Чтение 20–й страницы книги ~Маслав~

так теперь при Маславе все было полно простым людом, который надо было
поить и кормить. Около храмов - гусляры и певцы, на валах - воины, а в
обоих дворах - толпы народа, стекавшиеся со всех сторон на поклон и
располагавшиеся здесь лагерем. Трудно было даже пробраться среди этих
шалашей, деревянных балаганчиков, сараев и повсюду расположенных костров.
Слышалось пение и смех. Кое-где производилась купля и продажа еще
окровавленной одежды и дорогих материй, награбленных по шляхетским
усадьбам.

Вшебор, минуя все эти группы, добрался до сарая, где он еще издали
заметил Собка, но и здесь сновала челядь и надсмотрщики за стадами коней и
рогатого скота, так что трудно было поговорить без опаски.

Сделав знак старому слуге, Долива повел его за собою в ту сторону,
где на валу почти не было народа.

Проведя его в безопасное место, Вшебор сказал ему:

- Ваша правда, нам надо скорее возвращаться. Сейчас только приезжали
посланные к Маславу, требуют от него помощи, чтобы взять Ольшовское
городище; мы должны предупредить наших об опасности и быть уж среди них
для защиты замка. Может быть, удастся вырваться оттуда заранее.

Собек хлопнул в ладоши.

- Но как же выбраться отсюда? - спросил Долива. - И попасть сюда было
нелегко, а уж выйти - еще труднее.

Старик беспокойно задвигался.

- Мне-то легко отсюда уйти, - сказал он, - когда захочу, тогда и
уйду, и никто меня не спросит, вам хуже.

Он покрутил головой.

- Вот потому-то я вас и спрашиваю, - сказал Вшебор.

- Вы старайтесь только выбраться в лес за Вислу, - сказал Собек, - а
там уж мое дело вывести вас дальше.

Долива подумал немного.

- В эту ночь? - спросил он.

- А чего же нам ждать? Они еще могут заподозрить нас.

Пока они так совещались, наступил вечер, и Вшебор должен был
вернуться в замок, чтобы показаться на глаза Маславу. Решено было бежать в
эту же ночь.

Долива, допущенный к князю за получением приказаний, нашел его
полусонным после меда и пива и не расположенным к каким-либо разговорам;
он только знаком дал ему понять, что хочет отдохнуть. Вшебор тотчас же
вышел и пошел в свою хату во дворе. В тот вечер никто не приходил за ним и
не заглядывал к нему в горницу.

На другой день утром князь вышел к своим людям, чтобы сделать смотр
вооружению воинов и их коням. Вернувшись к себе, он приказал позвать
охмистра.

Ждали, что он займется обмундированием новобранцев дружины, но нигде
не могли его найти. Хата, где он помещался, была открыта настежь, и огонь
в очаге давно выгорел; никто не видел, как он входил в нее.

Люди князя разбежались искать его, но прежде всего глянули в конюшню;
ни Собка, ни лошадей их там не было.

Известие о том, что Вшебор исчез, привело Маслава в ярость; в погоню
за беглецами были посланы самые надежные слуги и кони. Князь клялся, что
не пощадит ни одного рыцаря, хотя бы тот в ногах у него вымаливал
прощенье.

На него напал какой-то непонятный страх. Он целый день провел на
валах, поджидая, не привезут ли тех, за которыми была отправлена погоня.
Для них уж была приготовлена виселица.

Только к ночи стали возвращаться посланные с известием, что Вшебор
исчез без следа. Паромщики на Висле клялись, что ночью никто не переезжал
на тот берег Вислы и никто в окрестностях не видел всадников. Несколько
дней искали их следов по обоим сторонам реки. Все было напрасно.

Губа ходил в храм к гадателям, чтобы они сказали ему, где искать
беглецов. Но каждый из них указывал разно.

Не скоро еще все успокоилось в Плоцке; но приезд новых посланных,
совещания с ними и приготовления к походу стерли понемногу воспоминание о
Вшеборе. Готовились в поход на Ольшовское городище, люди Маслава должны
были соединиться с окрестными жителями, обложить замок и принудить его к
сдаче.

В то время, как в Полоцке Маслав при одном воспоминании о Вшеборе
Доливе бил кулаками по столам и по лавкам, грозя мщением, издеваясь над
своим товарищем, понося его и ругая шляхту, подославшую к нему изменника,
чтобы разузнать его тайны, Вшебор вместе с Собком, переправившись ночью в
плавь через Вислу на том месте, где они раньше заметили брод, забирались
все глубже и глубже в чащу леса, подальше от лесных дорог и постоянно
меняя направление, как звери, преследуемые охотниками и сбивающие с толку
собак. Так, не жалея лошадей, ехали они до тех пор, пока не выбрались на
более безопасное место. Старый Собек был в этом случае большой помощью для
Вшебора, потому что у него был инстинкт лесного жителя, который никогда
его не обманывал. Он узнавал дорогу по коре деревьев, направлению ветра, а
ночью по звездам.

