Чтение 20–й страницы книги ~Баймер~

Сергей сказал весело:

- Я знаю, Илья Юрьевич написал в своем завещании: "Будучи в здравом уме, все деньги потратил перед смертью..." В том числе и на эту байму. Но в то же время, шеф, экономисты обещают на следующий год экономический подъем! Сразу на десять процентов. Может быть, и не разоримся на байме? Еще и купит ее какой придурок? Эти парни не всегда ж ошибаются. Вон предсказали ж восемнадцать из последних трех экономических спадов?

Конон буркнул:

- Экономисты предсказывают не потому, что знают будущее. У них спрашивают, вот и отвечают. Жалование за что ж получают? А вообще это виртуозы, которые завтра в точности знают, почему то, что предсказывали вчера, сегодня не случилось. Это как метеорологи, которые никогда не ошибаются в прогнозах погоды: это тупая погода все делает не так.

- Метеорологи, как и саперы, ошибаются только раз, - изрек Сергей. Подумав, добавил: - Но зато каждый день.

Конон спросил меня в упор:

- Ты уже со всеми договорился?

Я растерялся.

- Да нет еще... вроде бы...

Конон удивился:

- Нет? Но с кем-то уже поговорил?

- Нет, - ответил я упавшим голосом. - Я как-то ждал...

- Чего?

- Ну, сигнала... указания, цэу...

Он покачал головой. В глазах было явное осуждение.

- А ты сперва показался мне инициативнее. Как же ты выживешь в рыночных условиях? Да и байма у тебя получится... вяленькая.

Я застыл, не зная, что сказать. Бухгалтер и Сергей смотрели на меня, как на чужого. Я начал догадываться, что у них сейчас будет серьезный разговор, я ни к чему. Но не успел я отклеить зад от сидения стула, Сергей сказал бодро:

- Илья Юрьевич изволит сказать, что... чтоб духа твоего здесь не было, пока не договоришься хотя бы с основным составом команды. Понял? А теперь вы-пол-няй!

Я подхватился, окрик такой, что даже моя нестроевая душа встрепенулась и бросилась не то воевать, не то копать от забора и до обеда.

Вероника взглянула коротко, я пронесся через ее апартаменты, как будто на мне горели брюки.

Машину я оставил на стоянке перед воротами. Не стоит беспокоить Костомара пустяками. Охранник засек, что я вышел из иномарки, но, судя по его виду, оппель для него не машина, а машины начинаются с BMW и мерсов, а самые подходящие для этого дома - кадиллаки.

На этот раз я впервые без игр... то бишь, баймов, и новеньких плат, зато в дорогой сумке цифровой фотоаппарат и мобильник. Надо бы прицепить мобильник к поясу, но мне все чудится в этом некое хвастовство, не все могут позволить их купить, вот и добираюсь к нему только после пятого звонка.

Академик открыл, прогудел заинтересовано:

- Рад вас видеть, Андрий. Вы заинтересовали меня своим сообщением.

Я пугливо посмотрел по сторонам.

- А где Мария Павловна?

- Где-то с подругами... Проходите, проходите.

Обычно друзья ведут сразу на кухню, там кофе, печенье, разговоры за жизнь, но в нашей среде людей третьего тысячелетия академик и еще пара клиентов, что все же клиенты, а не друзья, ведут в апартаменты к своим роскошным компам. Там наша особая кухня, там пируем, там в сообщениях, быстром дозвоне, стремительной перекачке и докачке - наше искрящееся шампанское, старый коньяк и даже лучшие в мире женщины!

Я покорно дал себя усадить на вертящееся кресло, академик грузно опустился в глубокое кресло в сторонке, сразу опустившись до уровня мои колен.

- Вы очень заняты, - сказал я, - так что я сразу по делу, из-за которого пришел. И стыдно и нагло такое сказать... но я все же решусь! Котляр Валентинович, нашелся один состоятельный человек, который берется финансировать... как бы вы подумали, что?

Он ответил без колебаний:

- Игру. У вас такое взволнованное и счастливое лицо, что даже женщина не смогла бы так вот вас... Поздравляю!

