тут летают...
экскурсовода возвестил Васька. -- В смету текущих расходов за голубой
букет не входит.
ожидании чего-то страшного.
можно и о воздухе, и о грозе, и о погоде вообще поговорить.
чековую книжку.
сию же минуту. Надеюсь, сэр Николай, никаких препятствий больше не
предвидится?
букет голубых цветов и всучивая его американцу. Тот небрежно бросил чек
на миллион долларов на стол и с трепетом принял от Василия дорогой
букет. Я успел прикинуть, что каждый лепесток из этого букета обошелся
щедрому гостю тысяч в десять-двенадцать.
миллион долларов. Шесть нулей притягивали мой взор и вызывали дрожь во
всем теле. Я взял его в руки и с интересом оглядел. Как ни был сэр
Роберт занят своим приобретением, он все же уловил мою нерешительность
в обращении с денежным документом.
снисходительной улыбке, -- каким образом этот невзрачный клочок бумаги
можно превратить в целый миллион? О, все очень просто. Чек рассчитан на
предъявителя. Достаточно предъявить его в банке, как вам тут же выложат
круглый сумма. -- Он периодически сбивался и коверкал русскую речь, но
мне почему-то казалось, что он это делает умышленно.
Америку переться за вашим миллионом? Нет уж, господин Иванофф, гоните
наличными, или сделка не состоится.
гость...
никакой Америка! Обращаетесь в Интернэйшнл Банк оф... -- он привел
замысловатое название какого-то солидного банка, -- и получаете свой
миллион долларз... Как! Вы не знаете, что в Москве открыт филиал этот
банк? Вы меня просто удивляете, господа!.. На чеке указан адрес
филиала.
бы, было в порядке. Но что-то свербило мою душу, не давало покоя,
тревожило, слишком уж фантастической казалась сама мысль, что у нас в
стране, да еще в самом ее сердце -- в Москве -- открыт филиал какого-то
буржуйского банка, этого рассадника чуждой нам идеологии и образа
жизни. Нет, этот факт требовал проверки. Я включил свой "детектор лжи"
и слегка прошелся по лабиринтам сознания мистера Иваноффа. Нет, он не
врал: банк, действительно, существовал и имел свое представительство в
СССР. Я мысленно пожал плечами и, пряча чек в карман, сказал:
считать, что деловая часть разговора закончена.
Василия:
Надеюсь, господин Иванофф, вы не откажетесь отведать нашего кофе. Моя
супруга великолепно готовит его... Маша, кофе готов?
сразу уловил перемену в ее голосе.
уникального букета. -- Нужно позаботиться о цветах -- они стоят того.
Прощайте, господа, гуд бай, сэр Николай!..
Василия, нагловато подмигнул моей жене и, торжественно неся перед собой
на вытянутой руке букет голубые роз, исчез за входной дверью.
тягостным и неловким. На душе отчаянно скребли кошки, муторно выли
бродячие псы и тоскливо скрипели ржавые петли садовой калитки --
словом, было так, будто кто-то вилкой карябает по пустой тарелке.
Словно какой-то кусок оторвали от сердца, растоптали и выбросили в
мусорпровод. Хотелось выть и биться головой о дверной косяк, стихийное
раздражение поднималось откуда-то изнутри и грязной мыльной пеной
готово было выплеснуться наружу. Комната сразу уменьшилась, сжалась,
потускнела, стала неуютной и серой, что-то погасло в ней, умерло,
улетело... Недовольная физиономия жены выплыла из кухни.
И всегда ты так, ничего у меня не спросишь -- все по-своему!
посоветуйся... Ну-ка, дай сюда миллион!
чтобы не добавить что-нибудь похлеще.
а ты ноль эмоций. Миллион! Как же! Продинамил тебя этот фраер, этот
аферист заморский, а ты лишь уши подставлял под его лапшу. Э-эх!..
карман от жены, которая грозно двинулась на меня с весьма серьезным
намерением вырвать из него злополучный чек. Мы все трое набычились и,
похоже, решили, что от слов пора переходить к делу. Кулаки, по-моему,
чесались у всех. Сейчас, сейчас мы вцепимся друг другу в волосья и
изольем друг на друга гнев, ярость и желчь...
прихожую, и в ту же минуту в комнату, грохоча и не вписываясь в
повороты нашей малогабаритной квартиры, влетел пунцово-красный сэр
Роберт Иванофф и, изрыгая слюну, шипение и американизированную
нецензурщину, жестом оскорбленного короля Лира бросил на стол некое
подобие веника.
жулики! Верните мне мой чек и заберите этот ваш розы!
на стол, и есть тот самый уникальный букет голубых космических роз, еще
пять минут назад лучащийся неземным фосфоресцирующим светом и
благоухающий так, что хотелось обнять весь мир -- теперь он безнадежно
завял, засох, умер. Вот почему в наши души вселился бес гнева и
противоречия -- розы охраняли нас от всего дурного, от всего того, что
порой накипью оседает в наших сердцах и рвется наружу в виде
необузданной злости, раздражительности и плохого настроения. Розы
облагораживали нас, создавали атмосферу добра, веры, терпимости, любви
и понимания. Насчет Василия я точно сказать не мог -- я его вообще мало
видел в последние дни -- а вот на Машу и на меня розы оказали
воздействие неизгладимое и поистине феноменальное. Да, розы спасали нас
в критических ситуациях -- впрочем, таковых просто не возникало. Теперь
они мертвы. И виной тому -- я, продавший их этому типу, словно Фауст
Мефистофилю свою душу. Поделом мне. Несчастный Арнольд! Бедная Маша,
бедный, бедный я...
испариной -- и все вился вокруг меня, сшибая стулья и некоторые другие
легкие предметы мебели, все шипел и требовал свой кровно нажитый
миллион. А мы с Машей стояли и широко раскрытыми глазами смотрели друг
на друга. Она тоже все поняла.
его на кухню. Я вынул злополучный чек и положил его на стол.
ненавистному визитеру, -- и соблаговолите, пожалуйста, покинуть мой
дом. Наша сделка расторгнута.
кинул на меня исподлобья неприязненный взгляд.
уже не было: возвращенный миллион, видимо, сделал свое дело. -- Гуд
бай, май френдз! Не поминайте лихом.
уже навсегда. А я тяжело опустился на стул и задумался. Как все гадко,
мерзко, некрасиво! Как, оказывается, хрупко человеческое счастье и как
легко можно разбить его одним лишь мановением руки, необдуманным
поступком, дурным словом, жестом, взглядом, мыслью. И весь ужас в том,
что процесс-то этот необратим: разбитое не склеишь...
взволнованный и в то же время радостный голос Маши с кухни. -- Скорее
сюда!