Однако, заботясь прежде всего о том, чтобы замести следы и обмануть
преследователей, он в конце концов очутился в совершенно незнакомом месте.
Он не боялся заблудиться, но боялся прибыть слишком поздно в Ольшовское
городище.

Была поздняя осень, и трудно было прокормить коней, которые вынуждены
были питаться молодыми побегами. В этот первый день бегства они достигли
только того, что забрались в болота, поросшие густой зарослью, где они
чувствовали себя в безопасности. На ночь расположились на лужку между
деревьями, не позаботившись даже о том, чтобы сложить шалаш: не было ни
времени, ни желания; с коней сняли сукно, служившее им вместо седел и,
установив по очереди ночную стражу, расположились на отдых до утра.

На рассвете Собек напоил коней и произвел разведки местности,
соображая, как выбраться отсюда. Пришлось прибегнуть к способу отыскивания
направления по коре деревьев. Старый слуга поехал вперед, внимательно
разглядывая дорогу и стараясь выяснить, какой стороны следует держаться.

Было уже около полудня, и лесная чаща, видимо, начинала редеть,
указывая на близость поляны и ручья. Они съезжали с небольшого холма,
когда Собек вдруг задержал коня и, знаком наказывая Вшебору молчание,
остановился на месте. С той стороны, где лес кончался, слышался шум
голосов, ясно указывавший на то, что там было довольно большое сборище
людей.

Страх овладел стариком: кто же мог так блуждать толпою, как не чехи
или чернь, скитавшаяся по всей стране, разорявшая и грабившая города и
усадьбы? Попасть к ним в руки, спасшись от Маслава, было бы гибелью. Лицо
Собка покрылось смертельной бледностью, в первую минуту он совершенно
потерялся и не знал, что делать дальше.

В том месте, где они стояли, широкие стволы деревьев и разросшиеся на
опушке леса кусты скрывали их, но малейший шорох мог их выдать. Собек тихо
сошел с лошади и привязал ее к дереву, его примеру последовал и Вшебор,
пешему не грозила такая опасность, как конному. Оба стали тихонько
прокрадываться к тому месту, откуда доносился шум голосов. Они стояли на
холме, укрытые за деревьями; у подножья холма протекала маленькая речка; а
в долине, расстилавшейся перед ними, они заметили довольно большой лагерь,
окруженный возами; на лугу паслись стреноженные кони. В центре лагеря
возвышалось несколько палаток, в наскоро выкопанных ямах были разложены
костры, а возле них суетилась вооруженная челядь. Можно было различить
фигуры нескольких мужчин в рыцарских доспехах, переходивших от одной
палатки к другой. Еще несколько лежало на разостланной на земле подстилке.
Все они были хорошо вооружены, а между ними, на воткнутом в землю древке,
развевалось знамя, но такое смятое и порванное, что невозможно было
различить, кому оно принадлежало. Вшебору и Собку одновременно показалось,
что это должны быть чехи, но прежде чем они успели отойти назад, чьи-то
сильные руки охватили их сзади и повалили на землю. Вшебор, вспомнив про
меч, висевший у него за поясом, собирался защищаться и уже столкнул с себя
двух нападавших, но нечаянно заглянув им в лицо, узнал в них слуг своих
знакомых магнатов, а те тоже узнали его.

Люди, принявшие Вшебора, благодаря его крестьянской одежде, за
простолюдина, и повалившие его на землю, были слуги Шренявы. Собка
опрокинул высокий детина, бывший оруженосцем у одного из Яксов.

- Что вы тут делаете? - крикнул Вшебор. - Это ваш обоз?

Слуги только указали на него рукой.

Обрадованный Вшебор, меньше всего ожидавший встретить своих,
неожиданно очутился между ними. Он даже не думал, что разбитое рыцарство
могло где-нибудь собраться в таком большом количестве. Оставив коней
Собку, он поспешил к этому лагерю, который был ему, как будто, послан с
неба. Значит, были еще люди, которые, не потеряв надежды, собрались вместе
и держали совет.

Чем ближе он подходил к обозу, тем сильнее была его радость. Отряд не
был особенно велик, но все же вместе с челядью и оруженосцами он составлял
около ста человек. И все знатные рыцари, из которых он состоял, имели
хорошее крепкое оружие и далеко не выглядели такими истощенными, как
Лясота и Топорик, которых он встретил раньше на дороге.

В лагере была тишина и порядок, а захват Вшебора доказывал, что спуск
в долину заботливо охранялся.

Глубоко растроганный Вшебор, перейдя через речку, по переброшенному
через нее бревну, возблагодарил в душе Бога и почти бегом пустился к
расположенному здесь лагерем рыцарству. Его заметили уже издали, и, так
как он был плохо одет и его сразу не узнали, то сначала поднялась