- Что женщина, - пробормотал я, - женщина - теперь это просто. Любая. Где угодно. А вот байм... это мы так уговорились компьютерные игры называть, в отличии от прочих футболов и теннисов. А сами мы - баймеры...

Он слушал с живейшим интересом, и я рассказал все. Подробно, хотя старался как мог сократить речь, но меня несло, как Остапа, и я опомнился только тогда, когда моя рука отодвинула вторую чашку кофе. Кажется, я выпил и кофе самого Костомара.

Костомар покачал головой.

- Поздравляю. Искренне поздравляю.

- Спасибо! Для меня это в самом деле... До сих пор трясет, как только подумаю, что мне обещано. По крайней мере есть гарантия... почти гарантия, что байму профинансируют до конца. То-есть, байма гарантированно выйдет!

Он кивнул.

- Догадываюсь, как много это значит для вас. Андрий.

- Котляр Валентинович, вы не догадываетесь, почему я к вам? Я могу сделать байму, но это будет байма, каких уже десятки. Я не могу сказать "сотни", тогда пришлось бы включать в список и шамусы с диггерами, но зачем заранее соглашаться на место в десятке, когда сейчас каждый мечтает быть обязательно на вершине списка?.. А вот ваши сценарии давно ходят по рукам, и каждый из баймеров говорит, что интереснее их не встречал.

Он заулыбался, очень довольный. Похоже, вручи ему сейчас международную премию или орден Подвязки, он не выглядел бы таким довольным.

- Некоторые мне удаются, - сообщил он самодовольно.

- Некоторые? Да они все удались!.. Даже самый неинтересный из них на порядок интереснее тех, что сваяли в самой фирме-производителе. Потому я и подумал в первую очередь о вас. Если бы вы как-нибудь в порядке исключения... в свободное время... да приняли бы какое-то посильное участие...

Я сбился, замолчал. Он смотрел на меня, как смотрит старый могучий лев на худосочного шелудивого львенка, который может с временем вымахать во взрослого льва, но может и подохнуть, что скорее всего, вот этим худосочным и шелудивым.

- Состоятельный человек, - напомнил он с интересом. - Насколько состоятельный? Байму делать - это долго. На энтузиазме теперь не продержишься. Особенно в России. Если аппаратура особая не понадобится, то подкормка, подпитка... гм...

- Завтра поеду за мощным компом, - сообщил я торопливо. - Раз можно, то почему не взять графическую станцию? Вообще-то у меня карт-бланш, даже на количество сотрудников. И на зарплату.

Он хитро прищурился:

- А сколько мне положите? Нет, кинете на лапу?

- Как скажете!

- Ладно, шучу. Если и поучаствую, то лишь в качестве добровольного энтузиаста. Вы затеваете очень трудное дело. Невероятно трудное. Я слежу за новостными сайтами, вижу как разваливаются даже крепкие фирмы! Так это там, на Западе, где баймы делают давно, массово. Кроме того, у них дисциплина, а наши ваньки сразу же переругаются... Ладно, на меня можете рассчитывать.

- И еще, - сказал я совсем стесненно, - этот человек хочет увидеть всю нашу команду. Он пригласил нас всех к себе на дачу в гости. Понимаю, вы просто так не поедете, у старшего поколения сложные ритуалы, вы смотрите кто кого должен пригласить первым, что сказать, и как сказать, я в них ни фига не смыслю,

Он смотрел на меня покровительственно, стареющий лев, красивый и величественный. Я успел подумать, что такому гигант по фиг ритуалы, он все равно не уронит себя разговором, будь на другом конце провода бомж или президент страны...

Он сделал величественный жест в сторон телефона.

- Перестань трещать. Просто позвони.

Я постеснялся достать мобильник, чересчур будет показухой, подсел к телефону. Там долго не брали трубку, наконец раздался сильный отчетливый голос, словно Конон стоял рядом:

- Алло?

- Илья Юрьевич, - сказал я торопливо, я у академика Костомара. У вас есть что ему сказать?

