далекий от обычных земных дел.
дящему рядом хану Кюлькану и шепнул так, чтобы другие слышали:
безупречный, он смелый! Ему подобает называться "Саин-хан" - доблестный!
Вы видите золотую пайцзу на его крепкой груди и знаете, что означает го-
лова разъяренного тигра. Окажите почет Бату-хану, как будто перед вами
сам Священный Правитель. Если все войско будет повиноваться Саин-хану,
как оно повиновалось единственному и величайшему, то вся вселенная будет
лежать под копытами наших коней. Преклонитесь перед джихангиром!
ними Менгу-хан и некоторые старые полководцы также встали и сделали зем-
ной поклон, поцеловав ковер. Семь царевичей, косясь на Гуюк-хана, оста-
вались неподвижными.
шумной ловкостью обошли всех чингизидов и передали им старые деревянные
чаши с кумысом. Такую же простую чашу взял Бату-хан и, держа ее перед
собой, готовился произнести моление.
ту-хана, желая показать, что он, наследник престола великих каганов, яв-
ляется высшим ханом на этом собрании:
мы выпьем за процветание, величие, здоровье и могущество великого влады-
ки всех монголов и повелителя ста семидесяти других подчиненных ему на-
родов, хранимого вечным синим небом кагана Угедэя....
посматривая на Бату-хана. Он продолжал оставаться неподвижным и в насту-
пившей тишине, растягивая слова, громко сказал:
ушедшего от нас повелевать заоблачным миром, того величайшего воителя,
кто приказал начать этот поход, чтобы пронести ужас монгольского имени
до последних границ вселенной!..
провел ею по груди. Все царевичи немедленно припали губами к чашам,-
разве можно отказаться выпить в память великого Чингиз-хана!
ной формы и стали их наполнять кумысом из. висевшего около двери большо-
го телячьего бурдюка. Все пили за великого создателя монгольской державы
и за предстоящие победы.
где все сидели неподвижно, предчувствуя, что теперь могут вырваться на-
ружу тайные злобные страсти, кипевшие у чингизидов:
нужно. Вот что я хочу вам объявить...
раньше, днем, выпил слишком много хмельного тирана, и глаза его налились
кровью. Он закричал хриплым, яростным голосом:
на троне, тебе ли начальствовать над войсками? - и, захлебываясь от сме-
ха, Гуюк повернулся к другим ханам: - Не правда ли, что Бату-хан не что
иное, как баба с бородой! Я прикажу последнему из моих нукеров побить
его поленом!
растопчу!
рез сидевших вокруг него ханов:
сделаю!
ножи, толкая друг друга, бросились к трону.
щелки. Он вдруг выпрямился, отбросил в сторону меч и выхватил из-за го-
ленища короткую плеть. С размаху он стал колотить ею по головам насту-
павших на него ханов:
хангиру! А тебе, Гуюк, не бывать великим ханом, как не летать курице над
облаками! Назад! На колени!
но выскочили монгольские воины. Одни бросились к Бату-хану, подхватили
его на руки, и он исчез за полотнищами шатра. Другие воины колотили ме-
тавшихся ханов кулаками прямо в лицо, опрокидывали их и тащили за ноги
из шатра,
ханов. В шатре стало темно. Последние ханы и нойоны старались ползком
пробраться к выходу.
слышались глухие удары и звон разбиваемой посуды. Оправляя разорванную
одежду, стирая рукавом кровь с лица, некоторые порывались войти обратно
в шатер, но невозмутимые дозорные их не пускали, грубо отталкивая
копьями. Из-под бокового полога шатра вылез Субудай-багатур, бережно
держа в руках оставленный Бату-ханом его наследственный кривой меч с ал-
мазной рукоятью. Около Субудая строились тесными рядами "бешеные" и "не-
победимые". К ним подбегали все новые нукеры. Субудай-багатур спокойно
ждал, пока его сын Урянх-Кадан вместе с другими воинами выносил барах-
тавшегося Гуюка. Переваливаясь на кривых ногах, Субудай приблизился,
кряхтя низко наклонился, рухнул на колени и коснулся лбом земли. Гуюк
пытался ударить в лицо Субудая ногой в красном сафьяновом сапоге, но
монголы оттянули его назад.
преданность?
джихангир!..
грозовыми облаками. Он взирает оттуда, как успешно идет поход, как дви-
жется на запад его не знающее поражений монгольское войско!.. Как посту-
пают его внуки?! Да! Среди его багатуров не может быть ссоры, не может
быть вражды... Да! Все должны держаться тесно, как деревья в густом ле-
су, дружно, как одна волчья стая!.. Да, да, да! Дружно! - последние сло-
ва Субудай прокричал с дикой яростью.
поняв, что сейчас сопротивляться одноглазому старику опасно.
ножен кривые мечи, а Субудай продолжал кричать, наступая на Гуюка:
джихангир Бату-хан и повелевает тебе, Гуюк-хан, сейчас же, не переводя
дыхание, выехать к берегу великой реки Итиль и дожидаться там у того
места, где в нее вливается речка Еруслан.
бродяга, пастух, возвеличенный моим дедом! Молчи, мой слуга, косоглазый
калека, и повинуйся!
уверяли, что в этот миг налитый кровью глаз разъяренного Субудая горел,
пронизывал и прожигал, как раскаленный докрасна гвоздь. Старик тихо про-
говорил:
повелителя, джихангира Бату-хана! Для него я нукер и слуга! Кто спорит,
тот будет сметен с пути. Кто не выполнит приказа, будет рассечен на де-
вять частей! Ойе, "непобедимые", первый десяток! Посадите охмелевшего
хана Гуюка на коня! Скрутите ему локти! Он еще слишком молод. Айран уда-
рил его в голову. Одним духом отвезите молодого хана в его лагерь! Сдай-
те его на руки нойону Бурундаю и немедленно скачите назад! Если меня уже
здесь не будет, догоняйте! Вперед, уррагх! Уррагх!..
к его коням. Субудай-багатур оглянулся. Нукеры, положив блестящие мечи
на правое плечо, стояли как каменные. Ханы и нойоны, тихо переговарива-
ясь, удалялись. Субудай подозвал мрачного, спокойно за всем наблюдавшего
Арапшу.
большим барабанам с первыми петухами подымать войско в поход.
Доставалов Александр
Василенко Иван
Лукин Евгений
Лукьяненко Сергей
Зыков Виталий
Куликов Роман