Гончие Бафута. Что-то надо было делать да поскорей, иначе они спугнут мою
красавицу. Я медленно поднялся на ноги, и ящерица тревожно подняла голову.
Когда в траве зашуршали шаги идущего первым охотника, я, не раздумывая,
бросился к ящерице. Конечно, внезапность нападения сослужила мне кое-какую
службу - ведь ящерица целых четверть часа разглядывала меня, я сидел, не
шевелясь, точно каменный, и она совсем не ожидала, что я вдруг ринусь на нее
как ястреб. Но преимущество мое оказалось кратковременным: сцинк мигом
опомнился от изумления и, когда я грохнулся в траву, легко и проворно
скользнул в сторону. Я перекатился на бок. взмахнул рукой, пытаясь схватить
удаляющуюся ящерицу, и в ту же минуту охотник вышел на прогалину и увидел,
чем я тут занимаюсь. Ему бы кинуться мне на помощь, а он вместо этого с
протяжным воплем подскочил ко мне и оттащил меня подальше от моей добычи.
Ящерица скрылась в густой путанице травы, только мы ее и видели; я стряхнул
руку охотника, который вцепился в мой локоть, и яростно обрушился на него.
плохой добыча, опасный добыча. Если он кусать маса, маса один раз умереть.
случалось с этим сталкиваться: африканцы твердо убеждены, что некоторые
совершенно безвредные рептилии ядовиты и укус их смертелен, разуверить их в
этом невозможно. Поэтому я удержался от соблазна объявить охотнику, что он
круглый дурак, и попытался прибегнуть к другим методам убеждения.
особое лекарство от укусов такой добычи. Ты что ж, забыл, что, если она меня
укусит, я не умру?
такую прекрасную добычу, и все потому, что ты про это забыл, да?
подумай головой, - строго сказал я. - Слышишь?
они ахали и щелкали пальцами.
иметь страх! Он старался поймать Ке-фонг-гуу!
расхохотались.
глупый дело, -сказал третий, и все вновь разразились громогласным хохотом:
подумать только, у охотника хватило безрассудства помешать мне поймать
зверька!
ящерице. К моему немалому облегчению, Гончие уверяли, что таких здесь
довольно много и мне не раз еще представится случай ее поймать. Однако все
единодушно твердили, что ящерица эта страшно ядовита. Яд ее смертелен,
уверяли они, и даже если только дотронешься до нее рукой, тотчас в судорогах
упадешь наземь и через несколько минут умрешь. Потом они стали спрашивать,
какое есть против этого смертоносного яда лекарство, но я напустил на себя
подобающую таинственность. Сказал только, что, если они выследят для меня
такую ящерицу, я ее поймаю и докажу им всем, что не стану корчиться в
судорогах и не умру. Они сразу повеселели, очень заинтересовались столь
опасным для жизни опытом и пообещали мне помочь (ни один, в сущности, не
поверил в мое лекарство). Один из охотников сказал, что знает одно место,
где можно найти множество таких ящериц; он утверждал даже, что до этого
места не так уж далеко. Мы упаковали свое снаряжение и двинулись в путь.
Охотники оживленно болтали между собой, должно быть, заключали пари - выживу
ли я после того, как дотронусь до Ке-фонг-гуу, или помру..
вскоре отвел нас примерно за милю от той долины, где я впервые увидел свою
красотку, и мы очутились у самого подножия холма. Сильные ливни смыли со
склонов слой красной земли, и из-под нее широкими полосами проступил голый
серый камень. Лишь кое-где в щелях осталась земля, и тут выросли растения,
которым довольно для питания всего лишь крохотной горсточки почвы. Каменные
пласты окаймляла высокая золотистая трава и какое-то странное растение,
похожее на чертополох, с бледно-желтой, как у лютика, головкой. Открытый
солнечным лучам камень совсем раскалился - не дотронешься! Когда я шел по
склону, тонкие каучуковые подошвы моих башмаков прилипали к нему, точно я
шел по липучке для мух. Я уж начал подумывать, не слишком ли жарко в этом
пекле даже для самых солнцелюбивых ящериц? И вдруг яркая цветастая полоска
вылетела из низенького островка зелени, мелькнула на мерцающей от зноя скале
и юркнула под надежный кров высокой травы и чертополоха.