- Передай трубку, - велел Конон.

Академик взял, я слышал голос Конона, но слов не разбирал. Костомар слушал, пару раз кивнул, мы все не можем избавиться от привычки жестикулировать при телефонных разговорах, будто собеседник слышит, наконец он положил трубку, повернулся ко мне.

Я спросил с замиранием сердца:

- Ну... что?

- Договорились, - ответил он просто. - Очень любезный человек. Пришлет машину к шести вечера.

Я шумно выдохнул, тяжелая гора свалилась с моих плеч и рассыпалась на мелкие камешки.

- А я боялся, что возникнут какие-то сложности!

- Сложности возникнут, - сказал он добродушно, - но не этом этапе. А насчет ритуалов... Их нет только у детей и... очень-очень взрослых. К очень взрослым я отношу не по возрасту. А все остальные, ты прав, в ритуалах, как мухи в паутине.

Когда я уходил, мелькнула мысль, что очень-то взрослость ни при чем. Я не взрослый, но со мной и Конон и Костомар, как с равным о чем-то более важном, чем возраст, чин или тугой кошелек. Как с посвященным. Как собачники с собачником...

Мы все трое - люди одного мира, которые... которые вынужденно живем в этом мире средневековья и инстинктивно ищем себе подобных!

Аверьяна и Нинель я привез сам, а за Костомаровым в условленное время Конон прислал "линкольн". Я впервые увидел кадиллак такой высокой марки.

Нинель хотела было ехать на своей, я зашипел, а Аверьян ткнул ее в ребра:

- Ты как разговариваешь с боссом? Социализьм вспомнила, пся крев? Будет тебе соцьялизм, будет, жуть ты живородящая!

- Молчу, молчу, - сказала Нинель и улыбнулась мне заискиающе. - Босс, я тоже штрейкбрехер!

Солнце перешло на западную часть неба, небосвод грозно блистал, мир залит как расплавленным золотом, но все равно роскошный дуб давал густую широкую тень, похожую на сумерки.

Аверьян даже замедлил шаг, глаза прикипели к исполинскому дереву, варежка распахнулась при виде такого навороченного дизайна.

- Тициан, - сказал он убежденно. - Или Илья Глазунов. Или еще кто-то... Вон оттуда щас выйдет Аполлон в тирсе и с венком... На ветках бавкиды сидят, филемонов ждут! Какие ветви роскошные... А по кустам всякие вакханки, вакханки, вакханки... Все томные, разогретые, в позах готовности... Ланиты всякие, перси, ягодицы...

Нинель пихнула его в бок. Аверьян поперхнулся. Дуб с каждым шагом разрастался, на столешнице уже тускло поблескивает антикварная металлическая посуда. Нюрка заканчивает расставлять широкие вазы с горками отборного винограда, яблок, груш, персиков, и узкие - с цветами.

Улыбнулась нам с Аверьяном, осмотрела критически Нинель, мне сказала одобрительно:

- Долой предрассудки - женщина тоже человек!.. А вы, девушка с этими тихонями берегите шерсть смолоду.

Нинель наморщила свой красивый узенький лобик.

- Это вы о чем?

Нюрка захохотала:

- О трудовых блуднях, конечно! Или вы не знаете, с кем приехали?

Нинель с великим удивлением воззрилась на меня.

- Это ты трудовой блудень? Вообще-то, если в профиль...

Я повел дланью:

- Садитесь, ждем-с. Мы на полчаса раньше. Боялся, что опоздаем. А нам по рангу еще не положено.

Аверьян плюхнулся за стол первым, спросил кровожадно:

- И что из этого можно жрякать? Или это декорация?

Нюрка засмеялась:

- Все можно. И все нужно. А то хозяин подумает, что плохо готовлю. Или что плохой виноград выбрала!

Нинель благовоспитанно села рядом, сказала понимающе:

- Так вот вы где пихнички проводите... Конечно, на халяву и рот корытом! Ишь, трудовые блудни. Богемцы!

