шканцам, облеченный властью командира.
Ушел третий офицер Гровер и с ним много старых матросов. Их уход был
вызван не каким-либо недовольством, в них просто говорила жажда перемен,
свойственная морякам вообще и китоловам в особенности.
кратчайшим путем пройти в Индийский. Мы рассчитывали пополнить свой груз в
Атлантике на обратном пути, если успех не будет нам сопутствовать в
Индийском океане.
мы узнали, что большие киты были замечены у берегов Африки, в частности у
берегов Мадагаскара. Этого для нас было достаточно, чтобы изменить свои
планы и отказаться от намерения достигнуть земли Кергелена, известной
также под именем Острова Отчаяния.
немедленно отправились туда в надежде встретить китов. Но скоро поняли,
что все разговоры о китах, водящихся у берегов Африки, имели целью ввести
нас в заблуждение. Китоловы из Кейптауна прямо направились в Кергелен и не
хотели, чтобы мы, иностранцы, оспаривали у них добычу.
Мозамбикском проливе, мы решили немедленно выйти из него и последовать
нашему первоначальному намерению. Но так как нам было необходимо запастись
провиантом, мы зашли в один из африканских портов, где была довольно
убогая португальская колония.
в рейс, узнать, найдем ли мы там то, что ищем. Я сопровождал его в лодке,
и мы полагали, что все дело будет покончено в час или два.
Во всяком случае, мы получили урок, более чувствительный, чем ожидали, и
менее приятный, чем надеялись. В этом глухом уголке владений
португальского короля административная рутина процветала так же хорошо,
как в самом Лиссабоне. Ни одна сделка не могла быть заключена без санкции
властей, а таможенные власти являли собою целую тучу болтливых чиновников,
которые фланированли круглый день, как будто им нечего было делать. Из-за
их бездельничанья капитан потерял день, фактически ничего не сделав.
размять ноги на суше и сам последовал их примеру. Мы несколько часов
гуляли по берегу, угощаясь апельсинами и другими тропическими плодами и
изучая тот особый вид людей, который известен под названием
португальцев-эфиопов.
лодку и принялись поджидать капитана. Он пришел только в сумерки, и лишь
для того, чтобы сообщить, что не окончил своих дел и рассчитывает провести
ночь на берегу.
корабль был готов завтра утром рано отправиться в путь. Я нанял лоцмана,
чтобы он провел наше судно на рейд, возьмите его с собою. Вот он.
был темнокожий метис. Его шляпа была широка, как раскрытый зонтик. Он
носил звучное имя сеньора Сальвадора.
поторопиться, пока виднеются судовые огни, потому что небо начало
угрожающе затягиваться с подветренной стороны.
вместе с нами. Наивно полагая, что умеет говорить по-английски, он счел
необходимым показать нам это знание:
английским, тоже захотел похвастаться своим лингвистическим талантом:
- больше... вода.
мы не соль и не сахар. Посмотрите на корабельные огни, господин Большая
шляпа, нам недалеко.
волн, рассекая их сильными, верными ударами весел.
открытое море. Наступила ночь, казавшаяся еще мрачнее, так как все небо
было покрыто тучами. Крупные редкие капли дождя падали на нас и предвещали
настоящий тропический ливень. Я напрасно напрягал зрение и глядел во все
стороны: корабельных огней не было видно нигде. Мы были уже далеко в море.
озабоченности, почти тревоги. Очевидно, что-то ему сильно не нравилось.
поискать свой корабль. Нехорошо так падать духом. Ребята, - обратился я к
матросам, - я знаю, где судно. Мы на правильном пути. Идите вперед, и мы
скоро встретим огни.
милю - ничего! Ни малейшего проблеска света в ночи.
Потом я приказал поднять фонарь, чтобы привлечь внимание к нашей лодке, но
ничей сигнал не ответил на наш.
пенили море.
сушу, я недолго спорил. Да и не имел на это права. Нанятый в качестве
лоцмана, он брал на себя ответственность за все, что случится с нами, мы
должны были повиноваться ему. Кроме того, понимал я, любой офицер, увидев,
что начинается буря, поищет где-нибудь у берегов укромную стоянку. Даже
если бы мы знали, где находится "Летучее облако", было бы верхом
неблагоразумия искать его в такую погоду на нашей скорлупке.
раньше. В этом направлении тоже не было никакого проблеска, чтобы
сориентироваться по нему. Покинув порт, мы обогнули группу скал, которые
теперь скрывали от нас городок с его тремя или четырьмя скверными
фонарями. Нам оставалось в темноте искать дорогу.
шли в открытое море, потому что он, по-видимому, в мельчайших подробностях
знал берега. Во всяком случае, не имея возможности что-либо видеть в
темноте, он все же руководил нашими маневрами и по справедливости мог
гордиться более своим слухом, чем зрением. Однако то, что слышали все мы,
внушало беспокойство. Море ревело и билось о берега, белая линия прибоя
обозначила место, где разбивалаись волны. Эта линия была видна в темноте.
костей, что, собственно, не очень беспокоило нас по причине тропической
жары. Нас больше тревожил глухой рев волн и тяготила необходимость
вычерпывать воду из лодки, иначе она наполнилась бы в несколько минут и
пошла ко дну.
тусклый, слабый огонек пробивался из крохотного оконца.
его. - Гребите туда, все прямо!
был портовым лоцманом и должен был знать, куда ведет. Я приказал править
на огонек.
волн. Вероятно, в этом месте они разбивались о какую-то подводную преграду
и с такой силой, что мы вот-вот погибнем, если не вырвемся из этой
западни.
к лоцману, чтобы спросить у него объяснений, но лоцман...исчез! Место, где
он только что сидел, было пусто.
спросил у матросов, где наш проводник. Все ответили, что его нет среди
них, и были удивлены не меньше меня этим таинственным исчезновением.
упал через борт и погиб в водовороте. Сильный толчок при повороте мог
заставить потерять равновесие. Мне было особенно тяжело, так как я считал
себя виновником его гибели.
совсем не похожий на голос человека отчаявшегося, скорее наоборот, он был
весел:
Еще полмили - вы безопасность! Доброй ночи!
не было никакого сомнения и в том, что сам он уже стоял на твердой земле.
Но как он добрался до нее, как преодолел бурную полоску моря?