пишется (скоро предстоит тяжкая катастрофа). Я всегда отдавал
себе отчет в том, что в ее характере есть некоторая доля
властности, но я никак не думал, что она может оказаться столь
дико ревнивой ко всему, что в моей жизни не относилось к ней. У
нее разыгралось ярое, ненасытное любопытство к моему прошлому.
Она требовала, чтобы я воскресил всех женщин, которых в жизни
любил, дабы заставить меня высмеять их, растоптать их и отречься
от них, отступнически и до конца, тем самым уничтожив мое
прошлое. Она вынудила у меня отчет о моем браке с Валерией,
которая, конечно, была чрезвычайно смешна; но саерх того мне
пришлось выдумать, или безсовестно разукрасить длинный ряд
любовниц, чтобы Шарлотта могла злорадно на них любоваться. В
угоду ей мне пришлось ей представить целый иллюстрированный
каталог, снабдив этих дам тонкими отличиями, согласно традиции
американских объявлений, которые, используя для своих целей
группу школьников, распределяют их по правилам изощренной
расовой пропорции, а именно всегда помещают среди белолицых
ребят одного - и только одного - но зато совершенного душку -
круглоглазого, шоколадного цвета малыша, почти, но не совсем по
самой середине первого ряда парт. Представляя ей моих дам, я
заставлял их улыбаться и покачиваться, и все они - томная
блондинка, темпераментная негритянка, рыжеволосая развратница -
были выстроены, как на параде в веселом доме. Чем очевиднее и
вульгарнее они у меня получались, тем больше нравился г-же
Гумберт мой водевиль.
множества признаний. Искренность и безыскусственность, с
которыми она обсуждала то, что называла своей "любовной жизнью",
начиная с первых затяжных поцелуев и кончая супружеской вольной
борьбой, представляли в моральном смысле резкий контраст моему
безпардонному вранью; но в техническом смысле, обе серии были
однородны, ибо на обе ыиял тот же материал (радиомелодрамы,
психоанализ, дешевые романчики), из которого я извлекал своих
действующих лиц, а она - свой язык и стиль. Меня немало
позабавили некоторые необыкновенные половые причуды,
свойственные почтенному Гарольду Гейзу, по словам Шарлотты,
которая сочла гогот мой неприличным; вообще же говоря, ее
раскрытие души оказалось столь же мало интересно, как было бы
вскрытие ее тела. Никогда не видал я более здоровой женщины -
несмотря на диетические голодовки.
том ребенке мужского пола, светловолосом, со смазанными чертами,
фотография которого была единственным украшением нашей суровой
спальни. Предаваясь бесвкусному мечтанию, она изволила
предвидеть, что душа умершего младенца возвратится на землю во
образе дитяти, которое она родит в теперешнем своем браке. И
хотя я не испытывал особого позыва к тому, чтобы пополнить
родословню Гумберта слепком с плода Гарольда (Лолиту, не без
сладкого чувства кровосмешения, я привык считать своим
ребенком), мне пришло в голову, что продолжительные роды, с
основательным кесаревым сечением и разными другими осложнениями,
в укромном родильном приюте, этак будущей весной, дадут мне
возможность побыть наедине с моей Лолитой несколько недель сряду
- и закармливать размаянную нимфетку снотворными порошками.