Через четверть часа далекие ворота распахнулись, въехала роскошная черная машина. Из особняка вышел Конон, явно сообщили по мобильнику. Аверьян успел за это время опустошить две вазы с фруктами, но разорить капиталиста не получалось: Нюрка подкатила столик с новыми гроздьями, ягоды еще крупнее, едва не лопаются от распирающего сладкого сока, а в желтых грушах видны плавающие в середке черные зернышки.

Конон встретил Костомара, когда тот вылезал из машины, коротко переговорил, я видел как Конон широким жестом указал в нашу сторону.

- Аверьян, - предупредил я, - кончай жевать зелень. Подтяни пузо, у них видишь какие фигуры?

Аверьян произнес с чувством:

- Пруссаки!.. Им бы дикариса подсунуть... Это глистогонное.

Мы встали, Аверьян и Нинель с Кононом поздоровались почтительно, как с королем, а на Костомара смотрели с немым восхищением, так смотрели соседи Менделеева на лучшего в мире "чемоданных дел мастера".

Мне показалось, что Костомар все понял, глаза хитрые и довольные.

За столом, как принято, несколько минут говорили, как винни-пухи в гостях у кролика, о погоде, чистом воздухе, кислороде, потом Конон упомянул игровую индустрию, и это было как брошенный в тихий пруд булыжник.

Лягушки, что на широких листьях кувшинок нежились под ласковым солнцем, с шумом попрыгали в воду. Взлетели брызги, листья закачались, а с близкого дня поднялись желто-коричневые облака дыма, похожие на подземные взрывы.

Аверьян почтительно заметил, что многими средствами СМИ создание и развитие игр... то бишь, байм, рассматривается как наступление на культуру.

- Как истребление культуры, - пискнула Нинель. Голосок у нее от чрезмерной почтительности стал противно сладеньким и заискивающим.

Конон повернул голову к знатному гостю. Костомар отщипывал по ягодке, бросал в рот. Я слышал как под крепкими металлокерамическими зубами хрустят зернышки.

- Почему именно истребление культуры?.. - переспросил он задумчиво. - Сейчас у нас... под "нас" я имею в виду человечество, уже есть некоторый опыт и по этой части! Не первый раз старая культура гибнет под натиском новой. Это было еще с пещерных времен во все эпохи. И всякий раз был громкий вопль о гибели культуры вообще под натиском дикости и варварства. И в самом деле, демагогия не при чем, культурному человеку тех времен так это и казалось!..

Конон спросил с усмешкой:

- А было не так?

- А вы представьте себе: существует красивая изысканная культура человеческих жертвоприношений. Все под торжественную музыку и песнопения. Ритуальные пляски оттачивались веками, каждое движение было исполнено глубокого смысла и несло в себе два-три хитроумных толкования, от знания которых знатоки получали чисто эстетическое наслаждение... Это действо совершалось в огромных величественных храмах, которые строились веками, украшались еще сотню-другую лет, становились национальным достоянием, чудом света!.. А отточенные красивые движения главного жреца, который виртуозно вспарывают грудь девственницы, вырывает оттуда еще трепещущее сердце и под крики ликующего народа победно вздымает над головой! А огромный алтарь, украшенный золотом и серебром, который создавали в творческих муках древние дизайнеры? А высокие своды храма, где так красиво резонируют предсмертные крики жертв? Все это было эстетически прекрасно, и прогресс ожидался лишь в дальнейшем украшении храмов, в строительстве еще более огромных, величественных. Алтари должны были украшаться еще и алмазами, а спор возникал только в таких сложных вопросах: в сторону востока или в сторону зюйд-зюйд-веста располагать жертву головами?

Конон кивнул, мы молчали. Костомар продолжил:

- Но вот, к примеру, появились какие-то дикие христиане, которые начисто отрицали жертвоприношения, а сами собирались - подумать только! - в грязных пещерах. И когда они начали теснить старую культуру, то это воспринялось как крушении культуры вообще. Так и в нашем случае. Эти молодые баймеры... это ростки новой культуры. Возможно, мы с вами ее не увидим, не успеем, но ростки вот они, шашлычок грызут из приличия... Их уж не затоптать, их много. А мы, как те редкие чудаки из старых римлян, что вроде бы неплохо устроились и при старой культуре, но все же сумели понять и странные прелести новой... мы приняли эту новую культуру, которая сейчас еще грубая и неотесанная, но этот гадкий утенок обязательно и очень скоро превратится в большого прекрасного лебедя! Так что мы выберем?

