Чтение 20–й страницы книги ~Аэлита~

Такое понимание бытия должно было привести к тому, что каждый человек
стал бы утверждать, что он один есть единственное, сущее, истинное Я,
все остальное - мир, люди, - лишь его представление. Дальнейшее было не-
избежно: борьба за истинное Я, за единственную личность, истребление че-
ловечества, как восставшего на человека его же сна, - презрение и отвра-
щение к бытию, как к зломуутверждать,

Таково было начальное зло мудрости Земзе.

Знание раскололось. Одни не видели возможности вынуть семя зла и го-
ворили, что зло есть единственная сила, создающая бытие. Они назвали се-
бя Черными, так как Знание шло от черных.

Другие, признавшие, что зло лежит не в самой природе, но в отклонении
Разума от природности, - стали искать противодействия злу. Они говорили:
"Солнечный луч падает на землю, погибает и воскресает в плод земли: -
вот основной закон жизни. Таково же движение мирового Разума: - нисхож-
дение, жертвенная гибель и воскресение в плоть. Первоосновной грех, -
одиночество Разума, - может быть уничтожен грехопадением. Разум должен
пасть в плоть и пройти через живые врата смерти. Эти врата - пол. Паде-
ние Разума совершается силою Эроса.

Так утверждавшие называли себя Белыми, потому что носили полотняную
тиару, - знак Эроса. Они создали весенний праздник - мистерию грехопаде-
ния, которая разыгрывалась в роскошных садах древнего храма солнца.
Девственный юноша представлял Разум, женщина - врата смертной плоти,
змей - Эроса. Из отдаленных стран приходили смотреть на эти зрелища.

Раскол между двумя путями Знания был велик. Началась борьба. В то
время было сделано изумительное открытие, - найдена возможность мгновен-
но освобождать жизненную силу, дремлющую в семенах растений. Эта сила, -
гремучая, огненно-холодная материя, - освобождаясь, устремлялась в
пространство. Черные воспользовались ею для борьбы, для орудий войны.
Они построили огромные летающие корабли, наводившие ужас. Дикие племена
стали поклоняться этим крылатым драконам.

Белые поняли, что гибель мира близка, и стали готовиться к ней. Они
отбирали среди простых людей наиболее чистых, сильных и кротких сердцем
и стали выводить их на север и на восток. Они отводили им высокие, гор-
ные пастбища, где переселенцы могли жить первобытно и созерцательно.

Опасения белых подтверждались. Золотой век вырождался, в городах Ат-
лантиды наступало пресыщение. Ничто не сдерживало более пресыщенную фан-
тазию, жажду извращений, безумие опустошенного разума. Сила, которою ов-
ладел человек, обратилась против него. Неизбежность смерти делала людей
мрачными, свирепыми, беспощадными.

И вот, настали последние дни. Начались они с большого бедствия: цент-
ральная область города Ста Золотых Ворот была потрясена подземным толч-
ком, много земли опустилось на дно океана, морские волны отделили нав-
сегда страну Перистого Змея.

Черные обвинили Белых в том, что силою заклинаний они расковали духов
земли и огня. Народ возмутился. Черные устроили ночное избиение в горо-
де, - более половины жителей, носивших полотняную тиару, погибло
смертью, остальные бежали за пределы Атлантиды, многие ушли в Индию.

Властью в городе Ста Золотых Ворот овладели богатейшие из граждан
черного ордена, называвшиеся Магацитлами, что значит "беспощадные". Они
говорили: "Уничтожим человечество, потому что оно есть дурной сон разу-
ма". Чтобы во всей полноте насладиться зрелищем смерти, они объявили по
всей земле праздники и игрища, раскрыли государственные сокровищницы и
магазины, привезли с севера белых девушек и отдали их народу, распахнули
двери храмов для всех, жаждущих противоестественных наслаждений, напол-
нили фонтаны вином и на площадях жарили мясо. Безумие овладело народом.
Это было в осенние дни сбора винограда.

Ночью, на озаренных кострами площадях, среди народа, исступленного
вином, плясками, едой, женщинами - появились Магацитлы. Они были в высо-
ких шлемах, в панцырных поясах, без щитов. Правою рукою они бросали
бронзовые шары, разрывавшиеся холодным, разрушающим пламенем, левою ру-
кою погружали меч в пьяных и безумных.

Оргия была прервана страшным подземным толчком. Рухнула статуя Туба-
ла, треснули стены, повалились колонны акведука, из глубоких трещин выр-
валось пламя, пеплом заволокло небо.

На утро кровавый, тусклый диск солнца осветил развалины, горящие са-
ды, толпы измученных излишествами, сумасшедших людей, кучи трупов. Мага-
цитлы бросились к летательным аппаратам, имеющим форму яиц, и стали по-
кидать землю. Они улетали в звездное пространство, в родину абстрактного
разума. Несколько сотен аппаратов улетело. Раздался четвертый, еще более
сильный, толчок земли. С севера поднялась из пепельной мглы океанская
волна, и пошла по земле, уничтожая все живое.

Началась буря, молнии падали в землю, в жилища. Хлынул ливень, летели
осколки вулканических камней.

