Чтение 20–й страницы книги ~Милый друг~

- Я вижу, что ты лжешь... Мерзавец! - с возмущением бросила Кло-
тильда.

Она рванулась и со слезами на глазах выскользнула у него из рук.

Измученный, готовый сознаться во всем, лишь бы избежать разрыва, он
снова удержал ее за плечи и с отчаянием в голосе произнес:

- У меня нет ни единого су... Вот!

Она обернулась и посмотрела ему в глаза, стараясь прочитать в них ис-
тину.

- Что такое?

Он покраснел до корней волос.

- У меня нет ни единого су. Понимаешь? Ни франка, ни полфранка, мне
нечем было бы заплатить за рюмку ликера, если б мы зашли, в кафе. Ты
заставляешь меня сознаваться в таких позорных вещах. Не могу же я пойти
с тобой, сесть за столик, спросить чего-нибудь, а потом как ни в чем не
бывало объявить тебе, что у меня нет денег...

Она продолжала смотреть на него в упор:

- Так, значит... это правда?

Дюруа в одну секунду вывернул карманы брюк, жилета, пиджака.

- Ну что... теперь ты довольна? - процедил он сквозь зубы.

Она раскрыла объятия и в приливе нежности бросилась к нему на шею:

- О, мой бедный мальчик!.. Мой бедный мальчик... Если б я знала! Как
же это с тобой случилось?

Она усадила его, села к нему на колени и, обвив ему шею руками, поми-
нутно целуя в усы, в губы, в глаза, заставила рассказать о своем нес-
частье.

Он сочинил трогательную историю. Ему надо было выручить из беды отца.
Он отдал ему все свои сбережения и задолжал кругом.

- Придется голодать, по крайней мере, полгода, ибо все мои ресурсы
истощились, - заявил он. - Ну ничего, в жизни всякое бывает. В конце
концов, из-за денег не стоит расстраиваться.

- Хочешь, я дам тебе взаймы? - шепнула она ему на ухо.

- Ты очень добра, моя крошка, - с достоинством ответил он, - но не
будем больше об этом говорить, прошу тебя. Это меня оскорбляет.

Она умолкла.

- Ты не можешь себе представить, как я тебя люблю! - мгновение спус-
тя, сжимая его в объятиях, прошептала она.

Это был один из лучших вечеров их любви.

Собираясь уходить, она сказала с улыбкой:

- Для человека в твоем положении нет ничего приятнее, как обнаружить
у себя в кармане деньги, какуюнибудь монету, которая провалилась за
подкладку. Правда?

- Я думаю! - искренне вырвалось у него.

Она решила пойти домой пешком под тем предлогом, что на улице изуми-
тельно хорошо. И всю дорогу любовалась луной.

Стояла холодная ясная ночь, - такие ночи бывают в начале зимы. Люди и
лошади неслись, подгоняемые легким морозцем. Каблуки звонко стучали по
тротуару.

- Хочешь, встретимся послезавтра? - спросила она при прощании.

- Ну да, конечно.

- В тот же час?

- В тот же час.

- До свиданья, мой дорогой.

И они нежно поцеловались.

Он быстрым шагом пошел домой, думая о том, как выйти из положения,
что предпринять завтра. Но, отворяя дверь в свою комнату и отыскивая в
жилетном кармане спички, он, к крайнему своему изумлению, нащупал
пальцами монету.

Он зажег огонь, схватил монету и начал рассматривать ее. Это был
двадцатифранковый золотой!

Ему казалось, что он сошел с ума.

Он вертел монету и так и сяк, стараясь понять, каким чудом она очути-
лась у него. Не могла же она упасть к нему с неба!

Наконец он догадался, и его охватило бешенство. Как раз сегодня его
любовница толковала о том, что монета иной раз проваливается за подклад-
ку и что в трудную минуту ее обычно находят. Значит, она подала ему ми-
лостыню Какой позор!

Он выругался.

- Хорошо! Я ей послезавтра устрою прием! Она у меня проведет весе-
ленькие четверть часа!

Обозленный и оскорбленный, он лег спать.

Проснулся он поздно Голод мучил его. Он попытался снова заснуть, с
тем чтобы встать не раньше двух. Потом сказал себе:

- Это не выход, я должен во что бы то ни стало раздобыть денег.

В надежде, что на улице ему скорей что-нибудь придет в голову, Дюруа
вышел из дому.

Он так ничего и не надумал, а когда проходил мимо ресторанов, то у
него текли слюнки. В полдень он наконец решился: "Ладно, возьму
сколько-нибудь из этих двадцати франков. Завтра я их отдам Клотильде".