Конон покрутил головой:

- А что, мы еще не выбрали? Мне кажется, что мы как раз те, которые устраиваются неплохо при любой культуре.

Академик слегка поморщился, не устраивает слово "устраиваются", но затем сам засмеялся.

- Впрочем, специалисты нужны при любой культуре. И что вы можете предложить?

Конон посерьезнел.

- Как римский патриций, - сказал он, - который имеет латифундии и толпы рабов на каменоломнях, я беру на себя финансовую часть. Обещаю в процесс создания баймы не вмешиваться. Хочется, конечно, но я сознаю, что я не совершенство, а это опасно... Опасно в том, что меня могут послушать лишь потому, что у меня эти самые латимерии, а не потому, что я такое вот совершенство. Потому обещаю... Но вы уж совсем меня не выталкивайте из команды! Я не последний дурак, я ж с вами сижу, а не в казино?

Академик кивал, но шутки не принял, спросил с непроницаемым лицом:

- Насколько долго вы сможете финансировать проект? Современные баймы - процесс сложный. И долгий.

- Я не мальчишка, чтобы кидаться из стороны в сторону, - ответил Конон. - Мне шестьдесят один год, а в этом возрасте время уже летят, летят! Сделаете за год - прекрасно, за - три - замечательно, за пять или десять - тоже нормально. Это шестнадцатилетним год - огромный срок. А у нас с вами летят уже не годы, а десятки лет...

Академик некоторое время изучал его из-под нависших бровей, потом протянул через стол руку. Конон встретил ее над серединой стола, пожал. Чем-то они были похожи эти два крепких самца, чем-то очень похожи.

Глава 27

Нюрка прикатила новый столик, весь верхний этаж занят кувшинами и графинами с соком. Конон вытащил из-под одного отпечатанный на принтере листок, подал Костомару. Тот изучал некоторое время, сказал с удивлением:

- Так у вас и рейнское за семьдесят третий есть?.. Тогда ж была такая засуха, что все виноградники погибли. А что уцелело, то... по-моему, все вино того года закупил какой-то нефтяной шейх?

- Все, - сообщил Конон самодовольно. - Нюра, отметь... Тогда мне, понятно, на одну бутылку надо было работать десять лет... Но теперь я покупаю напрямую у этого шейха.

- Ого!

- Хороший мужик, - сообщил Конон. - Мы иногда встречаемся. Он покупает некоторые запчасти к самолетам.

Костомар отметил на листке ногтем, Нюрка исчезла, а буквально через пять минут стол был заставлен огромными печеными раками, странного вида рыбой, какими-то экзотичными блюдами, даже отважная Нинель опасливо отодвинулась. Нюрке помогали наши боты, на этот случай они, как трансформеры, превратились в умелых официантов.

Во мгновения ока наши бокалы были наполнены. Конон произнес тост, мы дружно сомкнули фужеры. Красиво и нежно звякнул дорогой хрусталь.

Костомар долго смаковал вино, глаза полузакрыты, уши шевелятся. Конон посматривал с удовольствием. Наконец Костомар вернулся в этот мир, я ощутил его теплый взгляд.

- Ребятам, - казал он задумчиво, - понадобится помещение...

Я поспешно возразил:

- Нет-нет, что вы! Всю работу можно на дому. У нас у всех есть компы, а файлами можно перебрасываться о Интернету. Здесь никаких проблем!

Костомар и Конон переглянулись. Я снова подумал, что чем-то похожи. Очень.

- Человек старой культуры, - наставительно заявил Костомар, - обязательно возжелал бы вытряхнуть из спонсора как можно больше. Всего как можно больше! Престижный офис, рекламу, раскрутку, презентации, клип по ящику, место для парковки... А ты, эх!