казалось то, что она совершенно зря, но с громадным прилежанием,
ответила на дурацкие вопросы в имевшейся у нее книге ("Знай
своего ребенка"), изданной в Чикаго. Этот вздор был растянут на
несколько лет: мамаше полагалось делать нечто вроде инвентаря по
прохождении каждоro года в жизни ребенка. В день двенадцатой
годовщины рождения Лолиты, 1-го января 1947 года, Шарлотта Гейз,
до замужества Беккер, подчеркнула следующие эпитеты, десять из
сорока,(в рубрике "характер ребенка"): агрессивный, буйный,
вялый, негативистический (подчеркнуто дважды!), недоверчивый,
нетерпеливый, привередливый, пронырливый, раздражительный,
угрюмый. Она не обратила никакого внимания на остальные тридцать
прилагательных, среди которых были такие, как "веселый",
"покладистый", "энергичный" и прочее. Это было просто
невыносимо! Со свирепостью, которую в иное время я никогда не
примечал в мягкой натуре моей любящей жены, она аттаковала и
обращала в бегство всякие маленькие принадлежности Лолиты,
которые забирались в разные углы дома и там замирали, как
загипнотизированные зайчики. Моей благоверной не могло и
присниться, что однажды, воскресным утром, когда расстройство
желудка (случившееся вследствие моих попыток улучшить ее соуса)
помешало мне пойти с нею в церковь, я изменил ей с одним из
Лолитиных белых носочков. А что за скверное отношение к письмам
моего ландыша, моей душки!
(вычеркнуто и написано опять) я потеряла мой новый свитер в
лесу. Последнее время погода была свежая. Мне очень тут.
слово после "очень(TM). Этот свитер был из чистой шерсти. И я,
знаешь, просила бы тебя советоваться со мной, прежде чем
посылать ей конфеты".
называемое Очковое Озеро (уже упомянутое мной); мы туда ездили
ежедневно в течение одной особенно знойной недели в конце июля.
Я теперь вынужден описать с довольно скучными подробностями
последнее наше совместное купание там, как-то во вторник, в
тропическое утро.
недалеко от шоссе, мы направлялись к озеру по тропинке,
проложенной через сосновый лес, когда Шарлотта сказала, что
Джоана Фарло, в погоне за редкостными световыми эффектами
(Джоана принадлежала к старой школе живописи) в воскресенье
видела, как Лесли Томсон купался, "в чем ночь родила" (как
сострил Джон), в пять часов утра.
"Вода", сказал я, "должно быть была прехолодная".
"Не в этом суть дела", возразила логичная, хоть и обреченная
голубка. "Он, видишь ли, слабоумный. И признаюсь", продолжала
она (с той свойственной ей тщательностью фразировки, которая уже
начинала сказываться на моем здоровье), "я определенно чувствую,
что наша Луиза влюблена в этого кретина".
как могла бы..." и прочее (из старого школьного отзыва).
"Знаешь, Гум, у меня есть одна дерзкая мечта", проговорила
лэди Гум, опуская голову - как бы стьщясь этой мечты или ища
совета у рыжей земли. "Мне бы так хотелось достать настоящую
тренированную служанку вроде той немки, о которой говорили
Тальботы; и чтобы жила у нас".
улыбкой, "право, cheri, ты недооцениваешь возможностей
гумбертовского дома. Мы бы поместили ее в комнату Ло. Я и так
намеревалась сделать комнату для гостей из этой дыры. Это самая
холодная и гадкая конура во всем доме".
маслаков подтянулась (если я потрудился это отметить, то лишь
потому, что кожа моей дочки делала то же, когда она то же
испытывала: недоумение, отвращение, раздражение).
ассоциации?", поинтересовалась моя жена намекая на наш первый
поцелуй.
поместишь дочь, когда достанешь своего гостя или свою
горничную".
"О!", и в то же время приподымая одну бровь и нежно выдыхая
воздух. "Боюсь, что маленькая Ло тут совершенно, совершенно ни
при чем. Маленькая Ло отправляется после лагеря прямо в
пансионат - хороший пансионат со строгой дисциплиной и солидной
программой религиозного образования. А затем - Бердслей Колледж.
Все это у меня очень точно разработано, можешь не беспокоиться".
свою обычную леность и написать сестрице старухи Фален, которая
преподавала в пансионате Св. Алгебры. Появилось между соснами
ослепительное озеро. Я сказал, что забыл в автомобиле темные
очки и сейчас догоню ее.
или, может быть, смутный отклик какого-нибудь средневекового
ритуала; но когда я теперь углубился в лес, чтобы предаться
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Никитин Юрий