За оплотом стен великого города, с вершины уступчатой, обложенной зо-
лотом, пирамиды Магацитлы продолжали улетать сквозь океан падающей воды,
из дыма и пепла в звездное пространство. Три под-ряд толчка раскололи
землю Атлантиды. Город Золотых Ворот погрузился в кипящие волны.

ГУСЕВ НАБЛЮДАЕТ ГОРОД

Иха совсем одурела. Чего бы ни просил ее Гусев, - тотчас исполняла,
глядела на него матоватыми глазами. И смешно, и жалко. Гусев обращался с
ней строго, но справедливо. Когда Ихошка совсем изнемогала от переполне-
ния чувствами, - он сажал ее на колени, гладил по голове, почесывал за
ухом, рассказывал сказку про попа, - как попа обманула попадья с Педри-
лой, работником.

Ихошка сказки не понимала, глядела в лицо потемневшими глазами.

Гвоздем засел у Гусева план - удрать в город. Здесь было, как в мыше-
ловке: ни оборониться, в случае чего, ни убежать. Опасность же грозила
им серьезная, - в этом Гусев не сомневался. Разговоры с Лосем ни к чему
не вели. Лось только морщился, - весь свет ему закрыло подолом тускубо-
вой дочки.

"Суетливый вы человек, Алексей Иванович. Ну, нас убьют, - не нам с
вами бояться смерти, а то, - сидели бы в Петербурге - чего безопаснее?"

Гусев велел Ихошке унести ключи от ангара, где стояли крылатые лодки.
Он забрался туда с фонарем и всю ночь провозился над небольшой, двукры-
лой, видимо, быстролетной лодочкой. Механизм ее был прост. Крошечный мо-
торчик, - уместить его можно было в кармане, - питался крупинками белого
металла, распадающегося с чудовищной силой в присутствии электрической
искры. Электрическую энергию аппарат получил во время полета из воздуха,
- так как марс был окутан магнитным полем, его посылали станции на полю-
сах. Об этом рассказывала еще Аэлита.

Гусев подтащил лодку к самым воротам ангара. Ключ вернул Ихе. В слу-
чае надобности замок нетрудно было сорвать рукой.

Затем, он решил взять под контроль город Соацеру. Иха научила его со-
единять туманное зеркало. Этот говорящий экран, в доме Тускуба, можно
было соединять односторонне, то есть самому оставаться невидимым и нес-
лышимым.

Гусев обследовал весь город: площади, торговые улицы, фабрики, рабо-
чие поселки. Странная жизнь раскрывалась и проходила перед ним в туман-
ной стене:

Кирпичные, низкие залы фабрик, неживой свет сквозь пыльные окна. Уны-
лые, с пустыми, запавшими глазами, морщинистые лица рабочих. Вечно, веч-
но крутящиеся шкивы, станки, сутулые фигуры, точные движения работы: -
все это старое, вековое, муравьиное.

Появлялись прямые и чистые улицы рабочих кварталов; те же унылые фи-
гуры брели по ним, опустив головы. Тысячелетней скукой веяло от этих
кирпичных, подметенных, один как один, коридоров. Здесь уже ни на что не
надеялись.

Появлялись центральные площади: - уступчатые дома, ползучая, пестрая
зелень, отсвечивающие солнцем стекла, нарядные женщины, посреди улицы -
столики, узкие вазы, полные цветов. Двигающаяся водоворотами нарядная
толпа, столики, хрусталь, пестрые халаты мужчин, треплющиеся от ветра
скатерти, женские платья, - отражались в паркетной, зеленоватой мосто-
вой. Низко проносились золотые лодки, скользили тени от их крыльев, сме-
ялись запрокинутые лица, сверкали капли воды на зелени, на цветах.

В городе шла двойная жизнь. Гусев все это принял во внимание. Как че-
ловек с большим опытом - почувствовал носом, что, кроме этих двух сто-
рон, здесь есть еще и третья, - подпольная, подполье. Действительно, по
богатым улицам города, в парках, - повсюду, - шаталось большое количест-
во неряшливо одетых, испитых, молодых марсиан. Шатались без дела, зало-
жив руки в карманы, - поглядывали. Гусев думал: - "Эге, эти штуки мы то-
же видали".

Ихошка все ему подробно объясняла. На одно только не соглашалась, -
соединить экран с Домом Совета. В ужасе трясла рыжими волосами, склады-
вала руки:

- Не просите меня, сын неба, лучше убейте меня, дорогой сын неба.

Однажды, день на четырнадцатый, утром, Гусев, как обычно, сел в крес-
ло, положил на колени цифровую доску, дернул за шнур.

В зеркальной стене появилась странная картина: на центральной площади
- озабоченные, шепчущиеся кучки марсиан. Исчезли столики с мостовой,
цветы, пестрые зонтики. Появился отряд солдат, - шел треугольником, как
страшные куклы, с каменными лицами. Далее - на торговой улице, - бегущая
толпа, свалка, и какой-то марсианин, вылетевший из драки винтом на мыши-
ных крыльях. В парке те же встревоженные кучки шептунов. На одной из
крупнейших фабрик гудящие толпы рабочих, возбужденные, мрачные, свирепые
лица.

В городе, видимо, произошло какое-то событие чрезвычайной важности.
Гусев тряс Ихошку за плечи: - "В чем дело?". Она молчала, глядела мато-
выми, влюбленными глазами.