крепче стиснули в руках копья. Опасаясь, что они будут не столько помогать,
сколько мешать мне поймать желанную добычу, я велел им оставаться на месте,
а сам пошел вперед. На сей раз я захватил с собой сачок для бабочек и начал
осторожно, один за другим, обходить крохотные островки, поднимавшиеся из
щелей в скале: в каждый я легонько тыкал ручкой сачка, проверяя, не прячется
ли там ящерица. Просто удивительно, сколько всякой живности может скрываться
даже в таком крохотном оазисе травы! Я вспугнул бесчисленное множество
саранчи, целые тучи мотыльков и комаров, массу ярких бабочек, несколько
жуков и несколько стрекоз. Теперь я понял, что так привлекает ящериц к этим
выжженным и, казалось бы, бесплодным каменным склонам.
легонько ею там поворочал и вспугнул Ке-фонг-гуу. Она выскользнула из своего
укрытия и вильнула по шершавой поверхности скалы легко и плавно, точно
камешек по льду. Я бросился за ней, но тут же обнаружил, что для бега на
короткие дистанции нам с ящерицей требуются разные беговые дорожки. Нога моя
попала в трещину, и я растянулся ничком во всю длину, а пока поднимался на
ноги и искал сачок, моя ящерица скрылась из виду. К этому времени с меня
ручьями лил пот, а от раскаленных камней несло жаром, как от плиты, и
малейшее усилие заставляло кровь стучать у меня в голове, как барабан.
Гончие Бафута стояли у кромки высокой травы и молча, как зачарованные,
наблюдали за каждым моим движением. Я утер лицо, зажал сачок в липкой от
пота руке и упрямо направился к следующему кустику травы.
травы, легонько, медленно поводил ею там взад и вперед и так же осторожно
вытащил - ну как?
любопытством поглядела - что произошло? Я тотчас ударил по траве позади
ящерицы и подставил сачок как раз в то мгновение, когда Ке-фонг-гуу оттуда
выскочила. Еще миг - и я с торжеством поднял сачок над головой: там,
запутавшись в складках сетки, отчаянно металась Ке-фонг-гуу. Я сунул руку
внутрь сачка и ухватил пленницу поперек туловища, за что она немедленно мне
отомстила - вцепилась челюстями в большой палец. Челюсти у ящерицы очень
сильные, но зубки крохотные, так что укус был совсем безболезненный и
безвредный. Чтобы чем-нибудь занять пленницу, я предоставил ей жевать мой
палец, а сам тем временем вынул из ее сачка. Поднял высоко в воздух яркое
тельце ослепительно красивой расцветки и помахал им, как флагом.
глядели на меня во все глаза. - Вот, я поймал Ке-фонг-гуу!
охотников, поэтому я бросил сачок на скалу и пошел к ним, все еще сжимая в
руке ящерицу. Тут Гончие Бафута все, как один, побросали свои копья и
кинулись в высокую траву, словно стадо перепуганных антилоп.
убежит!
золотистых зарослях на безопасном расстоянии от меня.
непреложный довод, не то я вынужден буду гоняться за моими храбрыми
охотниками по всей равнине, чтобы взять у них мешок для ящерицы. Я сел на
землю у самой опушки травяных дебрей и вперил в Гончих грозный взгляд.
объявил я громко и сердито, - завтра я возьму себе других охотников. И если
Фон спросит меня, почему я так сделал, я скажу ему, что мне нужны настоящие
мужчины, охотники, которые ничего не боятся, а женщины мне совсем без
надобности.
Ке-фонг-гуу у меня в руке или Фон в Бафуте. Через некоторое время Фон
победил, и они медленно, нехотя подошли поближе. Один, все еще оставаясь на
почтительном расстоянии, бросил мне мешок для моей пленницы, но я подумал,
что, пожалуй, прежде чем засунуть ящерицу в мешок, стоит им кое-что
показать.
чтобы всем было видно. - Смотрите хорошенько, сейчас вы увидите - эта добыча
не может меня отравить.
указательный палец другой; ящерица мигом угрожающе разинула рот и под крики
ужаса, которыми разразились охотники, я засунул палец поглубже ей в рот -
пускай жует на здоровье. Гончие Бафута точно вросли в землю и с безмерным
изумлением, явно не веря собственным глазам, смотрели, как ящерица грызет
Якубенко Николай
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Белов Вольф
Майер Стефани
Шилова Юлия