но подкова послушно гнулась в его руках, мужчины уважительно покачивали
головой, а дамы испускали негромкие, но достаточно пронзительные
истерические крики.
же все присутствующие как по команде задрали вверх головы, точно выводок
проголодавшихся птенцов, ожидающих корма.
побеседовать.
скрученную подкову конюшему, который только тем и спасся от неминуемой
гибели, что успел поймать ее на лету, Робер поспешил на зов Карла.
свисавших по стенам с потолка до самого пола затканных серебром и золотом
тканях были изображены сцены отплытия крестоносцев в поход. Статуи из
слоновой кости, картины с открытыми резными створками, кубки, усыпанные
драгоценными каменьями, - все это убранство затмевало роскошью остальное
графское жилище. Его высочество Валуа имел слабость к различным редкостным
вещам. На маленьком столике красовалась шахматная доска из нефрита и яшмы,
инкрустированная серебром и драгоценными каменьями, а сами шахматные фигурки
были вырезаны одни из яшмы, другие из горного хрусталя.
явится ваш человек? По-моему, он слишком долго заставляет себя ждать.
вульгарный в своем театральном величии, Карл, нахмурившись, шагал среди
несчетных сокровищ, большинство которых было еще не оплачено.
и сам, поверьте, жду его с не меньшим нетерпением, ибо в зависимости от его
ответа намерен обратиться к вам с просьбой.
мне хоть немножко? Ведь казна передо мной в долгу. Валуа воздел к небесам
обе руки.
уже целых семь лет мне не выплачивают пять тысяч ливров доходов от моего
графства Бомон, которое мне дали - мое-то собственное графство! - якобы в
возмещение за потерю Артуа. Сочтите-ка сами! Мне должны тридцать пять тысяч
ливров! На что же мне прикажете жить, а?
покровительственно-величавым жестом.
отправить Бувилля, потому что король прожужжал мне все уши этой поездкой.
Обещаю вам, что, как только они уедут, я первым долгом займусь вашими
делами.
точно такие же обещания?
осмелился подсунуть нам пустую казну, ведь только ради этого он и
расплатился со всеми кредиторами! - заорал он. - Я его повешу, слышите,
Робер, повешу! Куда, как вы думаете, пошли доходы от вашего графства? В его
карман, дражайший кузен, в его карман, я вам говорю!
королевства, он, что называется, закусил удила и, послушный голосу ярости,
открывал в Мариньи все новые и новые пороки.
лежала только на Мариньи. Произошла в Париже кража? Повинен в ней Мариньи:
зачем распустил сыск, и не известно еще, не поделился ли с ним злоумышленник
своей добычей. Вынес парламент решение не в пользу какого-нибудь знатного
вельможи? И в этом повинен Мариньи, подсказавший такое решение. Узнал муж о
легкомысленном поведении своей супруги? Опять-таки вина Мариньи, потому что
во время его правления произошло неслыханное падение нравов. Еще не
известно, не Мариньи ли подстрекал королевских невесток к нарушению
супружеской верности, и вряд ли не по его вине отдал Богу душу Филипп
Красивый.
увидите.
улыбался. Карл Валуа был в его представлении подлинно "великим человеком",
единственным существом на свете, в чьей шкуре Робер был бы не прочь
очутиться сам. Этот великан, обративший на одного себя всю отпущенную ему
природой силу любви, был все же способен испытывать по отношению к Валуа
даже нечто вроде преданности.
пошиба, и наблюдать его жизнь было весьма любопытно. Удивительное существо
был этот вельможа, ибо в нем сочетались самые, казалось бы, противоположные
качества: нетерпение и упорство, пылкость и хитрость, физическое мужество и
полная неспособность противостоять лести и сверх того непомерное честолюбие,
которое не могли утолить ни почести, ни привилегии!
Франции, графом Алансонским, Шартрским, Першским, Анжуйским и Мэнским, а
следовательно, первым бароном государства Французского. Но только не Карл:
его терзало желание стать королем. В тринадцатилетнем возрасте он получил
корону Арагона и мог претендовать на арагонский престол в качестве прямого
потомка Иакова Завоевателя, но не сумел ее сохранить. В двадцать семь лет,
командуя по назначению брата Филиппа Красивого французскими войсками, он
опустошил Гиень. В возрасте тридцати одного года, когда тесть Карла, король
Неаполитанский, призвал его, дабы усмирить Тоскану, где вели междоусобные
войны гвельфы и гибеллины, Валуа сумел добиться от папы индульгенции на
крестовые походы, а для себя лично - титула главного викария христианского
мира и графа Романьского. Одновременно он получил от флорентийцев,
обобранных им до нитки, двести тысяч флоринов за то, что оказал им
снисхождение - удалился с их земель и прекратил грабежи.
он вскоре женился на некой Куртене, в которую вдруг страстно влюбился,
узнав, что в качестве приданого она принесет ему почти легендарный титул
императора Константинопольского. Увы! И тут ему не удалось поцарствовать,
ибо оба Палеолога, облаченные в пурпур, прочно сидели на византийском троне,
и если у них и были заботы по управлению страной, то меньше всего их
обеспокоил этот одержимый, который с другого конца Европы вдруг заговорил
так, будто он владыка Вселенной.
кандидатуру на корону Священной Римской империи, но на выборах не получил ни
одного голоса. Стоило только в любом уголке мира освободиться любому трону,
как он тут же жадно тянул к нему руку.
византийских мечтаний, равно как и от своих германских грез. Отходя ко сну,
он подсчитывал все короны мира, каковые мог бы с успехом возложить на свое
чело, и даже прибавлял к ним корону Франции. Для ее получения требовались
сущие пустяки: чтобы у Филиппа Красивого не было детей или чтобы они умирали
еще в колыбели...
мне несправедлива!" - то восклицал не случайно: ему казалось, что именно он
призван восстановить под своей эгидой Римскую империю такой, какой она была
тысячу лет назад, во времена императора Константина, простираясь от Испании
до Босфора.
темпераментом авантюриста, всеми повадками выскочки и верил, что именно он
станет основателем династии. Тринадцать королей из дома Валуа, которые в
течение двухсот пятидесяти лет сидели на французском престоле, были его
прямыми потомками и вместе с его кровью унаследовали его безумие (за
исключением, пожалуй, одного Карла V). Но, видно, ему самому суждено было
терпеть неудачи во всех своих начинаниях: и действительно, он умер за четыре
года до того, как освободился французский трон и королем Франции стал его
собственный сын...
руками. - Приходится зависеть от капризов какого-то сиеннского банкира.
Легко ли мне сознавать, что без него в нашем государстве порядка не
наведешь!
Глава 4
КТО ЖЕ ПРАВИТ ФРАНЦИЕЙ?
Карл, и Артуа с самым любезным видом поднялся навстречу мессиру Спинелло
Толомеи.
объятиями, - я вам много должен и не раз обещал, что тут же расплачусь со
всеми долгами, как только мне улыбнется фортуна.
благодарен - хочу рекомендовать вас клиенту королевского рода.
оставил в Сиенне после себя незабываемую память.
была много меньше, он взял за "умиротворение" всего тысячу семьсот флоринов,
Смуглолицый, с отвислыми щеками, с плотно зажмуренным левым глазом
(утверждали, что банкир открывает его только в тех случаях, когда говорит
правду, а это случалось столь редко, что никто не знал, какого же цвета этот
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Маккэфри Энн