- Офис надо, - сказал Конон трезво. - Какая дома работа? Там девочки, родители, собутыльники... А офис все-таки офис. А на ночь работу можно взять и на дом. Здесь возражений не будет.

Он захохотал.

Конон уехал на два дня, и снова разговор про байму завис в воздухе, как на стоп-кадре. Охранники резались в кваку и анрыл с таким остервенением, что забывали выйти к обеду, я бродил по помещениях с таким видом, который Сергей охарактеризовал как "и скучно, и грустно, и некому в морду дать".

Когда я выбрался во двор и добрался до будочки на воротах, Антон, скорчившись в три погибели, лихорадочно листал словарь. На экране зловеще светились ядовито желтые буквы: Change user and strike any key... Это я вчера набрел на сайт приколов и скачал с десяток безобидных штучек: теперь у Гриця время от времени появляется подыхающая лошадь и помирает в корчах, после чего замогильный голос бубнит про каплю никотина, что убивает лошадь, а хомяка вообще разрывает на куски. Когда Гриць начал привыкать, появилась другая: в самый неподходящий момент, даже когда с автоматом наперевес мчится мочить гадов, вспыхивает надпись: No smoking, monitor fade, и Гриць, поставленный перед выбором: байма или курево, поспешно отшвыривал сигарету.

У Ивана время от времени из-за рамки выползала на четвереньках весьма эротичная крохотная женщина, начинала раздеваться, но в последний момент передумывала, обольстительно улыбалась и так же грациозно, покачивая бедрами, удалялась за рамку. В первый раз Иван решил, что у него самого глюки от напряженного вглядывания в экран, а когда появилась во второй раз, решил, что у него повышенное гормональное давление, когда видит такое на фоне смертоубийства с нападающими монстрами: сходил к Нюрке, привел себя в норму, но загадочная женщина все появляется через каждые пару часов, да еще всякий раз по-иному...

А у Сергея на экран время от времени выходит такая же эффектная, но анимешная рыжеволоска в купальнике. Когда Сергей попытался курсором ткнуть в ее лифчик, она развернулась и в таком повороте ногой врезала с той стороны в экран, что послышался звон бьющегося стекла, а по экрану побежали трещины. Сергей отшатнулся, побледнел, испугался за разбитый дисплей. Потом, правда, трещины исчезли, а он, успокоившись, решился тронуть ее за трусики. В ответ она расстреляла нахала из бластера и показала средний палец. Когда же Сергей, осмелев, курсором погладил ее по ноге, она снисходительно улыбнулась и показала ему плакат: "Купи меня, потом щупай и раздевай!", после чего Сергей достал меня с требованиями обязательно купить, а если в далекой Джапии наши деньги не деньги, то как-то хакнуть эту красотку...

Я постоял у дверей будки, смотрел как Антон трудился, заодно учит английский, а на далекое крыльцо особняка вышел Сергей, потянулся, потер усталые глаза кулаками. Завидел меня, оскалил зубы в улыбке, подошел, тоже с интересом заглянул в будку. Антон посмотрел на него исподлобья, еще быстрее начал листать справочник.

Сергей сказал с презрением:

- Видали дикаря?.. Шеф подключил все к Интернету, а ты, дубина болотная, слюни расходуешь на перелистывание книги Гуттенберга!

Антон буркнул злобно:

- В дупу твой Интернет!.. Я в нем искал. Нигде нет. Даже по всему рамблеру шарил, куда еще!.. Ни в яхе нет, ни в эхе.

- А ты какой домен искал? - поинтересовался Сергей.

- Домен pos.su!

Сергей расхохотался:

- Во дурило!.. Все эти вывески сняли, заменили... ну, в связи с геополитическими изменениями. Su - значило Советский Союз, понял? Soviet Union. Но теперь его нет, заменили на Россию, т.е., домен ru. Что значит, Russia. Дошло или не дошло?

Антон пробормотал:

- Да? Шас, щас... pos.su на pos.ru... pos.su на pos.ru ... Ура, нашел, где pos.ru!