движениями телесными, можно было считать, что Малыш сражен наповал. Он
метался по кают-компании, словно кот Тома Сойера, хлебнувший
болеутолителя. Когда Комов объяснил ему, почему моих киберов нельзя
считать ни живыми, ни мертвыми, он вскарабкался на потолок и бессильно
повис там, прилипнув к пластику ладонями и ступнями. Сообщение о машинах,
гигантских машинах, которые размышляют быстрее, чем люди, считают быстрее,
чем люди, отвечают на вопросы в миллион раз быстрее, чем люди, скрутило
Малыша в колобок, развернуло, выбросило в коридор и через секунду снова
швырнуло к нашим ногам, шумно дышащего, с огромными потемневшими глазами,
отчаянно гримасничающего. Никогда раньше и никогда после не приходилось
мне встречать такого благодарного слушателя. Изумрудная лампа на пульте
индикатора сияла, как кошачий глаз, а Комов говорил и говорил, точными,
ясными, предельно простыми фразами, ровным размеренным голосом и время от
времени вставлял интригующие: "подробнее об этом мы поговорим позже" или:
"это на самом деле гораздо сложнее и интереснее, но ведь ты пока еще не
знаешь, что такое гемостатика".
длинными жилистыми руками и спросил:
останавливался и спрашивал тебя, какие будут приказания.
Том задавал его по-своему.
Феноменальная игра. Щелкунчик!
выговаривать. Ч-чеширский кот. Щ-щелкунчик.
бим-бом-брамселям! Щелкунчик... С-сверчок на печи. Мар-ри, Мар-ри! Сверчок
кушать хоч-чет!
бакенбарды его обвисли. Малыш выкрикивал слова сочным баритоном: закрыть
глаза - так и видишь перед собой огромного, полного крови и радости жизни
человека, бесстрашного, сильного, доброго... Потом в интонации его что-то
изменилось, и он тихонько пророкотал с неизъяснимой нежностью:
Колокольчик!.. Опять мокренький...
все?
Малыш. - Я помню все. Все, что было вокруг меня когда-нибудь, я уже не
забуду. А когда забываю, надо только поразмыслить хорошенько, и все
вспоминается. Если тебе интересно обо мне, я потом расскажу. А сейчас
ответь мне: что вверху? Ты вчера сказал: звезды. Что такое звезды? Сверху
падает вода. Иногда я не хочу, а она падает. Откуда она? И откуда корабли?
Очень много вопросов, я очень много размышлял. Так много ответов, что
ничего не понимаю. Нет, не так. Много разных ответов, и все они спутаны
друг с другом, как листья... - Он сбил листья на полу в беспорядочную
кучку. - Закрывают друг друга, мешают друг другу. Ты ответишь?
возбуждения. У меня зарябило в глазах, я зажмурился и стал думать, как же
это аборигены не объяснили Малышу таких простых вещей; и как это они
исхитрились так его одурачить, что он даже не подозревал об их
существовании; и как это Малыш умудряется помнить так точно все, что
слышал во младенчестве; и как это, в сущности, страшно - особенно то, что
он ничего не понимает из запомненного.
спирта, и я открыл глаза. Малыша в кают-компании не было, только слабый,
совсем прозрачный фантом быстро таял над горстью рассыпанных листьев. В
отдалении слабо чмокнула перепонка люка. Голос Майки обеспокоенно
осведомился по интеркому:
улыбаясь.
позвал он. - Усы эти появлялись?
вдоль всего хребта... причем, цветные - желтые, зеленые... Я сделала
несколько снимков.
следующей встрече обязательно будете присутствовать вы... Яков, забирайте
регистрограммы, пойдемте ко мне. А вы, Стась... - Он встал и направился в
угол, где был установлен блок видеофонографов. - Вот вам кассета, Стась,
передайте все в экстренных импульсах прямо в Центр. Дубль я возьму себе,
надо проанализировать... Где я тут видел проектор? А, вот он. Я думаю, в
нашем распоряжении еще часа три-четыре, потом он снова придет... Да,
Стась! Поглядите заодно радиограммы. Если есть что-нибудь стоящее...
Только из Центра, с базы или лично от Горбовского или от Мбога.
с Михаилом Альбертовичем.
совсем законно... Окажите любезность, выдайте запись сразу по двум
каналам: не только в Центр, но и на базу, лично и конфиденциально
Сидорову. Под мою ответственность.
просмотрел радиограммы. На этот раз их было немного - всего три; видимо,
Центр принял меры. Одна радиограмма была из Информатория и состояла из
цифр, букв греческого алфавита и значков, которые я видел, только когда
регулировал печатающее устройство. Вторая радиограмма была из Центра:
Бадер продолжал настойчиво требовать предварительных соображений
относительно других вероятных зон обитания аборигенов, возможных типов
предстоящего контакта по классификации Бюлова и тому подобное. Третья
радиограмма была с базы, от Сидорова: Сидоров официально запрашивал Комова
о порядке доставки заказанного оборудования в зону контакта. Я пораскинул
умом и решил, что первая радиограмма Комову может понадобиться; третью не
передать неудобно перед Михаилом Альбертовичем; а что касается Бадера -
пусть пока полежит. Какие там еще предварительные соображения.
закончена. Я вынул кассету, забрал две карточки с радиограммами и
отправился к Комову. Когда я вошел, Комов и Вандерхузе сидели перед
проектором. По экрану взад и вперед молнией проносился Малыш, виднелись
наши с Комовым напряженные физиономии. Вандерхузе сидел, весь подавшись к
экрану, поставив локти на стол и захватив бакенбарды в сжатые кулаки.
трех градусов... И теперь обратите внимание на энцефалограмму, Геннадий...
Вот она, волна Петерса, снова появляется...
диагностера, множество рулонов валялось на полу и на койке.
Ага... Минуточку, а здесь у нас что было? - Он остановил проектор,
повернулся, чтобы взять один из рулонов, и заметил меня. - Да? - сказал он
с неудовольствием.
из Информатория, усмехнулся и отбросил ее в сторону. - Все не то, - сказал
он. - Впрочем, откуда им знать... - Потом он проглядел радиограмму
Сидорова и поднял глаза на меня. - Вы отправили ему?..
оборудование пока не нужно. Вплоть до нового запроса.
Майка. Мрачная Майка старательно крутила верньеры. Насколько я понял, она
тренировалась в наведении пушки на далеко разнесенные цели.
одновременно в нас плюнут, нам каюк. Просто не успеть.
подходя. - Эффективность, конечно, уменьшится порядка на три, на четыре,
но зато можно охватить четверть горизонта, расстояния здесь небольшие... А
во-вторых, ты действительно веришь, что в нас могут плюнуть?
наблюдение. Раз уж планета оказалась биологически активной, надо выполнять
инструкцию. Сторожа-разведчика ведь не разрешают выпускать...
Лукин Евгений
Якубенко Николай
Маккэфри Энн
Посняков Андрей
Кервуд Оливер Дж.