращайся в институт и принимайся за работу. Недавно
у тебя возникли сомнения в правоте Учителя. Но, как видишь, он всегда
оказывается прав.

Особое звено? Ну, ты там принесешь меньше пользы, чем - объективно -
вреда.

Пошли, Кедрин, пошли.

Он встал и прощальным взглядом окинул кают-компанию. Все так же
сидели люди, все так же звучали их негромкие голоса.

В следующий миг они загремели, потом сжались, стихли, провалились в
небытие. Кедрин почувствовал, как сердце рванулось, забирая ход, развивая
невиданные ускорения... Все вокруг стало синим. Ирэн выбралась откуда-то
из самого угла и медленно пересекла кают-компанию. Она шла к выходу.
Кедрин проводил ее взглядом. Затем ноги сами понесли его. Он догнал Ирэн
за углом. Он забыл все и помнил лишь, что нашел ее.

- Я провожу тебя...

Она испуганно, как показалось Кедрину, взглянула на него. Хотела
что-то сказать, но промолчала.

Они шли, куда-то поворачивая, спускаясь; Кедрин спотыкался, налетал
на углы. Он молчал. Потом Ирэн остановилась. Она взялась за ручку двери,
и, кажется, это придало ей уверенности.

- Я пришла, - сказала она. - Уходи.

Он ничего не ответил; просто стоял, сжимая ее руку.

- Уходи, - повторила она. Дверь открылась сама по себе - или, может
быть, Ирэн бессознательно нажала на ручку. Кедрин ступил за нею.

- Уходи же!..

Каюта кружилась, будто танцевала вокруг них.

- Ирэн...

- Нет. Нет. Ты не знаешь...

- Ирэн!..

- Нет... Милый, нет...

Иногда слова произносят, уже не помня их значения.

На орбите Трансцербера все росли и росли рулоны записей, катушки лент
с дневниками ученых. Обрабатывать полученные материалы было некогда,
сейчас шла пора накопления. Выводы последуют потом - если... А если нет,
то их сделают другие.

Такая возможность предусмотрена. Ориентированная на Землю
ракетка-разведчик, набитая материалами, уйдет в момент, когда поле
тяготения Транса возрастет до критического. После этого, конечно, будут
сделаны новые наблюдения, но дойдут ли они до Герна и других ученых -
утверждать с полной определенностью уже нельзя.

У людей не хватает времени для работы. Даже капитан Лобов,
чертыхаясь, поглядывает на часы: время идет слишком быстро... Инженер
Риекст, выполняя предписанную ему программу, предложил капитану запереть
фильмы подальше: киноустановка потребляет энергию. Лобов, вздохнув,
согласился и стал подыскивать себе занятие. У командира иногда бывает
меньше работы, чем у остальных, хотя нагрузка на него всегда больше.

В конце концов, он занялся стиркой. Это не очень приятно, и капитан
еще не освоил технологию, но нет оснований сомневаться в том, что освоит.
Он стирает, и предметы капитанского гардероба сушатся на инклинаторной
установке. Она вряд ли пригодится ученым, потому что - как все горячо
надеются - высадка на Трансцербер состоится не в это путешествие.

Остальные ведут наблюдения, строят гипотезы и дожидаются очереди на
стирку. Ничего не поделаешь, быт требует внимания. Капитан Лобов сообщил,
что в следующий рейс он не выйдет без корыта и прочих приспособлений. Он
заставит историков раскопать их описание, а также восстановить давно
утраченное человечеством искусство стирать руками. Ученые поддакивают ему
и, по очереди отрываясь от приборов, пытаются давать советы, которые,
впрочем, никуда не годятся. Ученым нравится, что капитан Лобов мысленно
готовится к следующему рейсу. Что же, в жизни бывают всяческие чудеса, и
кое-кто уже пытается абсолютно точно подсчитать вероятность чуда в данных
обстоятельствах.

Инженер Риекст занялся системой связи. Это теперь - единственное, что
еще по-настоящему действует на корабле. Если не будет связи, здесь, на
орбите Трансцербера, станет уж совсем тоскливо. Инженер методически
осматривает одно устройство за другим. Потом он подходит к капитану, и
между ними происходит краткий разговор.

Сущность разговора сводится к тому, что направленной антенной, при
помощи которой до сих пор велись передачи на Землю и ее окрестности,
больше пользоваться не придется. Она заклинилась в момент взрыва и не
может поворачиваться. До сего времени Земля еще могла принимать передачи.
Но теперь "Гончий пес" переместился по орбите настолько, что направленная
антенна больше его не выручит.

Капитана Лобова это не радует. Однако, кроме направленной антенны,
есть еще и общая. Что же, придется пользоваться ею. Кстати, подошло время
очередного сеанса связи. Попробуем, как поведет себя общая антенна.
Энергии потребуется намного больше, это ясно. Передачи будут проводиться
реже. Но это - не самое страшное...

Капитан Лобов посылает радиограмму. Несколько секунд ждет. И вдруг
негодующе оборачивается и глубоко втягивает воздух.

- Какие-то шутки! - сердито заявляет он. - Это что? Опять кто-то был
в чертовой парикмахерской? Беспорядок на борту! Я спрашиваю: откуда этот
запах?

Все на миг останавливаются и начинают шевелить ноздрями. В самом
деле, запах! Но в парикмахерской не был никто: бытовой агрегат выключен. И
тут капитан Лобов вспоминает, что запах возник не впервые. Он появлялся и
перед тем, как взбесился реактор. Все об этом как-то забыли, но сейчас
насторожились. Да, возможно, это не просто совпадение...

- Наблюдать за Трансом! - рычит капитан.

Все приникают к приборам. И, кажется, как раз вовремя, чтобы увидеть
такое, чего до сих пор видеть не приходилось, и кто знает - придется ли.

Зеленая, ослепительная звезда вспыхивает в черноте. Она вспыхивает
сразу, в полную силу, не разгораясь постепенно, не меняя яркости. Страшно
горит звезда на непроглядно-черном фоне. Коротко взвыв, разом выключаются
ослепшие видеоприборы, не приспособленные к восприятию такой яркости.

А звезда начинает пульсировать - расти, расти... Люди отворачиваются,
закрывают глаза руками: этого не могут вынести никакие глаза...

- Ирэн! - тихо проговорил Кедрин. - Слышишь, Ирэн?

Странное, мучительное чувство одиночества вдруг охватило его. Уже
заранее пугаясь, он протянул руку. Предчувствие не обмануло: пустота,
тоскливая пустота была вокруг. Он прислушался, затаив дыхание; ничто не
нарушало тишины, лишь стучало его собственное сердце.

Неужели он забылся на какое-то время? И что могло случиться в эти
минуты? Минуты ли?

Кедрин не решился включить свет: не хотелось видеть пустоту,
достаточно было уже воспринимать ее на слух. Кое-как ему удалось одеться.
Это была еще целеустремленная деятельность. А дальше?

Стараясь не шуметь, не стукнуть дверью, он вышел в коридор-проспект.
Тьма и тишина переходили друг в друга. Не было ни души. Пугающими
показались пустые переходы странного мирка, который уже не был Землей и
жил по своим законам.

Еще не было количественно установлено, в какой степени ритм жизни,
настроение, все остальное в жизни человека зависит от близости
значительных тяготеющих масс. Но во всяком случае не Земля была здесь, а
иная планета, и в аналогичных условиях люди могли поступать по-другому,
нежели на Земле. Пол - или следовало называть его почвой? - не обладал
незыблемостью Земли. Совсем рядом его участок был поднят, два человека при
свете скрытого освещения копались в открывшейся под гладкой поверхностью