Дюруа истратил в пивной два с половиной франка. Придя в редакцию, он
вернул три франка швейцару.

- Возьмите, Фукар, - это те деньги, которые я у вас брал вчера на из-
возчика.

Работал он до семи. Затем отправился обедать и истратил еще три фран-
ка Вечером две кружки пива увеличили дневной расход до девяти франков
тридцати сантимов.

За одни сутки немыслимо было восстановить кредит или найти какие-ни-
будь новые средства к существованию, а потому на другой день ему приш-
лось истратить еще шесть с половиной франков из тех двадцати, которые он
собирался вечером отдать, так что, когда он пришел на свидание, в карма-
не у него было четыре франка двадцать сантимов.

Он был зол, как сто чертей, и дал себе слово объясниться со своей лю-
бовницей начистоту Он намеревался сказать ей следующее: "Ты знаешь, я
нашел те двадцать франков, которые ты сунула мне в карман Я не могу от-
дать их тебе сегодня, потому что положение мое не изменилось и потому
что мне некогда было заниматься денежными делами Но в следующий раз я
непременно верну тебе долг".

Войдя, она бросила на него нежный, робкий, заискивающий взгляд Как-то
он ее примет? Чтобы отдалить объяснение, она долго целовала его.

А он в это время думал: "Я еще успею поговорить с ней об этом. Надо
только найти повод".

Повода он так и не нашел и ничего не сказал ей: он все не решался на-
чать этот щекотливый разговор.

Она уже не заговаривала о прогулке и была с ним обворожительна.

Расстались они около полуночи, назначив свидание только в среду на
следующей неделе, так как ей предстояло несколько званых обедов подряд.

На другой день Жорж Дюруа позавтракал в ресторане и, расплачиваясь,
полез в карман за оставшимися четырьмя монетами, но вместо четырех вынул
пять, из которых одна была золотая.

В первую секунду он подумал, что накануне ему дали ее по ошибке вмес-
те со сдачей, но затем понял все, и у него заколотилось сердце, - до то-
го унизительна была эта назойливая милостыня.

Как он жалел теперь, что ничего не сказал ей! Поговори он с ней в
резком тоне, этого бы не случилось.

В течение четырех дней он делал попытки, столь же частые, сколь и бе-
зуспешные, раздобыть пять луидоров и в конце концов проел второй луидор
Клотильды.

При первой же встрече он пригрозил ей: "Послушай, брось ты эти фоку-
сы, а то я рассержусь не на шутку", - но она ухитрилась сунуть ему в
карман брюк еще двадцать франков.

Обнаружив их, Дюруа пробормотал: "Дьявольщина" - но у него не было ни
сантима, и он переложил их в жилетный карман, чтобы иметь под рукой.

"Я верну ей все сразу, - успокаивал он свою совесть. - Разумеется, я
беру их у нее взаймы".

Кассир внял наконец его отчаянным мольбам и согласился выдавать ему
по пять франков в день. Этого хватало только на еду, но о возврате дол-
га, выросшего до шестидесяти франков, нечего было и думать.

Между тем Клотильде вновь припала охота к ночным скитаниям по всем
парижским трущобам, и теперь он уже не сердился, когда после этих риско-
ванных похождений Находил золотой то в кармане, то в ботинке, а то даже
в футляре от часов.

Раз он в настоящее время не в состоянии исполнять ее прихоти, то что
же тут такого, если она, вместо того чтобы отказаться от них, платит са-
ма?

Впрочем, он вел счет ее деньгам, намереваясь когданибудь вернуть их
сполна.

Однажды вечером она ему сказала:

- Представь, я ни разу не была в Фоли-Бержер. Пойдем?

Дюруа замялся: его пугала встреча с Рашелью. Но он тут же подумал:
"Ничего! В конце концов, она мне не жена. Увидит меня, поймет, в чем де-
ло, и не заговорит. Тем более что мы будем в ложе".

Была еще одна причина, заставившая его согласиться: ему представлялся
удобный случай предложить г-же де Марель ложу в театр, ничего за нее не
платя. Это явилось бы своего рода ответной любезностью.

Дюруа оставил Клотильду в карете, а сам отправился за контрамаркой -
ему не хотелось, чтобы она знала, что он ничего не заплатил за вход, -
потом вернулся к ней, и они прошли мимо поклонившихся им контролеров.

В проходе было полно С большим трудом пробирались они в толпе мужчин
и кокоток Наконец их заперли в клетке между бушующей галеркой и безмолв-
ным партером.

Госпожа де Марель не смотрела на сцену, - ее занимали исключительно